Скандальный развод (СИ) - Вильде Арина. Страница 40

Я останавливаюсь в дверном проеме и смотрю, как Юлия Павловна плюхается на диван по-хозяйски и поворачивает голову ко мне.

Сначала проезжается взглядом по телу, потом останавливается на глазах и расплывается в гаденькой улыбке:

— Не долго ты страдал, конечно... Совсем не долго... Вы еще не разведены, а ты уже.

— До получения свидетельства о разводе осталась неделя. Если Катя уже нашла себе кого-то — я буду только рад.

В моих словах нет ни намека на лукавство, но Юлия в ответ на них фыркает.

— Как легко это у вас... У мужиков.

Мне есть, что ответить, но сдерживаюсь. На лице еще минуту тому ироничной тещи отражается вселенская обида на мужчин. Я понимаю, что лучше не заводить её.

Вообще, говоря честно, с тещей мне в почти расторгнутом браке повезло. Она не пилила и не предъявляла ко мне претензий. Адекватно оценивала собственную дочь и понимала, что дополнительный прессинг зятю не нужен. Лишь бы с этим справился. Но я не смог. Потерял понимание, зачем.

— Вы в гости по какому поводу?

Прежде, чем ответить внятно, Юля хмыкает и забрасывает ногу на ногу. Кладет на острую обтянутую плотной тканью коленку ладонь и начинает постукивать пальцами с хищным красным маникюром.

Выглядит она отлично, конечно. Если бы еще не расслаблялась пару раз в неделю винишком — может и вовсе конкурировала бы с дочерью. Но Юля чуть закладывает.

Говорит у нее экзистенциальный кризис и поиски внутренней свободы. Я не вмешиваюсь. каждому свое.

— Повод сам собой увял. Вообще я думала, что мы с тобой как два взрослых человека обсудим условия твоего возвращения в семью, но судя по всему..

Она кивает за мое плечо, а я снова вспоминаю о Марьяне. Вздыхаю, тянусь к затылку и ерошу волосы.

— Юль, мы с Екатериной уже всё обсудили. И да. Никакого возврата не будет.

Может Юля собиралась возразить, но наверняка читает в моих глазах абсолютную уверенность.

Сжимает губы, но молчит Сдается.

После недолгой тишины вздыхает и встает с дивана. Заглядывает в спальню, поднимает с пола вчерашнее белье Марьяны и крутит на пальце.

— Сюда дайте.

Хихикает гаденько, но требование исполняет. Я сминаю кружево и прячу в кармане.

Юля смотрит на меня, будто узнала какую-то страшную-страшную тайну.

— Ну ты и говнюк, конечно... — Произносит с восторгом и качает головой. — Она хоть знает, что ты женат?

— Знает.

Я улыбаюсь кривовато и молчу о том, что она тоже как бы замужем.

Те же пальцы с красными ногтями тянутся к моей груди и проезжаются выше. Юля сгоняет с моего плеча несуществующие пылинки, протягивая.

— Замутить с соседкой — это пошло, Вадь.

— Вас забыл спросить.

— А мог..бы! — смотрит в глаза, расширив свои. И даже под моим скептическим взглядом не сдувается. — Ладно уж с Катей... Разошлись, случается... Но тещи, в отличие от жен, бывшими не бывают. Тем более тебе-то повезло... У кого еще есть теща с таким богатым опыта в общения с мужчинами?

Юля вечно нарывается на комплименты и высасывает из пальца собственную исключительность. Если не сбивать ей корону лопатой — в дверь проходит с трудом.

— Вы были трижды замужем. Дважды развелись, однажды овдовели. Мне кажется, это не тот опыт с мужчинами, который должен был меня привлекать.

— Фу, какой ты.

Юля легонько бьет меня по плечу и снова отступает.

— А, между прочим, мог бы поблагодарить, что я не взялась за ваш с Катюней развод... Я бы тебя без трусов оставила.

Она оборачивается и проезжается по мне взглядом, задерживаясь там, те оставшиеся со мной трусы. А я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

В итоге тянусь к лицу и тру его.

— При всем уважении, Юлия Павловна, без трусов вы меня оставить не смогли бы, потому что у вас адвокатское приостановлено.

— Это формальности, — Юля отмахивается, а у меня глаза на лоб лезут.

— Вы судью нахуй послали. И подрались с приставом, Юля.

Крыть ей нечем. Женщина останавливается посреди комнаты и смотрит на меня хмурым взглядом. Мы с ней коллеги. Но Юлия — из тех юристов, с которыми не любят иметь дел даже азы профессии. Из их преимуществ — наглость. Из недостатков — отсутствие знаний и мастерства. Когда что-то идет не так, как хотелось бы, виноваты все вокруг. Судью Юля послала нахуй, когда тот оглашал не устраивающее ее решение.

Спасибо, кучу не наложила. Ходят слухи, и такой протест против системы однажды случался.

— Просто смирись: тебе повезло, что вашим разводом занимаюсь не я.

Хмыкаю, но не спорю. Поднимаю руки, чтобы не стать причиной нового всплеска необоснованной агрессии сейчас.

Вообще, когда Юлии нечего с тобой делить, она походит на вполне адекватного человека. И дочь свою оценивает тоже адекватно.

— Дура она у меня, конечно, — проинспектировав квартиру и смирившись, что убеждать меня вернуться к дочери нет смысла, Юля снова подходит ко мне и проглаживает ткань футболки на груди.

Я согласен, но молчу.

Юля смотрит в глаза и улыбается, я просто жду, когда соберется уходить:

— А соседка — ничего такая. С характером.

— Еще каким, — упоминание о Марьяне отзывается в груди.

Сложно видеть в ее взгляде подозрения в предательстве. Сначала думаю, что может надо было начистоту, а потом напоминаю себе же: не могу быть в ней уверен. Поэтому и искренним до конца быть не могу. Сейчас лучше так.

— Ты похудел, кажется... - Не сдержавшись — закатываю глаза. — Плохо тебя соседка кормит да?

Воспоминания об ужинах Марьяны, как ни странно, отзываются теплом. Сгоревшая к чертям курица не верх кулинарного искусства, но старания я оценил.

— На убой кормит, Юля. Можете не волноваться. Разнообразно. Она у меня повар, представляете?

Не знаю, понимает ли Юля, что я ей вру, но подыгрывает мне и кивает уважительно.

— Повар — это хорошо. хотя бы с голоду не умрешь. А вообще передай ей... —Женщина улыбается и тянется к моему лицу. По взгляду вижу, что готовится сказать какую-то гадость, но не пресекаю. — Если бы я была твоей любовницей, зятек, то на других тебя уже не хватило бы.

Юля долго со мной прощается. Я облегченно выдыхаю, только когда получается выпихнуть её из квартиры. Снова стою в проеме открытой входной двери и смотрю на такую же дверь напротив.

Борюсь с порывом позвонить и договорить. вроде бы тянет, но понимаю, что лучше не надо. Марьяна будет допытываться, я беситься из-за этого ее загадочного Стаса.

Поэтому, преодолевая себя, закрываю дверь изнутри. Пожалуй, нам лучше сначала разобраться с ее делом, а потом уже заниматься личным. Если она, конечно, еще захочет.

Глава 29. Марьяна

На следующее судебное заседание по делу я еду, волнуясь ещё сильнее, чем в прошлый раз. Меня всё так же съедают сомнения насчет встречи Вадима с Кириллом. Титова хочется задушить, но он продолжает гнуть свою линию: с Кириллом он не встречался.

Иногда я убеждаю себя, что Вадиму просто нужно верить. Иногда снова открываю переписку с «Доброжелателем» и утопаю в отчаянье. Потому что только дура может смотреть на эти фото и тратить время на придумывание допустимых версий.

На самом деле, их нет. Если бы Вадиму нечего было скрывать, он ответил бы на мой вопрос честно. А так.

Заходя в зал судебных заседаний, ощущаю дрожь в пальцах. Я потеряла чувство надежного плеча.

Я не знаю, по соседству со мной за столом сидит друг или враг.

Поворачиваю голову на Вадима. Смотрю... И сердце сжимается. По-женски я в него, кажется, влюблена. Но любые чувства к нему приправлены страданиями и раздражением.

Почему нам так сложно просто нормально поговорить? Или он думает, что я на это не способна?

— Что? — заметив слежку, Вадим поворачивает голову и задает вопрос. Я просто мотаю головой. Ничего.

Начать выяснять отношения сейчас было бы верхом глупости.

Судья заходит в зал через свою дверь. Мы встаем.

На Кирилла сегодня я стараюсь в принципе не смотреть и не реагировать. Не хочу доставлять ему удовольствие собственными сомнениями. Я вполне допускаю, что «Доброжелатель» — это он. И встречу эту организовал, а потом отправил снимки просто чтобы поссорить нас с Вадимом. Только если это так — почему бы всё тому же Вадиму не объясниться?