Баламут (СИ) - Горъ Василий. Страница 56

Уложив в голове все вышесказанное, я вспомнил о требовании говорить, что думаю, задумчиво потер подбородок и решился:

— Государыня, могу я задать личный вопрос?

— Должны! — без тени улыбки ответила она. — Но ответа не обещаю.

— Что ж, тогда мне бы хотелось знать, есть ли у этой просьбы второе дно.

Женщина склонила голову к правому плечу, посмотрела на меня, как на интересный музейный экспонат, и повернулась к «мебели»:

— А Баламут у тебя хват — рвет подметки прямо на ходу. И это не только восхищает, но и заставляет переигрывать планы.

Шахова молча пожала плечами, и государыня снова поймала мой взгляд:

— Хороший вопрос. А главное, самый важный из всех, которые вы могли бы задать. Поэтому отвечу честно: да, второе дно имеется. И оно для меня на несколько порядков важнее первого. Ведь единственный способ пробудить у Ярины второе сродство, который мы еще не использовали — это мутация. А единственный человек, с которым я готова отправить свою дочь за Стену хоть сейчас, это вы. Но для того, чтобы эта мечта осуществилась, требуется, чтобы Ярина начала по-настоящему доверять вам не в теории, а на практике, а вы поверили, что в любых конфликтах, включая конфликты с моим мужем, я буду на вашей стороне. Причем отнюдь не на словах…

…Слово «мутация», использованное в этом контексте, заставило меня посмотреть на Шахову и едва заметно выгнуть бровь. Этого хватило за глаза — Лара помрачнела и в режиме скорострельного пулемета отпальцевала ряд крайне завуалированных намеков, из которых даже я с очень большим трудом собрал связный текст:

«Она не знает ни о моей мутации и повышениях уровней, ни о твоих возможностях. Клянусь Силой!»

Я мгновенно успокоился, шевельнул ресницами в знак того, что верю, и снова повернулся к Императрице. А она… грустно улыбнулась:

— Все, Язва уже ваша, а не моя: вы понимаете друг друга с полуслова, вам хватает общего прошлого для общения намеками, абсолютно непонятными для окружающих, и ваше возможное недовольство пугает Ларису больше, чем мое. И это еще раз подтверждает глубину ее чувств. Так что я не в обиде и… отдам ее вам. В смысле, буду дергать только при самых серьезных проблемах, а в обычное время стану полагаться на остальных телохранительниц… вне зависимости от того, пойдете вы мне навстречу или нет. В общем, разлучаться вы будете нечасто. Правда, первая «разлука» начнется прямо сейчас: Лар, будь любезна, составь компанию девочкам — я хочу поговорить с твоим мужчиной тет-а-тет!

Шахова плавно перетекла в вертикальное положение и пошла к двери, на ходу пальцуя обещание, что все будет хорошо. Я мысленно усмехнулся, поймал взгляд Императрицы, а через миг оказался на ногах, ибо встала и она.

— Сидите. Я хочу пройтись по комнате — мне так легче формулировать мысли.

Я упрямо мотнул головой и остался стоять. Государыня не стала тратить время на бессмысленные споры и перешла к делу:

— Скажу сразу: я попросила Ларису выйти не для того, чтобы скрыть от нее какую-то информацию. Мне просто нужно, чтобы вы ни на что не отвлекались. Далее, в этом помещении нет ни одной камеры или микрофона, мой комм находится в спальне, а то, что вы видите на моей руке — муляж. И последнее утверждение этого конкретного вступления: все, что вы сейчас услышите, должно остаться только между мною, вами и Язвой.

— Так и будет, Дарья Ростиславовна. Клянусь Силой!

— Спасибо! — удовлетворенно сказала она, дошла до фальшь-окна, села на «подоконник», покачала точеной ножкой и как-то странно усмехнулась: — Начну, пожалуй, с подтверждения обозначенной позиции в вопросе ваших конфликтов. Заместитель начальника Пятого Департамента Особой Комиссии переведен на новое место работы — отправлен под Якутск «гноить» самых отъявленных каторжников в должности старшего смены службы охраны одного из спецобъектов. Причем «не из-за вас»: на него имелся серьезный компромат, и я приказала пустить эти материалы в дело. Можете забыть и о Горчаковых: глава рода, трое самых деятельных родственников этой личности и статский советник Арсений Федоров, некогда пытавшийся вас арестовать, задержаны за попытку подкупа сотрудника изолятора временного содержания и во время медикаментозного допроса признались в ряде куда более серьезных преступлений, так что тоже отправятся на каторгу. Убийца Татьяны Ивановны Смирновой и ваших подопечных гарантированно получит пожизненное и будет радоваться букету болезней, полученных в подарок от целителей. А хорошо знакомая вам Мария Матвеевна Громова, наградившая княжича самым тяжелым заболеванием, уже в конце июля станет кавалерственной дамой ордена Добродетели по совокупности прошлых заслуг и обретет статус не чета нынешнему.

Я сложился в поясном поклоне, постоял в таком положении секунды две и снова выпрямился. А Дарья Ростиславовна по-девичьи легко спрыгнула с подоконника, подошла ко мне и протянула инфокристалл, извлеченный из кольца:

— Тут первая половина моей личной благодарности за то, что вы делали, делаете и будете делать для Империи, то есть, по паре уникальных плетений под каждую школу магии и некоторых сочетаний сродства с подробнейшими методиками изучения, а также довольно интересные наработки по быстрой раскачке Дара, повышению пропускной способности магистральных жил, увеличению объема резерва и ускорению восполнения.

— Прошу прощения, но я не смогу принять этот подарок! — твердо сказал я и сделал шаг назад. — Он бесценен, а я не сделал ничего особенного.

— Не торопитесь с выводами! — заявила государыня, подошла еще ближе и, не мигая, уставилась в глаза: — Сначала обдумайте то, что я расскажу… Первая половина ее рассказа не удивила: историю «конфликта» между засечниками и Императором Мстиславом Четвертым я слышал в «нашей» версии, а она отличалась от версии Дарьи Ростиславовны только углом зрения. Зато следствия этого конфликта, касающиеся лично меня, вызвали сложную смесь из злости, жалости, неприязни и презрения. Почему? Да потому, что государь собирался проявить какую-то жалкую мелочность, то есть, наградить всех «непричастных» по полной программе, а меня выставить рядовым исполнителем и заткнуть какой-нибудь подачкой!

Пока я воевал с этими чувствами, его супруга вглядывалась в мое лицо. А когда почувствовала, что им на смену пришло прежнее спокойствие, криво усмехнулась:

— Я пыталась убедить его в том, что этот поступок будет выглядеть недостойно, но без толку. Хорошо, хоть добилась подписания предыдущих наградных листов и чуть попозже выдам тебе честно заслуженные ордена так, как ты просил, то есть, без официоза. Но это не избавит меня от чувства стыда перед тобой и общиной засечников. Ведь вы, по сути, все эти годы принимали на себя самые первые и самые страшные удары корхов, а Империя, вроде как, стоящая за вашими спинами и являющаяся непосредственной виновницей появления Червоточины, напрягалась спустя рукава. Кроме того, вместо того, чтобы оказывать вам бескорыстную помощь, продавала все необходимое для выживания за бешеные деньги или в обмен на трофеи! Короче говоря, этот носитель является моим вкладом в подготовку ВСЕХ бойцов первой линии.

— А вы умеете загонять собеседников в ситуации с одним-единственным выходом… — хмыкнул я, поняв, что просто не смогу отказаться от подарка общине.

— Ратибор Игоревич, я действительно умею это делать. Но никогда не использую этот навык против вас просто потому, что не дура: вы не считаете себя подданным моего мужа, ни за что на свете не согласитесь мне СЛУЖИТЬ и не поклянетесь в верности, а на любую попытку нечестной игры ответите встречным ударом или забудете о моем существовании. А я хочу, чтобы моей Яринке было, на кого положиться.

— Спасибо за откровенность. Я оценил.

— Можете на нее рассчитывать… — заявила государыня и протянула мне еще один инфокристалл: — А это вторая половина благодарности. И опять не только вам: Язва служила мне верой и правдой много лет, а теперь мечтает о спокойной жизни рядом с вами и получит такую возможность: тут комплект документов на право владения крошечным домиком на тихой окраине Дагомыса, коды доступа к охранной системе и всякая мелочевка. Кстати, этот домик я покупала для себя, когда готовилась к разводу с отправкой в опалу, вложила в него душу и переживаю, что он пустует. А в ваших руках он оживет. И, вполне возможно, изредка будет видеть под своей крышей мою Яринку…