Полковник Магомед Джафаров (СИ) - Коллектив авторов. Страница 3
С 1 по 9 сентября в Баку прошел первый съезд Советов народов Востока под эгидой Исполкома Коминтерна и ЦК РКП (б). Был образован «Совет пропаганды и действия на Востоке», в задачи которого входила дальнейшая революционизация народов востока. В это же время в Тифлисе состоялось совещание лидеров II Интернационала. Это происходило на фоне общей активизации стран Антанты, объединяющих действия нескольких западно-европейских государств против Советской республики; предполагалась высадка десанта Врангеля на Кубани и Черноморье.
Поддержанные Антантой, активизировали свою деятельность Грузинское (меньшевисткое) и Армянское (дашнакское) правительства демократических республик, провозгласивших свою независимость еще в 1918 году и находящихся с Россией в отношениях, сформированных на основе двухсторонних отношений этих стран.
В условиях продолжавшейся тенденции советизации Кавказа и усиления распространения ЦК РКП(б) своего абсолютизма на эти республики, ими предпринимались активные действия в поисках возможностей, связанных с получением эффективной поддержки со стороны стран Антанты.
В октябре-ноябре 1920 года советизация ширилась по всему Северному Кавказу. В преддверии готовящихся к проведению чрезвычайных съездов народов Дагестана и Терека, связанных с образованием, а затем и конституционном закреплении новых государственных образований, вспыхнул антисоветский мятеж во главе с Нажмуддином Гоцинским, ставшим политическим лидером восстания.
Сразу же после совещания лидеров II Интернационала в Тифлисе отряды из числа приверженцев Гоцинского, организованные в Грузии, вооруженные на ее территории, перешли границу и, почти не встречая сопротивления, двинулись в глубь Дагестана.
К декабрю 1920 г. в руках восставших находилась значительная территория от Гуниба и Кумуха до Главного Кавказского хребта и северо-западной части Дагестана.
На горском съезде в Левашах командирами партизанских отрядов был поднят вопрос о предоставлении им возможности самим «разобраться» с повстанцами. В то же время неумолимо заработала военная машина Красной армии. Отрядами красных партизан и подразделениями Красной армии повстанцы были отброшены к границам Грузии.
Однако идейные и классовые противоречия не исчезли. Не скоро еще наступит то время, когда эта человеконенавистническая теория, раздутая партией большевиков в борьбе за власть, поддерживавшая этот костер, пламя которого, как стихийное бедствие, уже в мирное время поедало даже невинных единомышленников и привело к неисчислимым трагическим последствиям, исчезнет, как химера.
В этом калейдоскопе событий принимал участие и выходец из аула Кудали Дагестанской области полковник императорской Российской армии Магомед Джафаров.
Блестящий офицер, герой Первой мировой войны, талантливый военный специалист, он прибыл в Дагестан в сложное время установившегося двоевластия в России. Джафаров стал во главе Дагестанского конного полка, тогда, пожалуй, единственно солидной и наиболее организованной военной структуры в крае.
В той сложной и противоречивой обстановке верх чаще брали человеческие симпатии этого благородного человека. Его воинское формирование приковывало внимание многих лидеров политических партий и групп. Но вместе с тем Джафаров, как человек чести, был верен своим принципам. Как истинному сыну своего народа, бесконечно любящему Дагестан, ему претило то или иное внутреннее противоборство среди своего немногочисленного народа.
Находясь в самой гуще событий, полковник Джафаров оставил нам подробные описания конкретных обстоятельств и отдельные заметки, являющиеся бесценными свидетельствами того времени, помогающие нам сегодня лучше понять и сформировать свое представление и отношение к тем или иным событиям, сделать выводы о том или ином образе, понять внутренний мир конкретной исторической личности.
Вспоминая о встрече с Коркмасовым и Хизроевым на петровском вокзале летом 1917 г., он, например, сообщал: «Февральская революция захватила меня на фронте. На вокзале из Петровска в Шуру никто меня, кроме жены, не встретил. Перед отъездом из Петровска в Шуру на вокзале встретил Коркмасова и Хизроева… За завтраком разговорились о текущих событиях, о революции. Деталей разговора теперь уже не помню, но хорошо сохранились в памяти слова Коркмасова, что он видал много революций, знает их по описаниям, но того, что в России происходит, он нигде не видел и считает это недопустимым. Как дагестанец, сказал он, я поспешил сюда, чтобы по мере сил помешать разгулу безобразий и извращений».
Этот факт – наглядное доказательство того, что Коркмасовым и его друзьями и соратниками Дахадаевым, Хизроевым, Тахо-Годи, Ковалевым, Зульпукаровым двигала не какая-то отдельно взятая пресловутая партийность или идейность, а осознание необходимости быть полезными своему народу.
Не менее интересные беспристрастные факты он сообщает нам об одной из центральных политических фигур в Дагестане, каковой являлся Н. Гоцинский. Рассказывая о нем и о его семье, он во многом разрушает, казалось бы, устоявшиеся стереотипы и представления.
Всем хорошо известна книга А. Тахо-Годи «Революция и контрреволюция в Дагестане», являющаяся по всеобщей оценке специалистов энциклопедией гражданской войны.
Представляется, что взгляд Джафарова на эти же события под несколько иным углом зрения не менее ценен. Благодаря его повествованию нам легче во всей совокупности данных будет разобраться в сложных и противоречивых, героических и трагических страницах нашей отечественной истории.
Оставаясь дагестанцем, он хотел остаться и вне политики. Его колеблющиеся политические симпатии и взгляды, к которым, возможно, он как военный и не стремился, скорее, и явились определяющими в бурно меняющейся политической жизни того времени.
Однако, возможно, что именно благодаря этим его качествам не пролилась большая, чем та, которая имела место, кровь в Дагестане.
Весь его жизненный путь и конец свидетельствуют о его любви к людям, за которых он, не страшась, вступался, даже находясь уже в советских застенках.
Судьба
Биографический очерк
3 ноября 1937 года. Сиблаг. Сусловское отделение. На приказ «Лицом к стене!» из 17-ти заключенных, приведенных на казнь, один не повернулся. Повторному приказу он также не подчинился, после чего раздался залп. Так был расстрелян полковник российской армии, дагестанец Магомед (Магома) Джафаров.
Он родился 1 апреля 1884 году в сел. Кудали Гунибского округа в семье царского офицера Джафара Хаджи, чей отец служил наибом у имама Шамиля. В 1890 году двоих своих сыновей – одногодок Магомеда и Шапи (у Джафара Хаджи была большая семья: 3 жены и 9 детей) – отец определил в Темир-Хан-Шуринское реальное училище. Завершив учебу, Магомед Джафаров поступает всадником-добровольцем во 2-й Дагестанский конный полк, и уже 2 декабря 1905 г. «За отличия в делах с японцами» он был награжден знаком Военного ордена (Георгиевский крест) 4 степе ни. По окончании войны Джафаров командирован в Елисаветградское кавалерийское училище, куда был зачислен юнкером. Училище он окончил в 1907 году, и в чине хорунжего был назначен в 1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска. С началом Первой мировой войны М. Джафаров переводится в 1-й Дагестанский конный полк. Сохранился его наградной лист, датированный 25 мая 1915 года, согласно которому «поручик Конно-Дагестанского полка Маго мед Джафаров», занимавший должность начальника конвоя при командире 3-го Кавказского армейского корпуса гене рале В.И. Ирманове, представлялся к ордену Св. Анны 2 ст. с мечами. До этого он уже имел 4 ордена: Св. Анны 4 ст. с надписью «За храбрость» (1915), Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом (1914), Св. Станислава 2 ст. с мечами (1914), Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом (1915). Затем было Георгиевское оружие, другие награды, чин полковника, блестящая карьера.