Нужные вещи - Кинг Стивен. Страница 153

— Я терпеть не могу этот вонючий сортир, — заявил он.

— Прекрасно, — обрадовался Гонт. — Просто замечательно. У меня есть друг — он сейчас сидит в машине неподалеку отсюда, — который поможет тебе справиться с этим делом. Ты получишь шерифа, Туз, а заодно и весь город. Разве это не соблазнительно? — он впился взглядом в глаза Туза. Нетвердый на ногах, в разодранной майке, Туз улыбался. Голова его уже не болела.

— Да, — согласился он. — Это чертовски соблазнительно.

Гонт сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда пластиковый пакетик с порошком.

— Придется поработать, Туз, — сказал он, протянув ему пакетик.

Забирая его, Туз не сводил глаз с лица мистера Гонта, он смотрел, казалось, сквозь это лицо, внутрь самого мозга.

— Да, — сказал он. — Я готов.

Умник видел, как из черного хода магазина в переулок вышел последний посетитель. Майка этого типа была разодрана в клочья и в руках он держал ящик. За пояс джинсов были заткнуты два автоматических пистолета.

В инстинктивной тревоге Умник отодвинулся подальше от окна, когда подозрительный тип, в котором он успел узнать Туза Мерилла, подошел прямо к фургону и поставил ящик. Туз постучал в окно.

— Открой заднюю дверь, приятель, — сказал он. — Нам с тобой кое-какая работенка перепала.

Умник слегка приспустил стекло.

— Убирайся отсюда, тюремная крыса. Проваливай немедленно, не то полицию позову.

— Мне как всегда везет с напарниками, — пробормотал Туз и, выхватив из-за пояса один из пистолетов, сунул его в окно дулом на Умника. Китон только часто замигал.

— Возьми его себе, — небрежно сказал Туз. — А потом открой заднюю дверь. Если ты еще не понял, кто меня послал, то значит даже глупее, чем с виду кажешься. — Он сунул в окно руку и пощупал парик. — Ну и шевелюра у тебя! Просто класс!

— Перестань дурака валять, — сказал Умник, но страх и гнев уже утихомирились, судя по тону. «Трое добрых молодцов могут много дел сотворить, — сказал мистер Гонт. — Я тебе пришлю одного». Но Туз? Туз Мерилл? Он ведь уголовник!

— Слушай, если тебе не терпится обговорить детали с мистером Гонтом, то он все еще у себя в магазине. Но, как видишь… — Туз потянул за обрывки майки, — …хозяин не в слишком добром расположении духа.

— Значит, это ты должен помочь мне избавиться от Них? — переспросил на всякий случай Умник.

— Точно. Нам предстоит превратить этот город в Олимпийский факел.

— Он приподнял ящик. — Правда, не совсем представляю, как это возможно всего лишь с одним ящиком взрывных запалов. Он сказал, что на этот вопрос ты мне сможешь ответить.

Умник растянул губы в улыбке. Затем вышел из фургона и открыл заднюю дверь.

— Пожалуй, так оно и есть, — сказал он. — Залезайте в кабину, мистер Мерилл. Нам предстоит срочная работа.

— Где?

— Начнем с городской бензоколонки, — сказал Умник. Он не переставал улыбаться.

Глава двадцать первая

Преподобный Вильям Роуз, впервые появившийся в приходе Объединенной баптистской церкви Касл Рок в 1983 году, был фанатиком чистой воды без всяких сомнений. К несчастью, он был по натуре к тому же весьма энергичен, обладал своеобразным чувством юмора, довольно злобным и ехидным, и был чрезвычайно популярен среди своих прихожан. Его первая проповедь, положившая начало успеху, называлась «Почему католикам прямая дорога в ад?». С тех самых пор он не менял темы. Католики, поучал он своих прихожан, богохульны по своей природе, поскольку поклоняются не Господу Иисусу Христу, а женщине, которая была избрана свыше для того, чтобы выносить и родить Его. Так разве не естественно, что во всех других жизненных проявлениях католики совершают ошибку за ошибкой?

Он объяснял своей пастве, что никто как католики достигли верха совершенства в искусстве пыток во времена Инквизиции; что инквизиторы спалили на кострах самых правоверных христиан и продолжали свое грязное, как он выражался, дело вплоть до конца девятнадцатого века, когда герои— протестанты (баптисты по большей части) положили конец этому безобразию. Более сорока Римских Пап, разгневанно провозглашал он, известны тем, что сожительствовали во грехе со своими матерями, сестрами и даже, о ужас! со своими незаконными дочерьми! Ватикан был построен, утверждал он, на поте, крови и страданиях протестантов.

Подобная безграмотная болтовня была знакома католикам с давних времен и нисколько не удивляла. Многие проповедники относились к ней с полнейшим равнодушием, иногда даже подшучивали по этому поводу. Однако отец Джон Брайам не позволял себе смеяться над серьезными вещами. Совсем наоборот. Вспыльчивый кривоногий ирландец, Брайам был одним из тех несчастных, кого судьба обделила чувством юмора, и злобных дураков типа преподобного Роуза он не переносил на дух.

В течение приблизительно года он, скрепя сердце, терпел оскорбления, наносимые Роузом, пока, наконец, не разразился собственной проповедью под названием «Грехи преподобного Вилли». В ней он охарактеризовал баптистского священника как шарлатана, уверенного в том, что Билли Грэм note 20 ходит по воде аки по суху, а по правую руку «Господа нашего Иисуса Христа сидит Билли Санди».

Позднее, в то же воскресенье, преподобный Роуз с четырьмя своими самыми верными цепными псами нанес визит отцу Брайаму. Они были вне себя от гнева от тех оскорблений, как они объяснили, которые нанес им отец Брайам.

— И у тебя хватает наглости, — возмутился Брайам, — называть оскорбительными мои слова! После того как все утро ты вопил как бешеный о том, что я Вавилонская шлюха!

Краска залила обычно бледные щеки преподобного Роуза и медленно поднялась к почти лысому черепу. Он никогда словом не обмолвился о «Вавилонской шлюхе», объяснил Роуз. На самом деле слова «Папская подстилка» были произнесены неоднократно, и раз Брайам так по этому поводу кипятится, значит, они попали в точку.

Отец Брайам сделал шаг вперед и выставил сжатые кулаки.

— Если ты решил выяснить отношения, друг мой, — елейным голосом, но с явной угрозой произнес он, — то попроси своих гестаповцев отойти в сторонку, чтобы мы могли разобраться с глазу на глаз.

Преподобный Роуз — на три дюйма выше отца Брайама, но фунтов на двадцать легче — сделал шаг назад и прищурился.

— Я не собираюсь пачкать об тебя руки, — заявил он. Один из «гестаповцев», Дон Хемфилл, был как выше, так и тяжелее боевого петуха.

— Если хотите, разобраться могу я, — предложил он. — Уж я-то, можете не сомневаться, расчищу дорожку к приходу вашей католической задницей.

Остальные «гестаповцы» пытались для виду удержать своего приятеля, но старались не слишком долго.

Вплоть до нынешнего октября все религиозные раздоры сводились к пересудам в мужских и женских компаниях, чаще всего совсем безобидным, к болтовне детишек на школьных переменах, повторяющих слова собственных родителей, и, конечно, к воскресным проповедям, когда с обеих кафедр произносились наиболее серьезные обвинения в адрес Друг друга. Воскресенья — дни мирные, а все войны, как учит история, начинались именно в такие дни. Время от времени случались террористические выпады, если можно так назвать простое хулиганство: во время празднества баптистской молодежи побили сырые яйца о стены католического прихода и однажды какой-то смельчак швырнул камень в окно баптистской церкви, вот и все — война в основе своей оставалась словесной.

Как во время любой войны, дни наступлений сменялись днями затишья, но нагнетаться обстановка начала особенно серьезно с тех пор, как Приют Дочерей Святой Изабеллы объявил об открытии Казино Найт. К тому времени, когда преподобный Роуз получил записку с обращением к его персоне как к Вонючей Баптистской Крысе, напряжение было уже настолько высоко, что избежать какой-либо конфронтации не представлялось возможным. Содержание записки лишь подтверждало, что когда дело до стычки дойдет, безобидной она не будет. —Щепу на растопку заложили, осталось лишь поднести горящую спичку.