Торг с мертвецами, часть 2 (СИ) - Хай Алекс. Страница 37

Бела была в том, что заканчиваться они и не думали.

— Командир! Они перестроились и идут в наступление! — Рявкнул на редкость башковитый новобранец «Сотни», Юха. — Надо отступать на площадь за баррикаду.

Веззам кивнул, вскочил на выступ стены и жестом дал отряду знак уходить.

— Вот там-то мы им и обеспечим тёплый приём! — злорадно ухмыляясь, проговорил Юха. — Наши парни приготовили пару сюрпризов.

У парня обнаружился талант к ведению боёв в городской черте. Именно Юха предложил в случае прорыва завалить боковые переулки и сделать недоступными для прохода — так можно было вести захватчиков по продуманному маршруту. А это позволяло подготовить занятные способы уменьшить число противников.

— Заманиваем их глубже, давайте! — торопил Веззам. — Юха, дуй вперёд, предупреди наших.

— Айе, командир!

Веззам с трудом увернулся от просвистевшей рядом с ухом стрелы и злобно зыркнул на лучника из защитников стены. Тот виновато развёл руками: дескать, в таком столпотворении можно случайно и своих зашибить, без обид.

Отряд спешно свернул на прилегавшую к площади улицу. Каменное Святилище Нижнего города ещё не поддалось огню, и ваграниец молился, чтобы этого не случилось: внутри наверняка оставались люди, решившие укрыться в доме божьем. Но проверять и спасать мирян времени не было. Разделившись, наёмники стекались на площадь, лихо перемахивая через нагромождение сбитых досок, телег и мебели из ближайших таверн. Баррикаду предусмотрительно поливали водой, чтобы не загорелась.

— Сейчас начнётся.

Веззам оглянулся. Над ним, забравшись на покрытый копотью чумной столб, свесился Юха. Юха Рваное ухо — так он сам себя называл. И действительно, левое ухо у парня почти отсутствовало. Говорили, ещё в детстве Юха забежал на герцогскую псарню как раз перед охотой — ну и получил отметину на память, благо вообще остался жив. Сейчас же кривое ухо, отливавшие медью в пламени пожара растрёпанные жёсткие волосы да свёрнутый набок нос на веснушчатом лице придавали юнцу вид настолько лихой и бандитский, что впору было вербовать в банду к каким-нибудь Чирони.

— Не лезь особо, — предостерёг его Веззам. — Ты не солдат и плохо дерёшься в открытом бою. Убирай их исподтишка.

— Айе, Первый! Идут!

— Готовсь! — проревел Веззам, и остатки бойцов, проверявших ловушки на площади, заняли свои места.

Передышка оказалась слишком краткой. Ваграниец едва успел перевести дух, как на площадь высыпали солдаты Эккехардов.

— Ройко, давай! — что есть мочи заорал Юха, когда противник направился к баррикадам через нависавшую над улицей галерею меж двумя домами. Притаившиеся на галерее «сотенцы» слаженно перевернули чаны с кипятком на головы первых рядов противника.

— Воооо, — удовлетворённо протянул Юха. — Добро пожаловать в Эллисдор, ублюдки! Ройко, давай ещё!

Следом за кипятком на неприятеля посыпались камни и стрелы, а в качестве финального аккорда наёмники угостили ещё пару рядов кипящим маслом — спасибо Каланче, тот откуда-то добыл достаточно.

Отряд воспарял духом. Из-за баррикад наёмники пускали стрелы и короткие копья: что нашли, то и шло в дело, и противник остановился в нерешительности.

— Надо бы отнять у них щиты, — сказал Юха. — Закрываются, сукины дети.

Веззам покосился на парня:

— Ну их-то они вряд ли отдадут. Чай, не безумные.

— Значит, заставим бросить. А что будет, если масло поджечь? Не вспыхнет же? Взорвётся?

— Нет.

— А жаль.

— Жаль, — согласился Первый. — Но нам пока и так нормально.

Люди, которых отрядили на сторожевые посты внутри голода, охотно принялись помогать «Сотне» дальше заманивать осаждавших в ловушку. Баррикады построили на славу: высокое и широкое нагромождение отрезало площадь и примешавшие к ней улицы от дороги к замку.

— Здесь и начнётся самое мясо, вот что я скажу, — заявил Юха, бросив очередное копьё в подошедшего слишком близко солдата. — Надо бы отправить кого-нибудь из наших на стену за свежаком. Чую, недолго мы тут своими силами справимся.

Веззам подозвал двоих новобранцев и отдал распоряжение привести подмогу. Одному со стены, второму — из цитадели на случай если защитники первого рубежа не смогут поделиться людьми. Сейчас он жалел, что старой гвардии, служившей ещё при Артанне, почти не осталось: с ними было куда проще работать, ибо они провели в совместных сражениях много лет. Старики могли провернуть такие финты, что даже дерзкому молодняку вроде Юхи и не снилось. Но приходилось работать с тем, что было.

Отряд начал уставать, Веззам видел это по тому, с каким усилием бойцы подбирали оставшиеся копья и мечтали во врагов. Масло закончилось, кипяток тоже.

— Стрелы на исходе, командир! — крикнул один из лучников.

— Значит, скоро дойдёт до железа.

Веззам метнул взгляд на стену, мучительно ожидая подмоги. Долго в ближнем бою они не продержались бы, а сдать площадь означало сдать Нижний город.

Враг перешёл в наступление. Штурмовавшие утыканные острыми кольями баррикады, солдаты неприятеля карабкались на вершину, пытались разбирать завалы и расчистить путь. «Сотня» мешала, и мешала эффективно. И все же Веззама не отпускала тревога. Инстинкты редко его подводили, и сейчас он чувствовал, что что-то происходило не так. Чувствовал, почти ощущал это колец, но не мог понять, что.

А когда понял, стало слишком поздно.

— Командир! — проревел вновь вскарабкавшийся на столб Юха. — Западный квартал! Черти проломили ещё одни ворота!

— Дерьмо!

Веззам жестом согнал новобранца со столба и сам залез, чтобы посмотреть на происходящее. Небольшие, и, казалось, крепко забаррикадированные Западные ворота пали, и поток неприятеля направлялся прямиком на площадь. Удержать баррикаду с двух сторон «Сотне» не хватило бы сил.

— Что там с подмогой? — спросил он у бойцов.

— Ждём!

— Стоим и удерживаем. Рассредоточиться по переднему и левому флангу — там будет жарче всего.

Ваграниец поднял глаза наверх. Над пытающим городом занималась заря.

— Ну, мы хотя бы дожили до рассвета, — словно прочитав его мысли, сказал Юха. — Не хочу умирать во тьме.

Эбнер Каланча крякнул, схватившись за слишком тяжёлый камень: спину прострелила вспышка невыносимой боли, а колени едва не подломились. Все кости ломило от усталости, а голова с трудом соображала от нехватки сна. Стены города ещё стояли, но ополчению всё труднее давалось отбиваться.

— Мастер Фалберт, — обратился подоспевший боец «Сотни». Отряд с площади запрашивает подмогу! Проломлены вторые ворота, защитники с площади не справляются.

— Покажи, где мы вообще справляемая, — раздражённо прошипел Каланча. — Нет у меня свободных людей. Разве что с десяток дам. Не больше.

— Лучше, чем ничего, — пожал плечами наёмник. — Готов забрать их немедленно. Там, — он кивнул в сторону площади с баррикадами, — стало очень жарко. Как бы нас всех не сожгло.

Каланча устало облокотился о стену.

— Давно служишь в «Сотне»?

— Пять лет, считаюсь долгожителем. Меня зовут Крипп.

— Вот что, Крипп. Бери людей и вали с этой чёртовой стены.

— Спасибо, мастер Фалберт.

— Хотя погоди... — Эбнер привстал на цыпочки и аккуратно выглянул из-за зубца укреплений. — Ну-ка подойди сюда, боец. Видишь, что там у реки?

Крипп подчинился и выглянул.

— Войско, мастер. Не Эккехарды. И не король Грегор.

— Я стал подслеповат, не различаю гербов. Ты у нас глазастый?

— Попробую рассмотреть.

Крипп безбоязненно вскочил на стенной парапет и прищурился.

— Навскидку тысячи две, — отчитался он. — Вижу много стягов с чёрной секирой на белом поле. Не знаю таких.

— Я тоже не знаю, — в замешательстве ответил Фалберт. Другие есть?

— Да, ещё один герб. Чёрт, много мелких деталей, не могу всего разглядеть. Вроде скрещённые меч и топор... Волдхарды? Но над оружием золотой кораблик... и фон пурпурный.

Каланча, не поверив, сам подтянулся на парапете, чтобы попытаться разглядеть детали.