Too expensive for you (СИ) - "ToBeContinued...". Страница 30

Утренние смены никогда не были для него в фаворе: во-первых, потому что он все их сваливал на свою сестру, с готовностью меняющуюся с ним на свои вечерние, чтобы освободить время для очередного свидания со своим лупоглазым; во-вторых, даже в те редкие дни, когда их графики с Мэнди совпадали, он просто-напросто не приходил, посылая сестру, пытающуюся разбудить его на рассвете, по давно изученному маршруту, догонять Стивена, который был отправлен туда же накануне, перед уходом домой.

Но сегодня, по каким-то неизвестным даже ему самому причинам, Милкович самостоятельно поднялся с кровати еще до восхода солнца, и, наспех приведя в относительный порядок свой внешний вид, прихватив только вчера выстиранную сестрой рабочую униформу, направился в небольшую круглосуточную кафешку, намеренно забывая дома неизменный атрибут любого сотрудника – ненавистную кепку, и очень надеясь на то, что у Стивена закончились запасные.

– Микки? – удивленно проговорила Аманда, с нескрываемым интересом рассматривая невысокого брюнета, проходившего за стойку, чтобы сменить ее. – Привет, – улыбнулась девушка редкому гостю в столь ранние часы.

– Ага, – кивнул Милкович, надевая фартук, который теперь носил постоянно, хоть качество и скорость его работы в последнее время значительно улучшились, а количество разбитой посуды и рассыпанных или разлитых ингредиентов почти равнялось нулю.

– Сегодня же смена Мэнди, – решила продолжить разговор девушка, давно положившая глаз на необщительного грубоватого парня.

– Мы поменялись, – ответил тот, беглым взглядом обводя полупустой клиентский зал.

– Зря согласился, – улыбнулась Аманда, прекрасно понимая, что утро понедельника – не самое выгодное время для работы, ведь озлобленные посетители кафе, вынужденные после бурных выходных вновь окунуться в трудовые будни, редко бывают щедры на чаевые.

– Похер, – проговорил Микки, забирая из рук улыбающейся девушки чек-отчет, надеясь на то, что навязчивая собеседница скроется из виду сразу после этого.

– Джим позвонил недавно, он задержится, – продолжала щебетать девушка, игнорируя недовольный взгляд парня, раздраженного ее присутствием. – Я могу остаться с тобой, пока он не придет, – воодушевленно сообщила она, надеясь на то, что Микки с радостью примет ее помощь, и у нее будет возможность узнать поближе объект своего интереса.

– Не стоит, – лишь ответил Милкович, переключая свое внимание на мужчину, вошедшего в помещение – своего первого на сегодня клиента.

– Но…

– Вали уже, блять, – не сумев больше сдерживать раздражение, прорычал брюнет, вполуха слушая заказ посетителя, доведенными до автоматизма движениями переключая кофейный аппарат в режим нагрева и выкручивая ручку печи до упора.

Мудак Джим не только опоздал на несколько часов, как сообщил ранее, а вовсе не пришел, оставляя сегодняшнего своего напарника на растерзание недовольным посетителям, вынужденным торчать у прилавка в ожидании своего заказа гораздо больше времени, чем те рассчитывали, а самому себе обеспечивая, как минимум, пару ударов в челюсть от все того же напарника, проклинающего его всеми известными ругательствами и уже придумавшего не один способ расправы с ним.

– Я просила со сливками, – недовольно проворчала расфуфыренная мадам, морщась от напитка, приготовленного Милковичем впопыхах.

– Блять, вон молочник стоит, – прорычал тот в ответ, голыми руками залезая в тостер, где застрял очередной, кажется, уже сотый за сегодня кусок хлеба для сэндвича. – Сука! – проорал он, отбрасывая подгоревший ломоть на столешницу, усиленно тряся рукой, чтобы охладить обожженные пальцы.

– А они обезжиренные? – продолжала говорить клиентка, пытаясь просунуть палец в небольшое отверстие ручки молочника.

– Ты сожрала уже четыре пончика, блять, думаешь, обезжиренное молоко тебе поможет? – не задумываясь долго, выдал Микки, разворачиваясь на сто восемьдесят и направляясь в кухню за омлетом, которого уже пятнадцать минут не может дождаться дедуля за шестым столиком.

– Какая наглость! – возмутилась женщина, оборачиваясь на следующего за ней в очереди в поисках поддержки, но была вынуждена лишь в недовольстве поджать губы, когда вместо нее на лице лысоватого мужчины заметила только едва сдерживаемую улыбку. – Понаберут грубиянов, – себе под нос пробормотала она, забирая со стойки кофе и отходя к своему столику.

– Сука, блять, мудак ебучий, – ворчал Микки, в очередной раз нажимая кнопку на кофе-машине, проклиная Джима, хотя даже не знал, как тот выглядит, ведь не имел такой привычки – запоминать имена и лица своих сослуживцев. – Пизда малолетняя, – досталось и Аманде, которая, так и не получив желаемой взаимности в общении от привлекательного брюнета, ушла вскоре после окончания своей смены, и несколько часов Микки был вынужден в одиночку справляться с нехилым наплывом посетителей.

Да, пара рук сейчас бы пришлась кстати, даже если к ним прилагался бы вечно не закрывающийся рот и заинтересованный взгляд карих глаз, хозяйка которого была уверена в том, что ее косоглазость окружающие считали своеобразной изюминкой.

Дверной колокольчик оповестил Милковича об очередном посетителе, которых, кажется, за сегодня он успел обслужить больше, чем за все время своей работы в этой забегаловке.

Высокий худощавый молодой человек в удлиненной куртке и черной шапке прошел в дальний угол зала, выбирая самый последний столик, скрытый от всех небольшой перегородкой.

– Че, блять, поближе сесть нельзя было, – пробубнил Микки себе под нос, хватая меню, чтобы отнести его новому гостю кафе, понимая, что теперь ему придется носиться через весь зал, чтобы принять заказ, отнести его и не забыть забрать счет потом.

Молодой человек снял куртку и повесил ее на высокую вешалку, пустовавшую до недавнего времени, аккуратно размотал длинный шарф, что прятался под ней, и снял головной убор, чтобы уложить его вместе с шарфом в рукав, поднимая свободную руку и запуская длинные пальцы в огненно-рыжие волосы, одним своим движением заставляя замереть Микки на месте.

«Галлагер?» тут же пронеслось в голове брюнета, широко распахнутыми глазами смотревшего на молодого человека, стоявшего к нему спиной, не смея отвести взгляда от его яркой макушки.

– Блядские белки, – выдохнул Микки, падая на старый диван в маленькой гостиной своего дома, устало вытягивая гудевшие ноги, отбрасывая в сторону кепку, в очередной раз выданную чертовым Стивеном, и опуская голову на колени сестры, сидевшей на нем до его прихода.

– Что? – удивленно переспросила Мэнди, вытаскивая потрепанную подушку из-за своей спины и подкладывая ее под голову брата, вернувшегося с работы в довольно-таки необычном для себя состоянии задумчивости.

– Ты знала, что они и мясо жрут? – проговорил Микки, прикрывая веки, вспоминая странный разговор об этих хвостатых, что завязался против его воли с долговязым рыжим парнем, зашедшим выпить кофе в крохотную забегаловку, где вкалывал Милкович сегодняшним днем, совсем не похожим на того рыжего, мысли о котором не давали уснуть этой ночью.

– Черт, Мик, какого хера ты завел разговор о белках? – не понимая причин, сподвигнувших брата на столь непривычные рассуждения, спросила девушка, погружаясь в угольно-черные волосы пальцами, начиная аккуратно массировать кожу головы брюнета, наслаждаясь столь редкими моментами нежности в их отношениях, обычно состоящих лишь из препирательств, криков, оскорблений или подколов друг друга.

– Забей, – лишь ответил тот, блаженно прикрывая глаза, отдаваясь расслабляющим прикосновениям, изо всех сил стараясь не думать о парне, что еще вчера вечером тянул его за волосы и царапал кожу шеи.

Мэнди не стала настаивать и затихла, продолжая гладить брата по голове, внимательным взглядом рассматривая его расслабленное лицо, пытаясь найти в нем ответ на вопрос, мучавший ее еще со вчерашнего вечера.

Длинные холодные пальцы зарывались в едва ли отросшие угольные пряди, заставляя брюнета стонать от удовольствия и сжиматься внутренности от мощных импульсов, проходивших сквозь тело, пока их обладатель толкался языком в его широко раскрытый рот. Острые ногти царапали чувствительную кожу на затылке, вызывая едва слышные стоны и хрипы, непроизвольно вырывающиеся из груди брюнета, задыхающегося от недостатка кислорода в легких, но не имеющего сил отстраниться. Нежные прикосновения мягких подушечек пальцев к вискам возбуждали нервные окончания, посылая по телу непривычную дрожь, заставляя сокращаться каждую мышцу напряженного тела.