Мой любимый демон (СИ) - Сокольская Екатерина. Страница 22

И эта ведьма лежала передо мной в темноте гостевой комнаты. Бледная кожа почти сливалась с атласными простынями в отблесках луны. Волосы разметались по подушке. Попка в маленьких трусиках аппетитно выглядывала из-под тонкого одеяла. Не люблю всё это лишнее. Когда мы будем делить одну постель, не разрешу прятать всё это под не нужным тряпьём. Бэмби прошептала что-то во сне сладкими губками. Наверняка, моё имя. Я хотел так думать.

Стараясь дышать как можно тише, я сделал пару шагов к девушке. Остановился, лаская всю её лишь только взглядом. И как в первую встречу решил, что здесь не на что смотреть? Всё в ней идеально.

Со стороны я, наверно, напоминал какого-то маньяка. Бешеный взгляд, учащённое дыхание. Слюны на подбородке не хватает. Лишь бы только она не проснулась… Как я ей стану объяснять своё присутствие?

Член встал, словно оловянный солдатик сразу, как я переступил порог квартиры. И сейчас грозился вырваться, сломав молнию брюк.

Всё тело горело, словно при лихорадке. Я сжал кулаки в попытке вернуть себе контроль и холодный разум. Но в последнее время всё сложнее было это сделать. Что в ней чёрт возьми такого? Чем она отличается от сотен и тысяч других? Своими невинными глазами? Своим сочетанием беспомощности и твёрдости духа? Просто она настоящая в этом лживом мире.

И ей придётся стать моей. Моей и больше ни чьей. Либо так, либо я сверну ей шею. Не пожалею. Я не заметил того момента, когда она заполнила собой весь мой мир. Вернее, не так. Она стала всем моим миром. Я изменился. Злоба, преследовавшая меня всю жизнь, отступила. Я готов был простить всех, кто повинен в грехах передо мной. Готов был простить себя… Ненависть, сжигавшая меня, утихла, уступая место новому чувству, определения которому я не знал. Даже с Анной такого не было. Я и не вспоминал об этой предательнице.

Я сделал ещё один осторожный шаг. До ломоты в теле хотелось вдохнуть её запах. Почувствовать, как лёгкие заполняются этим божественным ароматом, который окутал всю квартиру. Нагнулся к тонкой шейке, где уже посветлели синяки от чужих рук, втягивая воздух носом, как наркоман.

Она не пошевелилась. Всё так же видела сны. Её расслабленная мордашка улыбалась чему-то, что видела только она. А мне снова предстояла бессонная ночь. Я тихо ненавидел свою пустую кровать.

Медленно развернувшись, я направился к двери. Зверь внутри тянул обратно. Он умолял, требовал вернуться, сгрести её в объятья и уткнуться в тёплую ложбинку между грудей. Даже, не смотря на то, что она точно будет против. Наплевать на её сопротивления. Сделать, как всегда. Взять то, что моё по праву. Но с ней я так не хочу. Хочу маленькими шажками ближе подбираться, чтобы она и заметить не успела, как стала только моей.

Я смотрел на неё, держась за ручку двери. Здравый смысл гнал прочь. Прочь из комнаты. Из квартиры. Из города. Избавиться от этого наваждения. Я хотел влюбить её в себя, но стремительно сам падал с обрыва. Нужно что-то с этим делать…

Тем же вечером в жёлтых фонарях проезжающих машин, я отчётливо видел каждый сантиметр её лица. Сейчас на нём застыло удивление. А я застыл, опершись на машину и с жадностью разглядывая девушку. Я уже и день без неё провести не мог. Приехал, чтобы встретить, как заботливый бойфренд. Самому смешно было от своего поведения.

— Роберт? Что ты здесь делаешь?

— Был неподалёку. Не против небольшой прогулки?

Девушка задумчиво вгляделась в мои глаза и, не прочитав в них планов по убийству или изнасилованию, согласилась. Я открыл перед ней дверцу машины. Не удержался, украдкой прикоснувшись к мягким волосам, упавшим на плечи.

— И куда мы едем?

— Скоро узнаешь.

Всю дорогу Мишель скованно перебирала ремешок сумочки, делая вид, что её очень интересует мелькавшие за коном дома, машины, голые деревья, пешеходы. Я оставил её помучаться в своих мыслях, разъедавших сознание. Для себя же настроил радио на приятный джаз, полностью сконцентрировав внимание на дороге.

На выезде из города в сторону Монреаля располагался уютный парк. Озеро в его центре казалось огромным зеркалом, отражающим фонари и иногда луну. Летом по нему плавают утки и лебеди, устраивая гонки с влюблёнными парочками, берущими на прокат лодки. Там же располагалась небольшая ферма. Днём можно покормить кроликов и коз, а по праздникам там устраивают ярмарки и распродажи.

Остановившись в полумиле от центрального входа, я вышел из машины. Взяв свёрток из багажника, протянул руку Мишель, предлагая присоединиться.

— Что мы здесь делаем?

— Идём гулять, — давно я не чувствовал себя озорным ребёнком. Видя скепсис на её лице, хотелось рассмеяться. — Идём же!

— Роберт, парк в такое время не работает. Или у тебя везде свои связи, и ты договорился с директором, чтобы нас впустили?

— Не угадала. Следуй за мной.

С заговорщицкой улыбкой я потянул её за руку. Прячась в сумерках за кустами, которые огораживали тропу к центральным воротам, мы словно двое воришек пробрались к кованному забору. Конечно, в вечернее время посетителей здесь не могло быть, да и персонал давно разошёлся по домам, но видя недоумение и азарт в её глазах, мне нестерпимо хотелось подурачиться и развеселить Бэмби. Быть может, тем утром я был слишком груб в словах и этим отпугнул её. Не хотелось, чтобы она испытывала ко мне страх и недоверие. Этим вечером мне нужно было видеть, что она не отдалилась от меня.

Добежав до забора, Мишель выжидающе на меня посмотрела, как бы говоря — ну и что дальше, умник?

— Я отказываюсь перелезать через забор. Тут пятнадцать футов. Не меньше!

— Ты плохого мнения обо мне, — с торжественным видом фокусника, достающего кенгуру из шляпы, я отодвинул ветку можжевельника, растущего по обе стороны забора. Будучи подростком, я знал этот тайный лаз, который среди беспризорников не такой уж и тайный. В заборе была брешь, в которой не хватало двух железных прутов.

— Это противозаконно! Нас поймают и посадят за решётку. А мне нельзя в тюрьму! — не смотря на возмущения и слабые сопротивления, она приняла мою руку, которую я протягивал уже из закрытого парка. Пригнувшись и осмотревшись по сторонам для приличия, мы двинулись по дорожке, которую освещали редкие фонари.

Тоненькие пальчики в моей руке были ледяными и подрагивали ни то от холода, ни то от страха быть пойманными. Я не стал её убеждать, что за такое нам даже административное взыскание не дадут. Пусть лучше боится и прижимается ко мне. Ночь была прохладная. Поэтому я развернул плед, который прихватил из машины и накинул ей на плечи. Мишель слабо улыбнулась, принимая его с благодарностью и снова пряча взгляд.

Я чувствовал, что ей неловко. Чувствовал, что наша небольшая перепалка тяготит её. А предшествовавший её поцелуй выбил из колеи, и она не знает, что делать, как себя вести и как общаться дальше. Наконец, мучительное молчание достигло предела.

— Я…

— Ничего не говори, Мишель. Давай сегодня просто насладимся тихим осенним вечером. Оставим всё на потом, — я видел удивление на её лице. Значит выбрал правильную тактику. Тонкие пальчики в моей ладони расслабились, а из её груди вырвалось маленькое облачко горячего дыхания, когда она, судя по всему, облегчённо выдохнула. Она не готова к разговору.

— Зачем мы здесь?

— Я всегда прихожу сюда, когда хочется побыть одному и подумать. Особенно по ночам здесь…

— Уютно?

— Да. Это верное определение.

— Но ты не один. Ты привёл меня.

— Да. Я не один. И я не хочу, чтобы ты была одна… одинока в этой жизни. Не говори ничего. Не убеждай, не оправдывайся, не доказывай. Просто помолчи. Эта ночь нужна тебе, чтобы обрести гармонию и душевный покой. Я не буду от тебя чего-то ждать. Просто хочу побыть рядом. Помолчать вместе.

— Сколько ещё в тебе граней? — я оставил вопрос без ответа, просто наслаждаясь уединением.

Это было ново для меня. Вот так просто гулять бок о бок с девушкой по ночному парку, целомудренно держа её за руку. Если бы мне кто-то ещё месяц назад рассказал, как я буду проводить свои вечера, то посчитал бы этого человека сумасшедшим. Я всю жизнь бежал от ответственности перед кем — то, от чувств, которые считал слабостью, от эмоций. И теперь судьба так глупо посмеялась надо мной.