Дикпиковая дама (СИ) - Бонати Джеки. Страница 12

— Саша! — Леня чуть на кровать не запрыгнул, если бы Лариса его не удержала.

— Лень… вы в порядке? — воспоминания о случившемся накрыли Сашу мгновенно, и она одним глазом попыталась охватить мальчика с головы до ног. — Не пострадали?

— Дети в порядке, Саша, мне очень жаль, что вы пострадали из-за их глупости, — вздохнув, сказала Лариса. — Леня мне во всем признался. Я много раз говорила не трогать это зеркало, ему лет сто, наверное. Давно пора было выкинуть. Кого-нибудь из детей оно прибило бы насмерть. У вас сотрясение мозга и порезы. Мы с мужем оплатим ваше лечение, это наша вина.

В ответ Саша только кивала, голова у нее кружилась, ее подташнивало, и говорить было трудно.

— А порезы… сильные? — не удержалась она, подняв руку, та была забинтована, но хоть не загипсована.

К Саше подошел врач, чтобы успокоить.

— Не переживайте, это скорее ссадины от стекла, крупных порезов всего несколько, но и они заживут без следа. Швы накладывать не пришлось. Сильнее всего досталось вашей голове, так что пару дней мы вас тут подержим.

— Можно как-то сообщить моим родителям? — вздохнув, попросила Саша.

Беспокоить их ей совершенно не хотелось, но она понимала, что тревога будет только сильнее, если она на несколько дней пропадет с радаров.

— Я позвоню Людмиле Львовне, — пообещала Лариса. — Не переживайте, просто отдыхайте, хорошо?

— Куда деваться, — Саша вяло ей улыбнулась. — Простите, что не уследила за детьми. — Умом она понимала, что те и сами хороши, но от мысли, что могло случиться с ними, у нее холодели коленки.

— Вы не виноваты, Саша, не берите в голову. Отдыхайте пока, — Лариса погладила ее по руке и оставила. Леня сделал страдальческое лицо и еще раз извинился и осторожно обнял Сашу, успев шепнуть ей на ушко:

— Спасибо, что спасла нас… Там в зеркале, перед тем как оно упало, и правда что-то появилось. Я точно видел…

На следующий день Сашу пришла навестить семья, и конечно, не обошлось без слез, причем Викиных.

— Очень больно? — всхлипывала она, аккуратно поглаживая Сашу по забинтованной руке. Родители держались получше, но было видно, что и они ужасно переживают за старшую дочь.

— Нет, не больно, только чешется, — ответила Саша. — Я теперь красотка, да? — пошутила она, в очередной раз порадовавшись, что ей хватило ума не делиться с родителями информацией о насилии.

— Врачи сказали, все пройдет, никаких следов не останется, — подбодрила ее мама, стоя с другой стороны от ее кровати.

— Что тебе принести, Шурик? — спросил ее папа. Он держался лучше всех.

— У врача спрашивай, меня тут сутки не кормили, пока меня тошнило и штормило, — хмыкнула она. — Я, правда, в норме. Представьте, если бы зеркало упало на кого-то из мелких. Меня бы точно посадили.

— Лучше бы оно вообще ни на кого не падало, Шурик, — покачал головой папа, мягко сжав ее руку. — Ладно, ты отдыхай, а мы поговорим с врачом, и вечерком я приеду, привезу тебе вкусняшек.

— Не переживайте, я относительно в порядке. У меня довольно крепкая черепушка, как оказалось, — заверила их Саша.

— И то хорошо! — Людмила Львовна наклонилась и поцеловала ее в лоб над повязкой. — Отдыхай, доченька. Вечером спишемся или созвонимся. Я не смогу с папой приехать.

— Не страшно, мам. Я уже взрослая, в конце концов. Мне просто скучно, потому что ничего нельзя, ни читать, ни смотреть. Только спать остается, — ответила Саша.

— Послушай аудиокниги или подкасты, — посоветовал Виктор Петрович, который был довольно прошаренным в этих вопросах. Они попрощались с дочерью и оставили ее отдыхать. Вечером папа заехал и привез ей несколько контейнеров, в том числе и со сладостями.

Вставать Саше было не запрещено, но она радовалась, что в душевой зеркало небольшое — смотреть на себя пока не хотелось.

Ее продержали в больнице три дня и выписали, порекомендовав отдыхать и больше лежать, а главное, не напрягать глаза. Выполнить это было трудно, но Саша пообещала и уехала из больницы на такси, все равно никто в будний день ее встретить не мог.

Разумеется, Лариса практически потребовала, чтобы Саша даже не думала возвращаться к занятиям, пока не восстановится. Конечно, ее не особо радовала перспектива остаться без заработка недели на две, но Ленины родители и правда более чем щедро оплатили внеплановую подработку, моральный ущерб, так сказать, да и лекарства.

Итак, Саша тупила у себя в квартире и ощущала себя дурой. У нее даже складывалось ощущение, что ее кто-то проклял. Раньше с ней таких ситуаций просто не происходило. У нее все было хорошо на работе, у нее было какое-то понимание, чего она хочет. А последние четыре месяца все шло под откос, то быстрее, то медленнее, и Саша просто не успевала что-то исправить, поскольку не знала, за что хвататься.

Как бы она ни держала лицо перед родными и знакомыми, ей почти всегда было грустно. И еще чаще она была ужасно, бесконечно злой. Причем ей было сложно сказать, злилась она на себя или на других. Наверное, на саму жизнь в принципе.

Первым желанием после больницы было хорошенько помыться, благо, ранки на руках затянулись, только один порез у брови был поглубже остальных, и его врач советовал пока не мочить, так что Саша заклеила его водостойким пластырем.

Забравшись под душ, Саша дала воде унести больничный запах и хоть какую-то часть хандры, а выбравшись, решила, наконец, рассмотреть себя толком впервые после этих дней в больнице.

Зеркало в ванной было запотевшим, и она, распахнув дверь для вентиляции, стала вытирать его, ничего хорошего от своего отражения не ожидая.

Но одно дело увидеть себя после больницы, похудевшую и с синяками под глазами, и другое — в лучших традициях фильмов ужасов увидеть у себя за спиной жуткого вида женщину.

— Блядь! — Саша шарахнулась в сторону, оборачиваясь, но сзади нее ничего, кроме стиральной машинки, не было. Сердце от испуга у Саши колотилось так, что ей даже стало нехорошо. Ужас затопил ее моментально, во рту стало сухо. Она с трудом постаралась выровнять дыхание, делая долгие выдохи, но помогало слабо. Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной и направилась к ноутбуку, планируя забить в Гугл вопрос: «галлюцинации после чмт».

Гугл, в своих лучших традициях, выдал ей столько материала, что впору было заказывать гроб и венок, поскольку у нее наверняка была опухоль мозга. Впрочем, после сотрясения ей делали МРТ, и там наверняка бы заметили что-то такое. Но легче не становилось. Галлюцинации были симптомом не только новообразований, но и психических расстройств, и даже тяжелой стадии депрессии.

— Блядство! — повторила Саша, захлопнув ноут. Только таких хороших новостей ей не хватало.

До самого вечера она пыталась чем-то себя занять, при этом избегая смотреть в отражающие поверхности.

Ей даже удалось убедить себя, что это был не более чем обман зрения, когда вечером, направляясь в туалет, она боковым зрением глянула в зеркало в коридоре и зацепилась за какую-то тень сбоку от себя.

Саша пожалела, что у нее нет кота, на которого можно свалить любую паранормальщину. Она перечитала эпикриз из больницы, даже разобралась в заключении МРТ. Опухоли в голове у нее точно не было. Но вот случаи глюков после сотрясения и на фоне депрессии бывали — Саша прошарила все ссылки в Интернете. Осталось только понять, ее это случай или нет. У нее был только один знакомый с таким опытом — Валера в прошлом гонял на байке и падал будь здоров. Так что Саша решила позвонить ему и узнать, бывало ли с ним такое.

— Валер, привет. Есть минутка? — спросила она, когда тот снял трубку.

— Конечно, Шурочка, для тебя сколько угодно, — ответил тот голосом Фифи, из чего можно было сделать вывод, что он в образе. — Как у тебя дела? Что-то ты совсем перестала к нам с Фроськой заглядывать. Хоть бы пивка вместе попили.

— Я тут головой приложилась до сотрясения мозга, пока мне нельзя пиво. Но как только, так сразу. Я тебе, собственно, потому и звоню. У тебя опыт богатый, скажи, у тебя не было глюков после удара головой? — спросила Саша.