По следам Грааля (СИ) - Вейс Амаранта. Страница 57

Когда удалось перебороть сопротивление коридора и всё же провести другого человека, мои силы дали сбой. Выплеснулись разом и разрушили все двери, все отражающие поверхности вокруг: их треск грохотом ударил по перепонкам.

Дезориентирован — вот что происходило. Сосредоточиться хоть на чём-то впервые стало непосильной задачей. Я зашёлся в приступе кашля и тут же поморщился от боли. Похоже, ребро справа сломано. Плата за столь безумную выходку могла быть и куда серьёзнее.

На меня накатила дурнота. Софья, где она? Почему молчит? Сама ли отпустила меня или… Не желая додумывать, я позвал ведьму. Сначала звуки, вылетевшие из-за рта, казались надтреснутыми. С каждой вяло тянущейся секундой они становились не просто жалкими, но и умоляющими.

Софья. Софья. Софья.

Словно граммофонная пластина имя ведьмы крутилось на языке. Я рухнул на колени. Ворохи картинок, которые мучили меня в молельной коме, вгрызлись в разум, подобно изголодавшемуся зверю. Я не знал, происходило ли всё на самом деле, но чей-то жуткий хохот схватил меня за горло.

«Один». «Не нужен». «Ты больше никому не нужен».

Что-то мокрое обожгло пальцы. Ни всхлипов, ни содроганий. Но тупая ноющая боль в висках. В груди. Рука потянулась к сердцу. Казалось, что оно раскрошилось и больше не могло биться.

Было время, когда я обращался к Нему, из чей плоти, как утверждают инквизиторы, появились все мы. Я верил, что только кому-то могущественному под силу изменить меня, маму и всех окружающих, смотрящих с молчаливым осуждением. Но чем дольше и упорнее просил, тем яснее осознавал: если Он и существовал, слова ничего для него не значили.

Но сейчас, когда острый взгляд тишины рвал меня изнутри, я был готов молить кого угодно.

— Прошу…

— Фабьен?

Застывшие у лица руки потянулись вперёд, туда откуда слышался сладковатый запах ведьмы, пока не наткнулись на скользящую ткань. Опасаясь, что неизвестное пространство, в котором мне посчастливилось оказаться, ведёт жестокую игру, я скомкал край платья и потянул Софью к себе.

Она не говорила, и я почти уверился, что брежу. Если бы не тяжёлое шумное дыхание над головой, подчиняющее себе все страхи.

— Ты р-ранен?

Я промычал что-то и, словно котёнок, уткнулся в неё носом, куда-то в область солнечного сплетения.

— Почему ты на коленях? — растерялась Софья, когда поняла в каком мы положении. — Я услышала, как ты звал меня, и подумала, что… — она резко замолчала, вероятно, почувствовав мою дрожь. — Эй, всё хорошо. У тебя получилось.

Ещё никогда фраза «у тебя получилось» не звучала, как грёбанное унизительное обличение всех моих пороков. Что-то похожее на злость, такое же всепожирающее и клокочущее, зашевелилось под кожей. Но распознать, было ли чувство направлено на ведьму или на меня самого, не получалось.

— Скажи уже хоть что-нибудь! — не выдержав напряжения, воскликнула Софья.

Я поднялся и вслепую отыскал её лицо.

— C'est comme si on m'avait pris quelque chose de précieux.Ça fait mal[1], — костяшками аккуратно глажу ведьму по щеке.

— Снова что-то неприличное?

— В пекло приличия, — прорычал я и поглотил её вздох.

Можно ли поцелуем выразить больше, чем словами? Подобные странные мысли не приходили мне в голову, пока губы не завели диалог с губами Софьи. Это был разговор между двумя иностранцами, что, к удивлению обоих, оказались так похожи.

Темнота обострила ощущения. Каждый миллиметр ведьмы, словно пытался раствориться во мне. Она всхлипнула, когда моя ладонь оказалась на её голой пояснице. И тональность общения резко изменилась. Жадность, острая нужда в Софье, обнажённые эмоции — ничего из этого не позволяло мне перестать стонать ей в рот. Я цеплялся за талию ведьмы и жаждал прижаться к её шее, оставить следы. Выстрели она или вонзи нож, и я бы не заметил. Увлечение, которое завело в тупик.

Как и в прошлый раз, всё закончилось внезапно. В какой-то момент Софья провела рукой по торсу вверх, задев рёбра. Внимательная ведьма сразу же уловила перемены в звуках, которые я издавал.

— Я же спрашивала о ранах, — возбуждение в голосе Софьи отразилось так очевидно, что мне захотелось сглотнуть и вновь завладеть её губами.

Напряжение витало между нами, даже когда она отошла, нарочито громко откашлявшись. Я был близок к тому, чтобы допустить мысль, что ей неловко. Хоть прежде, и не сталкивался с проявлением этой эмоции от ведьмы в мою сторону.

— Если это тоже часть твоего флирта, боюсь представить, что ты вытворяешь, когда влюбляешься всерьёз.

У меня не было ответа на этот вопрос. Но я знал, кто мог бы его получить.

«Кажется, ты увяз по самое горло, Фабьен де Ла Саль». Горько усмехнувшись собственным мыслям, я снял пиджак, шагнул и наугад накинул его на плечи ведьмы. Как бы горячо нам не было до, воздух здесь пробирал до костей.

Софья поблагодарила меня, и я наконец вернул себе здравомыслие. Пора выяснить, где именно это «здесь». Первое, что приходило в голову — мы всё ещё в коридоре. Но из-за того, что правила были нарушены, пространство повредилось: двери исчезли, а магия не отзывалась. Из хорошего — я и Софья всё ещё живы, из плохого — непонятно, как долго это продлится. Федор стал вторым отражателем, с которым я столкнулся. Поэтому я мало представлял, вероятно ли выбраться из коридора при таких обстоятельствах. Без еды можно было продержаться какое-то время, однако без воды наши шансы резко уменьшались.

— Мы не в коридоре, — изрекла ведьма, точно распознав мои переживания. Пускай не сразу, но факты её правоты становились очевиднее. Влажный воздух, ощущение мерзлоты: в пространстве отражателя не было ни того, ни другого. —Когда ты описывал его, то никогда не упоминал стены или землю, — продолжала Софья. — Прислушайся к ощущениям. Ноги утопают в чём-то вязком, глинистом. А если пройдёмся немного, то наткнёмся на неровную скалистую поверхность.

В её аргументах был смысл. Осторожно вымеряя шаги, мы приблизились к упомянутой Софьей преграде. Она была похожа на завал из груды камней разной формы, а значит, её строили не люди. Если вспомнить старые карты, то на месте подсобки был тупик, а рядом с ним неясное размывчатое пятно. «Дефект», — решили мы со Стэнли. Но что, если мы ошиблись? Монсегюр был испещрён сетью потайных ходов: Альсиния тоже упоминала этот факт в дневнике. От догадки, посетившей меня в висках застучало.

Возможно, после того, как Лореан убил Альсинию и отнял чашу, он попытался покинуть крепость через одну из лазеек. Но большинство из них представляли собой подземные проходы. Орден инквизиторов вёл атаку на Монсегюр, в том числе и с помощью катапульт. Их снаряды могли спровоцировать обвал пещерного свода. Предположим, я прав, то всё ещё неясно: успел ли Лореан выйти раньше, чем это произошло? Он вполне мог попасть под завалы и оказаться в ловушке, как мы. Это не очень утешало, но повышало вероятность того, что чаша где-то рядом.

Я прислонился лбом к жёсткой поверхности, проклиная себя за то что в больше степени всегда был реалистом нежели оптимистом. Вдвоём нам не разобрать груду камней. Отыщи я что-то отражающее сейчас, едва ли в нынешнем состоянии удастся вновь переместить нас двоих.

Боль при глубоком вдохе становилась навязчивее, а область грудной клетки начала отекать. Пришлось сползти по стене, чтобы тупое чувство затихало. Край пиджака мазнул меня по руке. Софья села рядом, послышались звуки копошения.

— Что ты ищешь?

Удивительно, что её сумка тоже прошла через коридор.

— Особый пластырь Хельги.

— Не трать силы.

— У тебя синдром прерванного вдоха. Думаю, ребро не повредило лёгкие, но лучше снизить подвижность отломков, — Софья говорила и действовала, как самый настоящий целитель.

Отсутствие света не позволяло видеть лицо ведьмы, и меня одолевало сожалению по этому поводу. Кусала ли она губы, задирая мою футболку? Была ли полностью сосредоточенной или беспокойство завладело её лицом? Подозревала лиона, что тревога за других так часто угадывалась в её мимике?