Шаги Пришествия (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна. Страница 2

— Особенно меня удивляет, что Кимр уехал, не дождавшись, собственно, свадьбы, — продолжил Даллан. — И посольство уберется завтра… Торопятся. Почему?

— Может быть, здешний образ жизни им непривычен и неприятен? — предположил Ройг.

— Они лишь кажутся мягкотелыми и избалованными, — отрезал глава Ильфейна. — Кроме того, дочь у Кимра одна и, по моим данным, он к ней привязан. Она неглупа, хоть и не владеет кэн-ли.

— Возможно, на Острове надеются, что смогут управлять Джерхейном. На вид он, — Тэйн усмехнулся, — простак и вояка — легкая добыча для умной жены.

Даллан рассмеялся, наконец-то повернувшись лицом к своему лучшему ученику.

— На деле вряд ли им вообще кто-то сможет управлять. Тем более женщина. Пойдем, — он кивнул на поредевшую толпу — выход из зала был почти свободен. — Передай мое поручение Вельгу, и предупреди, чтоб не пил, а то знаю я его…

В самом конце галереи они неожиданно, лицом к лицу столкнулись с Холгойном.

— Это не женщина, а кусок хрусталя, — проворчал риан, отвечая коротким кивком на приветствие Даллана и на придворный поклон Тэйна. — Уж ее родословная точно длиннее моей. Ох и намучается мой мальчик с этим подарком небес! И ведь не откажешь, — заявил он, раздраженно взмахнув руками. — Мы для них едва ли не бунтовщики. О чем вчера вы так долго говорили в храме Ильфейна? — он требовательно уставился на Ройга и тот с трудом удержался, чтобы не поежиться. — Я не могу добиться от твоего наставника внятного ответа… Что там произошло?

— Кимр обвинил илларов Наземного мира в пренебрежении устоями и утрате веры, — ответил Тэйн уклончиво и, услышав одобрительный смешок Даллана, продолжил с нарастающей уверенностью. — Боюсь, к нашим возражениям он был умышленно глух.

Риан Эйнир Холгойн бросил быстрый, недоверчивый взгляд на Даллана, но продолжать не стал — понял, что не добьется откровенности даже от верных ему илларов. Несмотря на седину и обилие глубоких морщин, никто не давал риану Эйниру Холгойну его шестидесяти шести лет, может быть, из-за резкости характера, может — благодаря насмешливо-властному выражению подвижного лица, может — из-за живых, глубоко посаженных темных глаз. Нрав у него был весьма крутой: трех сыновей он держал в железном кулаке, в особенности — старшего наследного сына Джайта. Джерхейн, второй, ненаследный сын, больше походил на мать, первую наложницу риана, младшие сын и дочь были рождены так же, как и Джайт, от первой жены. Вторая жена, которую риан взял за себя совсем недавно, первая красавица Ахтамара, еще не подарила ему ребенка, но Холгойн надеялся зачать еще одного сына, поддержку и опору в старости. А может, и не одного. Несмотря на возраст, он все еще оставался энергичным и привлекательным. В столице знали, насколько их риан далек от образца супружеской верности: в замке правителя перебывало множество мастериц танца Пламени, к которым пылкий риан никогда не оставался равнодушен.

— Утром я говорил с Джерхейном, — риан сменил тему. — Через хэльд Окно. Что-то Белар долго с ним возился, — раздражение вновь прорвалось в его голосе. — Окно дважды гасло. Простейший же хэльд…

Хэльд Окно, один из самых популярных и легких в обращении, позволял связаться с находящимся в другом месте человеком и не требовал особого мастерства, но оживить этот древний магический инструмент могли только обученные искусству кэн-ли люди.

— Белар, к сожалению, не самый опытный иллар моего храма, — парировал Даллан с улыбкой.

— Я велел ему возвращаться, и побыстрее. Горожане ждут не дождутся свадебных гуляний, в лавках все сахди раскупили, половину уже выпили за здоровье будущего наследника… — он раздраженно мотнул головой. — У него там проблема, из-за которой он не может уехать. Ты, — он окинул Ройга властным взглядом, — отправишься к Нефритовым воротам и заменишь его во главе дружины. Я хочу, чтобы в ближайшее время мой сын вернулся в Эргалон.

Тэйн покорно склонил голову.

— Да, риан. Он не уточнял, что именно произошло?

— Кто-то из дружины застрял в Илломайнском лабиринте. Поговори с ним сам. И не откладывай выезд. — кивком велев Ройгу удалиться, Эйнир Холгойн развернулся к главе храма Ильфейна. — Завтра, когда посольство будет возвращаться на Остров, я хочу, чтобы твои иллары проводили их до Небесного столба. Отправь лучших. Глаза Илбара, я не хочу дурацких происшествий на моей земле…

Оставив правителя и главу храма обсуждать тонкие политические вопросы, Тэйн отправился в галерею хэльдов, на пути ненадолго задержавшись у распахнутого окна. Эргалон, яркий и праздничный, шумный и многолюдный, вечно заполоненный торговцами со всех краев света, странствующими музыкантами и сказочниками, воришками, бандитами, путешественниками, сейчас, во время Сезона Ветров, напоминал ахтанский ковер, изобилующий сочными оттенками желтого, коричневого и красного. Деревья-атлахи еще не сбросили листву, их некогда зеленые листья свились в огненно-рыжие кудряшки, отчего пышные кроны стали похожи на очаровательную женскую головку. Если ветры с севера будут не слишком свирепы, они простоят так до Пробуждения Илбара, первого теплого сезона. Раскидистые раады, ветви которых гнулись под тяжестью спелых плодов огненно-оранжевого цвета, тоже не сбрасывали в холода свою сине-зеленую листву — они опадут только перед самым цветением, и сразу же покроются, словно снегом, крохотными белыми бутонами. К Рождению Илбара, празднику, с которого начнется новый год, опавшие листья раад сгребут в кучи и зажгут высокие костры, приветствуя приход тепла и милость самого могущественного из богов.

Хорошо бы успеть выполнить поручение Острова и вернуться до весны, подумал Тэйн невесело. Не хотелось бы встречать Рождение на чужбине, плохая это примета. Хорошо бы остаться там, в горах Илломайнского хребта, вместе с дружиной, вдалеке от лживых улыбок, высперенных церемоний и бестолковой суеты, и не ездить никуда с загадочным, туманным делом. Хорошо бы понять, что именно за ним скрывается, потому что наставник прав — пафосное выступление Кимра на вчерашнем совете — всего лишь дымовая завеса, скрывающая нечто важное. И никогда островитяне не скажут правды, не в их это интересах.

Тэйн Ройг попал на Остров еще в юности, сразу после смерти отца, благодаря дяде, илону маленького поселения на юго-восточном склоне Илломайна, где Тэйн родился. В детских мечтах Ройга не было места древнему учению о силах, он предпочел бы стать воином, как и его отец, как дед и прадед, как многие поколения Ройгов, принадлежавших к карне Хэллиха — касте профессиональных воинов, чьи услуги часто требовались в таких вот маленьких городках для того, чтобы поддерживать порядок и охранять от выбиравшихся из пещер Илломайнского хребта странных тварей.

Считалось, что только на Небесном острове Агваллар сохранились все четыре составляющие древнего магического учения, называемого Кэлленаром — хэльды, ка-эль, Круги Власти и тексты Откровений, именно поэтому обучиться искусству кэн-ли можно было только там. Островитяне учили и инициировали новых адептов за значительную плату, вносимую за будущих илонов и илларов святилищами или магистратами, а напоследок — загадочным образом убирали воспоминания о самом острове, о быте и особенностях его внутреннего устройства. Илоны — первая ступень мастерства, проводили службы в храмах, инициировали для жителей Теллара простейшие хэльды и учили детей грамоте; илларов обучали управлять всеми известными элементами кэн-ли с помощью магического языка — урда. Те и другие пользовались на Телларе особым уважением — от них зависело благоденствие всего Наземного мира.

Тэйн Ройг давно не жалел о том, как все сложилось. Не так уж и плоха была судьба иллара на Телларе. Пожалуй, она была лучше многих других… Исключение составлял только меч, владеть которым его учили с детства и который до сих пор не давал ему покоя. Став учеником Острова, ему пришлось полностью прекратить тренировки — мастерам кэн-ли запрещалось брать в руки оружие. Считалось, что сама суть древней магии не терпит насилия, что любая попытка использовать оружие отнимет у последователя Кэлленара его могущество. Илоны и иллары не должны причинять вред людям, поскольку сила и знания даны им для других целей. Здесь, на Телларе, можно было не опасаться за свою жизнь — все мастера кэн-ли, и старшие, и младшие, были святы, даже уличные грабители не покушались на служителей старинного культа.