Баламут (СИ) - Горъ Василий. Страница 52

А вот со стыковкой нам не повезло: из того аэропорта авиационного узла Великого Новгорода, в который мы приземлились, ближайший рейс на Сочи вылетал только через час сорок. Да, были более удобные рейсы из других аэропортов, но Окружная Дорога стояла, и мы решили не заниматься ерундой. Поэтому отправились в ближайший ресторан. Обедать. Благо, прилетели в столицу в пятнадцать с минутами по местному времени. Пока ждали заказ, я вспомнил об обещании позвонить по неизвестному номеру, нашел его, ткнул в сенсор вызова, дождался ответа и представился.

Как оказалось, пообщаться со мной хотел Владимир Игнатьевич Шубин. И пообщался. Первым делом порадовал уточненным диагнозом княжича Павла Алексеевича и известием о том, что буквально накануне работать с ним отказался уже девятый высокоуровневый целитель. А после того, как ответил на несколько моих уточняющих вопросов о здоровье твари, убившей Свайку, переключился на еще более интересный вопрос и сообщил, что окончательно додавил Горчаковых. Поэтому противодействие следствию осталось в прошлом, работа идет семимильными шагами, судебный процесс с вероятностью в сто процентов начнется в конце августа, а государственный обвинитель будет требовать как минимум пятидесяти лет каторги!

Тут мое настроение пробило небосвод, и Шубин, почувствовав это по моему голосу, мстительно хохотнул:

— Да, ни о какой смертной казни не будет и речи: этот ублюдок должен мучиться даже не годами, а десятилетиями и каждую секунду существования проклинать миг своего рождения!

Я заявил, что абсолютно согласен с этим тезисом, после чего выслушал довольно занимательный монолог:

— Ратибор Игоревич, я расспросил о вас и вашем характере Аристарха Иннокентьевича, Виталия Михайловича и Марию Матвеевну, понял, чем вы живете, зауважал вас еще сильнее и переиграл планы в отношении выражения искренней благодарности за все то, что вы от всей души делали для моей дочери. Вас оскорбят любые подарки, поэтому я посоветовался с главой нашего рода и теперь со всей ответственностью заявляю, что мы, Шубины, встанем за вас в любой ситуации!

Пока я отходил от столь серьезного обещания, он плавно съехал с этой темы, передал мне привет от Громовой и рассказал, как ей живется на новом месте. Потом извинился за то, что вынужден прервать беседу по независящим от него обстоятельствам, пообещал набрать за день-два до начала процесса и отключился.

Дегустация заказанных блюд прошла мимо меня — я ел, механически пережевывая пищу, вслушивался в монолог Шаховой, описывавшей неявные последствия этого решения Шубиных, и параллельно вспоминал Свайку, тот злополучный рейд, последние часы пути, вечность, проведенную в морге, и кремацию. Как и когда поднялся в самолет, тоже не запомнил — пришел в себя ближе к концу перелета сидящим в закутке бортпроводников с Ларисой Яковлевной на коленях, попросил у стюардессы холодной минералки и более-менее пришел в себя. Потом наведался в туалет, ибо уже припирало, помыл руки, умылся ледяной водой и, окончательно взбодрившись, вернулся обратно.

Шахова плюхнулась «на свое место», не прерывая беседы с хозяйкой закутка, абсолютно естественно обвила рукой мою шею и придвинулась поближе. А когда стюардесса унеслась на вызов из салона второго класса, вопросительно посмотрела на меня.

— Все, я в порядке… — твердо сказал я, а когда использовал щуп и ощутил скепсис, добавил: — В полном. Честно!

— Вовремя ты оклемался… — почувствовав нешуточное облегчение, мягко улыбнулась она. — Ибо я уведомила Нелюбиных о нашем возвращении, и они уже мчатся в аэропорт…

…Сестрички встретили нас в зале прилета нахохленными, как воробьи в сильный мороз. Первым делом оглядели с головы до ног, не обнаружили ни следов ранений, ни последствий нечеловеческих лишений и облегченно перевели дух. После чего огляделись и озвучили намек на те вопросы, которые их измучили:

— Как слетали?

— Спасибо, нормально! — ответил я, затем поставил себя на их место и улыбнулся: — Подробнее расскажем дома. Само собой, если вы заглянете в гости.

— Издеваешься? — притворно возмутилась Катя, приехавшая в аэропорт с «обязательными» хвостиками.

— Если только самую чуточку… — признался я, нашел взглядом Михаила и коротко кивнул в знак приветствия. Потом приблизительно так же поздоровался с остальными телохранителями блондиночек и выдал еще один провокационный тезис: — А чем вы нас будете кормить?

Как ни странно, этот вопрос был принят, как должное:

— Мы вычитали в Сети рецепт умопомрачительно вкусного блюда, название которого пока останется в секрете, и три последних дня учились его готовить… под чутким руководством поваров особняка. В общем, продукты в машинах, до вашего домика рукой подать, а мы все еще стоим на месте и не телимся!

— Рат, как ты мог так испортить утонченных и холеных аристократок? — притворно ужаснулась Язва, вызвав вспышку жизнерадостного смеха у меня и Жени. А Катя презрительно фыркнула:

— Все бы портили так, как Баламут, да куда там…

— Фраза с потенциалом. Боюсь включать фантазию, чтобы не обидеть… — продолжила отрываться Лара и состроила такой виновато-предвкушающий вид, что закатились все. А потом я подхватил ближайших дам под локотки и повлек к выходу из зала. Ибо от избытка людей уже тошнило, а дома, вроде как, наклевывался вкусный ужин.

Пока шли к стоянке, Женя забрала у Якова ключ-карту от одного из двух одинаковых внедорожников и вручила Шаховой. Телохранители без какой-либо команды заняли второй, так что с территории аэровокзала мы выехали двумя разными компаниями. И пусть в салоне нашей машины я обнаружил аж две микрокамеры, они ничего не меняли. Ведь обсуждать серьезные вопросы мы все равно не собирались, а перешучивались, что называется, в плепорцию. В общем, поездка еще чуть-чуть улучшила настроение, поэтому, поднявшись домой, я посмотрел в окно на небо, убивающее сочной синевой, и предложил немного переиграть планы:

— Девчат, может, отложим гастрономический праздник на поздний вечер и немного поплаваем?

— Ты хочешь сказать, что запах моря кружит голову больше перспективы попробовать приготовленное нами мясо? — возмущенно спросила Екатерина.

— Как ты могла такое подумать! — протараторил я, чтобы выиграть время на придумывание достойного ответа. А потом поймал подходящую мысль и наставительно поднял вверх указательный палец: — Еда — пища для желудка, а у меня оголодала душа. Поэтому я рвусь к морю, чтобы получить эстетическое удовольствие от созерцания ваших умопомрачительных фигурок!

— Выкрутился! — хохотнула она. — Но на четверочку: в нашей компании под категорию «умопомрачительная» подходит только фигура Лары, а она летала с тобой.

— Это ты так отказываешь самому галантному кавалеру на этой планете? — грозно нахмурилась Язва, почувствовав, что я пока не придумал достойный ответ.

— Не-не-не, как ты могла такое подумать?! — «испуганно» воскликнула Нелюбина. — Это я так признаю твое безоговорочное превосходство по целому ряду параметров! Что касается эстетического удовольствия Баламута, то мы с Женькой подготовились даже к этому: накупили по три пары купальников и ни разу их не надевали, дожидаясь вашего приезда.

Лара прищурилась:

— То есть, забили на утренние тренировки?

— Ничего подобного — мы тренировались каждое утро! Просто плавали в старых. Ибо дарить эстетическое удовольствие абы кому не в наших правилах.

— Что ж, выкрутились… — после «недолгих раздумий» заключила Шахова и качнулась в сторону ванной: — Айда переодеваться и выбирать, чем сегодня сводить с ума нашего кавалера!

Сестры мгновенно сорвались с места с гиканьем унеслись за ней. Я тоже последовал примеру женщин, только ушел в «нашу» спальню. А где-то через четверть часа, то есть, уже на Ленивом Пляже, оценил не только купальники сестричек, но и заметные сдвиги в их мировосприятии: новые купальники этой парочки отличались от старых, как небо и земля. Нет, ничего вульгарного в них не было. Все в порядке было и со степенью открытости. Но иной крой, более яркие оттенки цвета в сочетании с не таким уж и большим уменьшением общей площади ткани создавали эффект «Вау!». То есть, подчеркивали длину и форму тренированных ножек, упругость идеальных задниц и визуально увеличивали бюсты. Хотя, на мой взгляд, объемов последним хватало и так.