Нейромант. Трилогия «Киберпространство» - Гибсон Уильям. Страница 17

– Хаос, мистер Как-вас-там, – пожал плечами Люпус Мудеркинд. – Это наш стиль и образ жизни. Наш главный прикол. Ваша женщина знает об этом. Мы договаривались с ней. А не с вами, мистер Как-вас-там.

Костюм парня покрылся диким угловатым орнаментом, бежевым на светло-зеленом фоне.

– Она нуждалась в медицинской помощи. Теперь она у врачей. Мы постережем ее. Все в порядке.

Парень снова улыбнулся.

– Заплати ему, – сказал Кейс.

Армитидж сверкнул на него глазами:

– Мы не получили товар.

– Он у вашей женщины, – сказал Мудеркинд.

– Заплати ему.

Армитидж неохотно подошел к столу и вытащил из карманов плаща три толстые пачки новых иен.

– Хочешь пересчитать? – спросил он Мудеркинда.

– Нет, – ответил Дикий Кот. – Вы меня не кинете. Вы ведь мистер Как-вас-там. Вы заплатите, чтобы остаться мистером Как-вас-там. Чтобы не стать мистером Таким-то.

– Надеюсь, это не угроза, – сказал Армитидж.

– Это бизнес, – ответил Мудеркинд, засовывая деньги в нагрудный карман.

Зазвенел телефон. Кейс снял трубку.

– Молли, – сказал он, передавая трубку Армитиджу.

Когда Кейс покинул здание, геодезические купола Муравейника светились предрассветной серостью. Конечности замерзли и плохо слушались. Кейс не мог заснуть. Его вконец достал этот чердак. Сначала ушел Люпус, затем Армитидж, а Молли валялась в какой-то хирургической клинике. Где-то в глубине промчался поезд, и под ногами задрожала земля. В отдалении завыли сирены.

Ссутулив обтянутые новой кожаной курткой плечи, подняв воротник, Кейс брел наугад и бросал очередной окурок только для того, чтобы зажечь новую сигарету. Он пытался представить себе, как стенки ядовитых капсул Армитиджа вот прямо сейчас растворяются, становятся с каждым шагом все тоньше. Картина казалась ирреальной. Такой же ирреальной, как ужас и страдание, которые он видел в вестибюле «Сенснета» глазами Молли. Кейс попытался вспомнить лица тех троих, которых убил в Тибе. Мужчины не вспоминались, а женщина была похожа на Линду Ли. Мимо протарахтел трехколесный грузовой мотороллер с зеркальными стеклами кабины, в кузове погромыхивали пустые пластиковые цилиндры.

– Кейс.

Он бросился в сторону и инстинктивно прижался спиной к стене.

– Хочу кое-что тебе передать.

Костюм Люпуса Мудеркинда переливался чистыми основными цветами.

– Пардон, не хотел тебя пугать.

Держа руки в карманах куртки, Кейс выпрямился во весь рост. Он оказался на голову выше Кота.

– Ты бы поаккуратнее, Мудеркинд.

– Всего одно слово. Уинтермьют.

– От тебя? – Кейс шагнул вперед.

– Да нет же, – возразил Мудеркинд. – Тебе.

– От кого?

– Уинтермьют, – повторил Дикий Кот и кивнул копной розовых волос.

Его костюм стал тускло-черным, угольная тень на обшарпанном бетоне. Он взмахнул черными худыми руками, словно исполняя па какого-то странного танца, и исчез. Нет. Еще стоит. Розовые волосы скрыты капюшоном, костюм стал серым и пятнистым, точно в тон тротуару. В глазах отражается красный огонь светофора. А затем он и вправду исчез.

Кейс прислонился к ободранной кирпичной стенке, закрыл глаза и помассировал веки окоченевшими пальцами.

На тротуарах Нинсэй все было гораздо проще.

5

Медицинская бригада, которая лечила Молли, занимала два этажа неприметного кондоминиума в старом центре Балтимора. Здание состояло из модулей на манер увеличенной версии «Дешевого отеля», только с гробами по сорок метров в длину. Кейс встретил Молли на выходе из модуля, украшенного табличкой с затейливо выведенной надписью: «ДЖЕРАЛЬД ЦЗИНЬ. ДАНТИСТ». Девушка хромала.

– Он говорит, если я пну что-нибудь, нога отвалится.

– Я тут наткнулся на одного твоего дружка, – сказал Кейс. – На Кота.

– И кто же это был?

– Люпус Мудеркинд. Он принес мне записку.

Кейс передал Молли бумажную салфетку, на которой аккуратными заглавными буквами красным фломастером были выведено слово «УИНТЕРМЬЮТ».

– Он сказал…

Девушка сделала ему знак замолчать:

– Поедим лучше крабов.

После ланча, в процессе которого Молли препарировала краба с пугающей легкостью, они сели в «трубу» и поехали в Нью-Йорк. Кейс не задавал вопросов: какой смысл, если в ответ получаешь только знак замолчать. Похоже, у Молли серьезно побаливала нога, и она редко подавала голос.

Худенькая чернокожая девочка с туго вплетенными в волосы деревянными бусами и старинными резисторами открыла дверь в убежище Финна и повела их по узкому проходу, петлявшему среди гор хлама. Кейсу показалось, что хлам вроде как вырос за время их отсутствия. Или, скорее, за прошедшее время он слегка изменился и преобразился; тихие невидимые хлопья сгущались и оседали, кристаллическая сущность заброшенной технологии, тайно процветающая на помойках Муравейника.

По ту сторону армейского одеяла за белым столом их ждал Финн.

Молли быстро зажестикулировала, вытащила клочок бумаги, что-то на нем написала и протянула Финну. Тот взял его двумя пальцами вытянутой руки, держа подальше от себя, как будто что-то опасное, способное взорваться. Затем Финн сделал какой-то непонятный Кейсу жест, выражавший смесь нетерпения и мрачной покорности. Он встал из-за стола и стряхнул крошки с лацканов мятого твидового пиджака.

На столе рядом с надорванной пластиковой пачкой галет и жестяной пепельницей, полной окурков «Партагаса», стояла банка с маринованной селедкой.

– Подождите, – бросил Финн и вышел из комнаты.

Молли села на его место, выпустила лезвие указательного пальца и подцепила сероватый пласт сельди. Кейс бесцельно бродил по комнате, трогая по пути смонтированные в стойках сканирующие приборы.

Через десять минут Финн стремительно вернулся и обнажил желтые зубы в широкой улыбке. Он кивнул, показал Молли большой палец и жестом попросил Кейса помочь ему с дверной панелью. Пока Кейс закреплял скотчем дверь, Финн вынул из кармана маленькую плоскую клавиатуру и набрал сложную последовательность символов.

– Дорогуша, – обратился он к Молли, убирая клавиатуру, – на этот раз тебе действительно повезло. Без балды, я это нюхом чую. Ты можешь мне сказать, откуда у тебя это?

– Мудеркинд, – тихо ответила Молли, отодвигая галеты и селедку. – Я заключила побочную сделку с Ларри.

– Здо́рово, – восхитился Финн. – Ну так вот, это ИскИн.

– Нельзя ли чуть попонятнее, – проворчал Кейс.

– Берн, – сказал Финн, не обращая на него внимания. – Он находится в Берне. Получил ограниченное швейцарское гражданство согласно закону, аналогичному нашему акту от пятьдесят третьего года. Построен для «Тессье-Эшпул СА». [8] Им принадлежит и железо, и исходное программное обеспечение.

– Что там такое в Берне? – Кейс встал прямо между ними.

– Уинтермьют – опознавательный код ИскИна. У меня есть номера Регистра Тьюринга. ИскИн – искусственный интеллект.

– Все это прекрасно, – вставила Молли, – но при чем тут мы?

– Если Мудеркинд не ошибается, – сказал Финн, – то за спиной Армитиджа стоит Уинтермьют.

– Коты занялись этим делом по моему поручению, – объяснила Молли недоумевающему Кейсу. – У них бывают самые странные и неожиданные источники информации. Договаривалась я через Ларри на четких условиях: плачу, если они узнают, кто стоит за Армитиджем.

– И ты думаешь, что за ним стоит этот самый ИскИн? Но ведь этим штукам не позволена никакая автономия. Тут уж скорее корпорация, о которой ты говорила. «Тессле…»

– «Тессье-Эшпул СА», – подсказал Финн. – Могу рассказать вам про них одну историю. Хотите послушать? – Он сел к столу и подался вперед.

– Финн, – заметила Молли, – обожает рассказывать истории.

– Эту я еще никому не рассказывал, – начал Финн.