Притворись моей (СИ) - Эклер Натали. Страница 25

– Немного в сторону, – просит Гарик и отодвигает меня от посудомойки, чтобы поставить в нее чашку.

Я задыхаюсь от неожиданности и смущения. Прижимаю руки к груди, прикрываясь. Сжимаюсь вся изнутри. Была в секунде от того, чтобы кинутся ему на шею, а он просто хотел убрать грязную посуду.

– Второй кофе подряд – не слишком, Арин? Месяц назад ты совсем его не пила.

Коротко смотрит на меня, затем на мою чашку и снова на меня. Улыбается одним уголком губ.

– Месяц назад все было иначе. Я не знала тебя.

Резко разворачиваюсь и иду к себе в комнату, виляя задницей так, как в жизни этого не делала. Пусть смотрит. Все равно опозорилась по полной.

Через час от него приходит сообщение:

«Сходим вечером в кино?»

Надо признать, я ничего не смыслю в мужской психологии. Мирослава в этом вопросе куда как мудрей.

Глава 19. У меня столько чувств

К началу сеанса я не успеваю. Записалась на маникюр по совету Миры, а салон оказался у черта на куличках. Процедура заняла полтора часа вместо обещанных сорока минут, на подъезде к кинотеатру я попала в пробку.

Опаздываю на пятнадцать минут. Гарик не звонит, не пишет. Возможно, стоит в этой же пробке. После обеда он был офисе, проводил совещание с разработчиками. Пока я сидела в салоне, Алекс набирал посплетничать. В офисе оживление: шеф вернулся!

Глянцевые ногти бордового цвета на руле добавляют уверенности. Любуюсь. Оттенок тот же, что комбинезон на мне. Выгляжу дерзко. Эдакая девушка вамп, похитительница мужских сердец.

Не сбавляя скорости сворачиваю с дороги и влетаю на парковку, как взаправдашний стритрейсер. Если бы папа увидел, это был бы мой последний день за рулем.

Забегаю в огромный холл и сразу вижу Белецкого. Он сидит в кресле и смотрит в телефон, на столике рядом ведерко с попкорном и кола в бумажных стаканах.

– Там авария на мосту. Никак не объехать! Прости…

Выдыхаю и чувствую, как вспыхивают щеки.

Гарик смотрит на меня необычно, пристально так, изучающе. Словно впервые увидел вживую. Как будто это наше первое свидание.

О боже! У нас свидание?!

От одной этой мысли пульс срывается.

– Не страшно, хватай попкорн.

Он сует мне 3D-очкии шагает в сторону зала. Я семеню следом. Не слишком романтичная картина, на свидание не похоже.

Мы занимаем свои места в центре последнего ряда, никому не помешав. Сам ряд почему-то пустой.

Все знают, для чего места в конце кинозала, но это не наш случай. Никаких поцелуев, держаний за ручку и прочей сладости за весь сеанс у нас не возникает.

Белецкий напряжен и сосредоточен. Из-за меня он пропустил начало и пытается догнать сюжет. Мне вообще не интересно. Мы пришли на сиквел нашумевшего блокбастера. Я не видела первую часть, но с выбором Гарика радостно согласилась. Все затевалось ради него.

– Прикольно, что вокруг нас никто не сидел. Заметил? – спрашиваю на выходе.

– Я выкупил эти места, – бурчит в ответ.

– Серьезно? – не сдерживаю удивление.

– Не люблю, когда чавкают рядом.

– Обалдеть! Не думала, что ты настолько социофоб.

– А что думала?

– О тебе? – он кивает. – Нууу… Что ты талантливый, умный и увлеченный своим делом. Что у тебя хорошее чувство юмора.

Он делает это дурацкое круговое движение рукой, как бы показывая: давай-давай, продолжай нахваливать.

– Что у тебя зашкаливает самомнение, дофига гордости и глупых предубеждений.

Тот же жест, но в обратную сторону.

Я смеюсь. Смелею.

­– Что ты красивый и нагло пользуешься этим.

Он останавливается, хмурится.

– Как я этим пользуюсь?

– Тебе ничего не стоит соблазнить девушку. Любую! Мгновенно влюбляешь в себя.

– Ты ошибаешься.

Мы подходим к моей машине, он приехал на такси.

– Что с тобой происходит? – спрашиваю, перед тем как открыть дверь, – У меня такое чувство, что за этот месяц я познакомилась с двумя разными Гариками.

– Хочешь есть? – переводит тему. Не желает обсуждать свои заскоки. – Поехали поужинаем в итальянской ресторане. С утра ризотто и тирамису перед глазами.

Конечно же, я соглашаюсь.

В его любимом ресторане в пятницу вечером битком, но столик для нас находят.

– Белое вино? – предлагает Белецкий с хитрым прищуром.

Я мотаю головой.

– За рулем.

– Мы в трех кварталах от дома, это десять минут пешком. Оставим машину на парковке ресторана.

Приносят бутылку просекко. Моих скудных познаний в алкоголе достаточно, чтобы уловить схожесть напитка с шампанским. Белецкий уверяет, что вкусы абсолютно разные. Увлеченно рассказывает что-то про сорта винограда и разницу в производстве. Я слушаю с показательным интересом, но не вникаю. Всего один бокал этой шипучки – и в голове легкость и беспричинный восторг. В прошлый раз шампанское пьянило меньше.

Мы вкусно ужинаем в красивом месте, пьем игристое из высоких бокалов и много болтаем. Если и флиртуем, то совсем чуть-чуть, как хорошие друзья. С его стороны никаких пошлых намеков, с моей – тем более. После утреннего провала с боди больше нет иллюзии, что я привлекаю его, как девушка.

Нас срывает в лифте. Как только двери закрываются, набрасываемся друга на друга, словно по щелчку. Прямой короткий взгляд, эмоциональный взрыв, обоюдный рывок, столкновение. Похоже на одержимость.

Целуемся рвано, смазано, грубовато. Хватаемся друг за друга, жмемся, тремся.

Расцепляемся только в квартире. Я теряю равновесие и чуть не падаю, но Гарик удерживает. Ухватив за талию, мягко толкает к стене и нависает сверху. Я тут же обнимаю и льну. Хочется быть близко, чувствовать его запах. До дрожи хочется продолжать.

Он считывает и вжимается. Мажет губами по щеке и по скуле, спускается к шее. Целует там влажно и нежно. Приятно до одурения. Из меня вырывается сдавленный стон. Выгибаюсь дугой, с силой впиваюсь пальцами в твердые плечи. Не ожидала, что будет так остро и вместе с тем хорошо.

С тихим рыком он присасывается к тонкой коже чуть ниже уха, слегка оттягивает губами и зажимает. Это щекотно, я ерзаю. Он отпускает и возвращается к губам.

Целует сразу глубоко. Вкус его слюны мешается с моим и запускает бурные реакции. Пульс тарабанит, кожа становится до боли чувствительной, внизу живота мучительно сладко ноет.

Мы целуемся так, что сводит мышцы лица. А хочется еще сильней…

Гарик отстраняется первым. Шумно вдыхает, выдыхает рывками. Так надрывно, что мне становится страшно. Я и сама задыхаюсь от чувств, но ему как будто больно.

Мы ошарашенно переглядываемся. Оба не понимаем, что дальше. Вариантов всего два: идем до конца или расходимся, списывая на просекко.

Секунды становятся долгими, молчание тяжелым.

– У меня это будет впервые, – выпаливаю, не в силах вынести напряжение.

Мне страшно, но я решаюсь. Хочу, чтобы он стал моим первым.

Он морщит лоб и выдыхает:

­– Что?

– Я девственница, – поясняю, тупя взгляд.

Ужас как неловко говорить об этом в такой момент.

– И что мне делать с этой информацией? – спрашивает хрипло, и этот странный вопрос запускает неприятное предчувствие. – Мне остановиться? ­

– Я… не знаю. Если хочешь. То есть, если ты меня не хочешь, то продолжать не нужно.

В моем голосе сквозит обида, у нее мерзкий привкус отвержения.

– Я хочу тебя с первой минуты, как увидел, но остановиться могу. Вопрос в другом: что хочешь ты?

Он немного отстраняется и заглядывает мне в глаза. Там паника, естественно. Минуту назад я, по сути, призналась, что готова переспать с ним. Разве было непонятно? Теперь я чувствую себя униженной.

Дергаю плечами и легонько отталкиваю его. Он не сдвигается ни на миллиметр.

– Готова просто так потрахаться? Жениху не обещала целомудрие хранить?

Меня подбрасывает, как от удара током. Вздрагиваю так мощно, что он тоже замечает и хмыкает:

– Ты не собиралась мне рассказывать, да? В Штаты после свадьбы с ним планировала? В октябре у вас?