Десять поцелуев, чтобы влюбиться (СИ) - Любимая Мила. Страница 25

— Да вы поэт.

— А вы моя Муза.

Моему сердцу не может быть настолько тепло, как сейчас. Температура выше всех допустимых показателей по цельсию. Жар его любви спалит меня дотла, но я не собираюсь останавливаться.

Мы сгорим.

Вместе!

Глава 24 — Его грешница

Маша

У каждой сказки есть свой конец. Вот и нашей пришёл.

Мама начала ломиться в дверь, истерично дёргая за ручку. Невменяшка, честное слово. Ещё и орёт, будто потерпевшая с той стороны. Я с ней больше не могу, зла никакого не хватает.

— Слушай, может мне с ней поговорить? — предложил Дима.

— Зачем? Ерунду не придумывай.

— Вы ведь из-за меня ссоритесь. Уверен, я смогу донести.

Донесёт он, ну точно. Только родительница моя пуленепробиваемая. Да и вообще, не надо Сотникову вмешиваться в мои споры с мамой.

— Дим, я ценю твою поддержку, но…

— Не лезь, ты третье колесо.

Ну обидься давай. Что я такого сказала? Просто у нас не те отношения, чтобы затевать разборки с предками. Да и вряд ли вообще мы когда-нибудь достигнем этого уровня.

— Мария! — вновь орёт матушка. — Немедленно открой дверь!

Что ж, она ведь не успокоится. А чем раньше бомбанет Везувий, тем целее останутся Помпеи.

Поворачиваю замок по часовой стрелке и в комнату вмиг влетает мать. Красная, как рак. Глаза злющие, будто вот-вот и молнии начнёт метать, аки Зевс громовержец.

— Дмитрий! — едва сдерживая эмоции, говорит. Ноздри при этом раздуваются, как у настоящего дракона. — Позвольте узнать, как вы тут оказались?

— Мам, не впутывай его, — пытаюсь успокоить её. — У тебя нет права наезжать на Диму.

— Ну как же нет, — натянуто улыбается. — Неужели я не могу пообщаться с молодым человеком собственной дочери?

Сердито поджимаю губы. Не нравится мне происходящее. Быстро же она превратила его из парня, который оставит меня с пузом в молодого человека.

— Разумеется, можете, — Сотня улыбается во все свои тридцать два зуба.

— Замечательно, — хмыкнула мать. — Итак, что же вы будете делать, если у ваших так называемых отношений появятся последствия? Вы предохраняетесь?

Чёрт побери!

— Мама!

Мне хочется под землю провалиться, не меньше. Стыдно ужасно.

— Ирина Алексеевна, не беспокойтесь. Мы взрослые люди.

— Ах, они взрослые люди! — она красочно всплеснула руками. — Тогда точно переживать не о чем!

Господи, да сколько это может продолжаться? Будто ни с той ноги встала. Но я не могу ей позволить продолжать вести себя в том же духе. Терпения никакого не хватает. Сама бешеная, нормальным людям нервы треплет. Хорошо же жили — больше месяца продержалась, потом опять кукуха отъехала.

— Мам, если ты не остановишься, то я съеду.

— Вот только не надо меня шантажировать! Может быть, вы ещё с твоим молодым человеком жить станете вместе? Нет? Дмитрий, что скажете?

Дайте святой воды, её надо срочно обрызгать. А лучше вылить на голову целое ведро. Я понимаю, что нельзя так думать о своей маме, но больше не могу. Такой концертище устроила — никогда не забуду. Сотников сейчас сочтёт, что она сумасшедшая, дочка у неё такая же поехавшая, нафиг надо.

Меня уже колотить начинает от нервного перенапряжения.

Дима берёт меня за руку и успокаивающе гладит по запястью.

— Ирина Алексеевна, вы извините, но прекратите орать на Машу. Ей двадцать лет, если вдруг вы что-то пропустили. Савельева, идём.

Смотрю на него, как круглая идиотка, потому что совсем не понимаю происходящего.

Щёлкнул пальцами прямо перед моим лицом.

— Ау, Маш!

— Что? — прикусываю нижнюю губу.

Молча выводит меня из комнаты. Я не сопротивляюсь — я в шоке. Мама тоже. Вот только родительница довольно быстро приходит в себя.

— Уйдёшь с ним, больше никогда на порог не пущу!

Спустя десять минут мы уже сидим у Димы на кухне и пьём чай. Вкусный, облепиховый. Тишина между нами не кажется неловкой. Сотня даёт мне время подумать, и я ему очень благодарна. С мамой я часто ругаюсь. Ухожу, хлопая дверью. Но такого грандиозного скандала ещё не было.

Не скажу, что она у меня плохая, тиранша или эгоцентричная стерва. Но, в принципе, хватает всего понемножку. Я тоже не божий одуванчик. Всегда выражала своё мнение, шла против системы. Назло маме даже как-то решила стать готом. Продлилось это недолго, но важнее всего сам факт вызова.

Она всегда хотела сделать из меня послушную идеальную девочку, которая будет точной её копией, но более успешной. Добьётся всего того, чего не смогла достичь Ирина Савельева из-за внепланового рождения ребёнка. Наверное, она по-своему выражает любовь. Но…

Ей постоянно всё не нравилось. Всем была недовольна. Чтобы я не сделала и как бы себя не повела. Пожалуй, переходный возраст был для нас самым сложным периодом. Потом матушка едва пережила университет и выбранный мною факультет. Ну вы помните, журналистика — это не профессия.

А что дальше? Она сама ткнёт на парня, с которым мне стоит встречаться? А если мой выбор ей не понравится, то я должна засунуть в задницу свои чувства и желания?

— Не переживай, — Сотников накрыл мою руку своей. — Через пару дней одумается, сама попросит прощения. С моими всегда так.

Очень сильно сомневаюсь. Моя мама редко извиняется. Почти никогда. Например, то, что она пошла на мировую этим летом очень сильно меня удивило. Нонсенс.

— Прости, что тебе пришлось всё это выслушать. И…

— И? — усмехнулся.

— В общем, это с твоей стороны очень благородно, но я не останусь.

— Не поверишь, моё третье око предвидело это.

— Неужели?

— Именно так, — хитро подмигнул. — Так что должен предупредить — я привяжу тебя к батарее. Или нет, лучше к кровати. Там нам будет мягче.

Не знаю, как не зарделась, будто маков цвет от одних только мыслей. Картина безбожно порочная.

— Что же ты будешь делать со мной связанной, м-м-м?

— Боже, Маша! — в притворном ужасе прижал ладонь ко рту. — Моя ты грешница!

Твоя…

Глава 25 — Стрела амура

Маша

Становится всё сложнее скрывать наши с Димой отношения. Да, кажется, это именно они и есть. Ведь когда парень и девушка живут вместе, то секс начинает приобретать официальный статус.

Нам хорошо вместе. Факт.

Но проклятое слово сюда совсем не подходит! Я не знаю, как описать и существует ли во всей вселенной подходящий эпитет, чтобы описать всё, но… это чёртов Рай.

Неделя вместе пролетела, будто один день. Счастливые часов не наблюдают. Но ещё мне страшно.

Вдруг кто-нибудь в университете или из друзей узнает о нас? В нашем маленьком мире секрет в безопасности.

Я хотела рассказать всё подруге. Но видя, как сильно Мире плохо, просто не могла решиться. Князева так и не смогла перелистнуть главу своей жизни под названием «Никита Тарасов». Наверное, нам обеим нужна дурацкая вечеринка в честь дня рождения Егора.

Мирославе надо развеяться, а мне получить свою дозу отвыкания от Димы. С каждым последующим днём привязываюсь к нему только сильнее. Боюсь, настанет момент, и я просто не смогу с ним расстаться. Уже влипла настолько серьёзно, что никаких стоп-сигналов не воспринимаю.

И где может быть логика, когда мы хотим друг другом наслаждаться?

— Маш, — Сотня проводит по моим волосам расчёской. От его прикосновений по телу бегут сладкие мурашки. — У меня есть серьёзный разговор к тебе.

Сердце пропустило удар, а дальше забилось куда медленнее, словно вбивая в грудную клетку острые раскалённые иглы. Положительно такие разговоры никогда не заканчиваются.

— Хорошо, — равнодушно пожимаю в ответ плечами.

Он молчит, словно испытывая моё терпение. Боже, да скажи уже что-нибудь! Вместо этого он заплетает мои волосы в косичку. Причём получается у него очень даже неплохо.

— Обожаю твои волосы, — целует меня в затылок.

— Это вся беседа? — рассмеялась, пытаясь разрядить обстановку.