Пыль на трассе - Маклин Алистер. Страница 31

— Как удобно! Ровно шесть таблеток. Каждому по штучке. Я желаю знать, где прячут миссис Макалпин, и узнаю в два счета. Ваша сестрица милосердия может растолковать, что это за снадобье.

Сестра милосердия точно воды в рот набрала. Лицо у нее побелело как бумага и вытянулось, на глазах она состарилась лет на десять.

— А что за снадобье? — спросил Рори.

— Цианистый калий в сахарной оболочке. Весьма приятный на вкус. Растворяется за какие-нибудь три минуты.

— Не надо! Вы не сделаете этого! — У потрясенного Рори не осталось ни кровинки в лице. — Так нельзя. Это… это же убийство.

— Но ты ведь хочешь снова увидеться со своей матерью? И потом, это не убийство, а истребление, ибо мы имеем дело не с людьми, а со зверьем. Оглянись вокруг. Как думаешь, что за товар выпускала эта милая надомная артель?

Рори растерянно пожал плечами.

— Героин. Представь, сколько сотен, а вернее всего, тысяч людей они загубили. Да, я обидел животных, назвав эти существа зверьем. Их следует отнести к низшей форме паразитов. Я с удовольствием сотру с лица земли всех шестерых.

Лежащие, связанные пленники обильно потели и облизывали сухие губы. Их объял смертельный страх. Такая прозвучала в словах Харлоу безжалостная неумолимость, что они поняли — он не шутит.

С таблеткой в одной руке и с пистолетом в другой Харлоу уперся коленями в грудь Нойбауэра. Ткнул его пальцем в солнечное сплетение, тот ахнул, и Харлоу сунул ему в рот глушитель, чтобы не сжал зубы. Таблетку Харлоу поднес к самому глушителю.

— Где миссис Макалпин? — спросил он и убрал пистолет. Сам не свой от страха, Нойбауэр пролепетал:

— Бандоль! Бандоль! Бандоль! На судне.

— Что за судно? Где?

— В заливе. Моторная яхта. Футов сорок. Синяя с белым верхом. Называется «Шевалье».

Харлоу обратился, к Рори:

— Принеси мне тот кусочек ленты, что прилеплен к краю стола. — Он снова ткнул Нойбауэра в солнечное сплетение и сунул ему в рот ствол пистолета. Потом отправил туда же таблетку. — Я тебе не верю. — Он убрал пистолет и склеил Нойбауэру губы. — Чтобы не выплюнул цианистый калий.

Харлоу перешел к тому из брюнетов, который еще в гостиной полез в карман за пистолетом. С таблеткой в пальцах он присел на корточки. Харлоу и рта не успел раскрыть, как брюнет затараторил, срываясь со страху на визг:

— Ты что, псих? Псих, да? Он ведь правду сказал! «Шевалье». Бандоль. Синяя с белым. Стоит на якоре ярдах в двухстах от берега.

Харлоу бросил на брюнета внимательный взгляд, кивнул, поднялся, подошел к телефону, снял трубку и набрал номер Police secours — неотложной полицейской помощи. Ему тотчас ответили.

— Я говорю с виллы «Приют отшельника» на улице Жорж Санд, — сообщил Харлоу. — Да, верно. В подвальном помещении вы найдете целый склад героина. В том же помещении находится оборудование для промышленного производства героина. Еще вас там будут ждать шесть человек, которые занимались производством и распространением этого героина. Они надежно связаны, так что не окажут сопротивления. Трое из них — братья Марцио. Их документы, а также паспорт подозреваемой в убийстве Анны-Марии Пуччелли я забираю с собой. Вы получите их сегодня вечером. — Из трубки послышалась настойчивая скороговорка, но Харлоу перебил ее. — Повторять я не стану. Я знаю, что наш разговор записывается на магнитофон, поэтому не пытайтесь задерживать меня до приезда полиции. — Он повесил трубку, и тут в руку ему вцепился Рори.

— Вы узнали, что хотели, — с мольбой в голосе выпалил он. — Три минуты еще не истекли. Вы успеете вынуть таблетку изо рта Нойбауэра.

— Ах, это. — Харлоу всыпал четыре таблетки обратно в пузырек, а пятую торжественно поднял вверх. — Ацетилсалициловая кислота. Аспирин. Для того я и заклеил ему рот, чтобы он не проболтался своим дружкам, что ему скормили всего-навсего таблетку аспирина, вкус-то знакомый. Взгляни на него: он уже не трясется от страха, зато готов лопнуть от злости. Впрочем, они все готовы лопнуть от злости. Ну да ладно. — Он подхватил дамскую сумку и посмотрел на ее хозяйку. — Берем взаймы на время, лет на пятнадцать, двадцать — это уж как суд решит.

Они вышли, заперев за собой дверь на засовы и на замок, взяли из ящика стола в прихожей ключ от ворот, выскочили в открытую парадную дверь, добежали до ворот и открыли их настежь. Харлоу увлек Рори в тень под сосну.

— Долго нам здесь стоять? — спросил Рори.

— Пока не убедимся, что первыми сюда приехали те, кому следует.

Всего через несколько секунд раздалось пронзительное улюлюканье сирен. В следующее мгновение две полицейские машины и полицейский автофургон с включенными сиренами и маяками влетели в ворота, лихо затормозили у дома — так, что брызнул из-под колес гравий, — и человек семь полицейских ринулись в распахнутую дверь. Несмотря на заверение Харлоу, что преступники обезврежены, полицейские сочли необходимым взять оружие наизготовку.

— Первыми приехали те, кому следует, — успокоился Харлоу.

Спустя пятнадцать минут Харлоу сидел в кресле в лаборатории Джанкарло. Тот полистал пачку документов и глубоко вздохнул.

— Должен признать, Джон, вы ведете интересную жизнь. Наш пострел везде поспел. Сегодня вы оказали нам большую услугу. Те трое, о которых вы говорите, и в самом деле пресловутые братья Марцио. Многие принимают их за сицилийцев и мафиози, но это не так. Вы правильно установили, что они корсиканцы. А корсиканцы считают сицилийскую мафию шайкой мелких хулиганов. Уже много лет мы охотимся за этой троицей, да все не хватало улик. Но теперь они влипли крепко: шутка ли, угодить в руки правосудия с героином на сумму в несколько миллионов франков. Ну что же, и я отплачу вам доброй вестью. — Он протянул Харлоу несколько исписанных листов бумаги. — Жан-Клод не уронил чести мундира. Вчера вечером он нашел ключ к шифру. Любопытное чтение, не правда ли?

— Да, — через минуту-другую согласился Харлоу. — Список перекупщиков Траккьи и Нойбауэра в Европе.

— Именно.

— К Даннету долго дозваниваться?

Джанкарло смерил его снисходительным взглядом.

— В течение тридцати секунд я могу связаться с любым уголком Франции.

В дежурной комнате вместе с Нойбауэром и остальными злоумышленниками находилось с десяток полицейских. Нойбауэр подошел к сержанту, сидевшему за столом.

— Мне предъявлено обвинение. Я хочу позвонить своему адвокату. Имею на это право.

— Имеете. — Сержант кивнул на телефон, стоящий у него под рукой.

— Переговоры между адвокатом и подзащитным ведутся без посторонних. — Нойбауэр показал на телефонную будку в углу. — Я знаю, для чего она здесь: чтобы обвиняемые могли разговаривать со своими адвокатами. Вы позволите?

Сержант снова кивнул.

В роскошной квартире совсем рядом с полицейским участком раздался телефонный звонок. Траккья нежился на диване в гостиной. У него под боком лежала соблазнительная брюнетка, очевидно питавшая отвращение к верхнему платью. Траккья недовольно скривился и снял трубку.

— Вилли, дорогой мой! Я очень сожалею, но меня задержали неотложные дела…

— Ты один? — строго спросил Нойбауэр.

— Нет.

— Так останься один.

— Жоржетт, дорогуша, — обратился Траккья к девице, — ступай, попудри носик. — Та встала, капризно надув губы, и вышла из комнаты. Он произнес в трубку: — Путь свободен.

— Благодари бога, что тебя задержали неотложные дела, иначе ты оказался бы сейчас там же, где и я, — у дверей тюремной камеры. Теперь слушай. — Траккья внимательно слушал и по ходу краткого рассказа Нойбауэра его обычно красивое лицо все более искажалось злобой. — Так вот, — заключил Нойбауэр, — возьми наш «Ли Энфилд» и бинокль. Если он опередит тебя, подстрели его, когда он сойдет на берег, если прежде его не приголубит Паули. Если ты попадешь на борт первым, подстереги его. После выбросишь винтовку в море. Кто сейчас на «Шевалье»?

— Только Паули. Я прихвачу с собой Сучка. Вдруг придется постоять на стреме или понадобится связной. А ты, Вилли, не вешай носа. Завтра же тебя освободят. Общение с преступниками — это еще не преступление, а против тебя никаких улик.