Торт от надоедливого соседа (СИ) - Луковская Татьяна. Страница 7

– Ой, как интересно? – опять всплеснула ручками Лена. – А мы, ее лучшие подруги, даже и не знали, что у нее парень есть, – в голосе Дюймовочки скользила обида.

– Вот-вот, – пальцами по столу постучала Катюха.

– Так она, наверное, опасается, что отобьем, – Оля опять тряхнула белокурыми прядями, гордо вскидывая носик.

– Мы со вчерашнего дня… вечера парень и девушка, не успела еще рассказать, – начала я оправдываться раскаивающимся голосом. – Думала посидим, чайку попьем, тортик поедим, я и расскажу.

– Да, со вчерашнего вечера, – подтвердил Олег. – Схватила меня за уши и ну давай целовать, пришлось в невесты брать.

Однокурсники (и даже Галкин) застыли с открытыми ртами, в мой имидж великой скромницы рассказ Олежика совсем не вписывался.

Сказать, что я покраснела – это ничего не сказать. Щеки пылали. Я опять зло ущипнула Олега.

– А-у-у, вот видите, и сейчас пристает.

– Лучше бы ты про север так вдохновенно вещал, – прошептала я.

– Им то зачем про север? Им туда не ехать. Салатика мне подложи.

Тут у Олега в кармане зазвонил телефон.

– Алло. Я у Василисы, квартира напротив. Можно, пацаны мои зайдут? – спросил Олег отчего-то не у хозяйки квартиры, а у Катюхи.

– Еще мальчики? Конечно, – счастливо заулыбалась подруга.

Только за полночь мне удалось вытолкать всю компанию. Всех, кроме Олега, он остался мыть посуду. Еще долго под окнами раздавались крики, хохот, Катюха с Артемом целовались под фонарем, или это был Антон, Галкин вился вокруг Олечки. Помахав в окна другого подъезда (они с чего-то решили, что там моя квартира) все дружно зашагали в сторону остановки ловить такси. Двор притих.

– И что это было? – гневно кинула я полотенце в Олега.

– Я не знал, что они придут. Ну, не выгонять же пацанов. Вон как все хорошо сложилось.

– Я не про это. Какой парень, какая девушка, какие поцелуи? Куда тебя понесло?

– Ну, поцелуи-то были, – Олег, отвернувшись, добросовестно драил тарелки.

– Зачем ты это сказал?

– Случайно вырвалось. Ты моего «Наполеона» есть не стала, лопала только этот, – он кивнул в сторону Олькиного торта, – а мой намного вкуснее.

– Этот йогуртовый, диетический, а от твоего ни в одни джинсы потом не влезешь. И вообще, ты мне зубы не заговаривай, чего тебя понесло?

– Я тебя от этого хмыря приставучего спасал.

– Ой, глядите, спаситель униженных и оскорбленных, – хлопнула я в ладоши, – не иначе Олегандро Зоррович с испанской бородкой. Чего меня от Галкина спасать, подзатыльник отвесила, и отстал, ему не привыкать? А теперь мне девчонкам все объяснять придется, вот стыдно-то будет, они поверили.

– Так и не объясняй, проблема-то.

Олег закрыл кран и вытер руки полотенцем.

– Врать подругам? – нахмурила я брови еще сильнее.

– У тебя сегодня очень хорошо получалось, – хмыкнул Олег и начал двигать тумбочку на место.

– И вообще, ты меня лапал. За это в Америке сажают.

– Ну, во-первых, мы не в Америке, а во-вторых, – в его глазах плясали чертенята, – показал бы я тебе, что значит «лапал», да боюсь, по морде получу. Я, кстати, завтра с хоккея приду весь такой сильно радостный, звонить в дверь стану, так ты не открывай.

– Так ты еще на радостях и буйный бываешь?

– Не знаю, какой я там бываю, но лучше не открывай, а то потом недели две дуться будешь.

– Я гляжу, ты такой уверенный, уже заранее «радостный», а если ваши проиграют?

– Смеешься, с воронежским «Бураном» играем. Ох, Васька, не смыслишь ты в хоккее.

– Ну-ну.

Кому на хоккей, а кому на работу во вторую смену.

Глава 7

Люблю, воткнувшись лбом в прохладное стекло, смотреть на вечерний город. Сначала все бурлит, спешит, суетится, толкая друг друга, проносятся пешеходы, автомобили мчатся на огромной скорости – домой, быстрее домой после тяжелого трудового дня: к столу, пледу, теплому чаю. И вот постепенно улицы пустеют, а вместо плотного потока транспорта, устало подмигивая фонарям, едут лишь редкие машины. Все становится каким-то нереальным, сказочным. Город накрывает благостная тишина, и слышно только, как ветер раскачивает верхушки деревьев, да в соседнем дворе пискляво кричит сигнализация.

Первый вечер без Олега. Интересно, во сколько он сегодня явится и на своих ли ногах, и сегодня ли? Да какое мне дело, что у меня своих забот нет? Вон мама позвонила, завтра после обеда приедут с Маринкой в гости, лыжи сами притащат, из вещей что-то. Сестру нужно выгулять в кино, давно обещаю, мама нагрянет конечно же с ревизией, проверить, как ее несобранная дочь ведет хозяйство.

Надо лечь пораньше спать, чтобы завтра успеть до их приезда: заполнить холодильник провизией, сварить настоящий, а не какой-то там пакетный суп, прибраться до слепящей чистоты, перегладить горку белья, что третий день пылится в тазике. Короче, не ударить в грязь лицом перед требовательной комиссией. Да где же этот Олег, одиннадцать?

Легла, пытаюсь заснуть, прислушиваюсь к каждому шороху в подъезде. Полдвенадцатого, встала, хожу по комнате. Вот мы даже и не целовались по-настоящему, а у меня ощущение, что я уже неделю замужем. Нет одиночество гораздо лучше, а то будешь так всю жизнь по окнам бегать, ненаглядного «на рогах» высматривать. Двенадцать, на улице мороз. Говорят, пьяные часто насмерть замерзают, лягут в сугроб поспать, и все. Хватаю телефон, нажимаю «Олегандро», тут же сбрасываю – подожду еще. Нет, надо звонить! Опять нажимаю веселенькую надпись. Долго идут гудки: абонент доступен, но не берет, гад, трубку. Гудки, гудки, гудки.

– Алло, Василиса? Леха, Василиса звонит! – наконец-то радостный голос в трубке (слишком радостный).

– Олег, ты где?

– Васька, а наши так прос…, так проиграли, шесть – один. Это ты наколдовала вчера. А ты за «Буран» случайно не болеешь? У тебя бабушка не в Воронеже живет? А мы тут с пацанами с горя ужрались. Вась, а ты почувствовала, что у меня горе?!

– Олег, где ты? – пытаюсь достучаться до его сознания.

– Леха, где мы? Говорит – на мосту.

– На каком мосту? – руки начинают холодеть. – Вы через Волгу, что ли, идете? Немедленно назад разворачивайтесь, вам в другую сторону!

– В какую сторону?

– Олег возьми такси, поезжай домой.

– А где его взять? Здесь мост.

– По телефону вызови, у тебя что, денег нет? Ты к дому подъезжай, скажи девушка сейчас вынесет и мне набирай, я спущусь. Ты меня слышишь?

– Вась, ты такая добрая.

– И шапку надень.

– А ты что меня видишь?

– Все, отключаюсь. Вызывай такси!

«Пенек». Жду. Ровно полпервого звонок:

– Я подъехал.

– Бегу.

Начинаю копаться в сумке, сколько берут таксисты ночью: триста, пятьсот? Хватаю пятисотку, ключи, накидываю куртку, ныряю в сапоги (застегну в лифте). Кабинка едет медленно. Таксист за простой сейчас накинет. Растрепанная выбегаю из подъезда, на низеньком заборчике возле порога без шапки, слегка покачиваясь, сидит Олег.

– Таксист где? – оглядываюсь.

– Уехал.

– Без денег?

– Почему без денег, я ему заплатил.

– Ты же сказал, у тебя денег на такси нет.

– Я такого не говорил.

«Вот зараза!»

– А шапка где?

- С моста упала. Леха предлагал за ней слазить, но тут таксист подъехал.

– Какой хороший таксист. Домой пошли, встать сможешь? – дергаю его за рукав.

– Смогу. Да я трезвый… почти.

Молча едем в лифте. Олег глупо улыбается, разглядывая меня мутными глазами. Я бы тоже поухмылялась, вид у меня тот еще: лохматая девица в пуховике поверх банного халата, голые ноги в расстегнутых зимних сапогах, да, я их так и не застегнула. Наконец-то двери открываются на нашем этаже.

– Спокойной ночи, – не оборачиваясь спешу к своей квартире.

– Вась, подожди, – догоняет Олег.

– Иди спать, – поворачиваю ключ в замке.

– Вась, подожди, мне сказать тебе что-то нужно.