Агония (ЛП) - Тоул Саманта. Страница 23
Без рубашки.
Боже правый.
Его большие руки сложены на массивной, твердой как камень груди.
Он босиком, на нем только темно-серые треники, которые сидят низко на бедрах. Я вижу счастливую дорожку темных волос, идущую от его пупка, вниз в брюки и к…
Господи всемогущий. Кажется, из уголка моего рта потекла слюна.
Я прижимаю туда пятку ладони, просто чтобы проверить. И, да, так и есть.
Отлично. Прийти извиниться и начать с того, что облить его слюной.
Молодец, Ари.
Я делаю глубокий вдох, собираясь с духом, и начинаю идти к нему.
Он наблюдает за мной, ничего не говоря. Глаза сощурены, отчего они кажутся темнее, чем есть на самом деле.
Я глотаю воздух. Тепло и страх бушуют во мне.
Когда я подхожу к нему, я поднимаю подбородок, чтобы посмотреть ему в лицо.
Наша разница в росте гораздо более заметна, когда я ношу плоскую обувь. Кого я обманываю? Она заметна, даже когда я на каблуках. Этот парень просто гигант по сравнению со мной.
Я раздвигаю пересохшие губы, увлажняя их, готовая заговорить, и намереваюсь сказать: «Привет» или «Спасибо, что согласился меня принять», но на деле выходит:
— Я ходила в бар.
Его глаза слегка расширяются, но он ничего не говорит, и тогда я начинаю лепетать, пытаясь объяснить свой мозговой пердеж извинениями.
— Я поссорилась с отцом… из-за тебя, вообще-то, … и я сказала кое-что, и это было ужасно, и я была расстроена, я ушла с работы и начала идти к автобусу, и пошел дождь … ты можешь в это поверить? … и потом я просто не переставала идти, а потом я была в городе, в баре, заказала напиток … вино, — я говорю это так, как будто это сделает все лучше, а на самом деле, это сделает прямо противоположное.
— Но я не пила его. Честно. Не думаю, что я вообще собиралась. Но после того, как я заказала его, я позвонила своему спонсору, Люку, парню, с которым ты познакомился. Он приехал, мы поговорили, и он отвез меня домой. Я все еще была не в себе, и я не могла позволить тебе увидеть меня такой, поэтому я написала тебе сообщение, сказав, что мне нездоровится, что вроде как так и было, но не так, как я заставила тебя поверить, и я была не права, и мне очень жаль. Но хочу, чтобы ты знал, что я не отшила тебя, чтобы провести время с кем-то другим, с каким-то другим парнем. Люк просто остался со мной, так как я не была готова остаться одна, и он пошел заказать нам ужин, пока я приводила себя в порядок и принимала душ, а потом пришел ты, и мне было неловко и стыдно за то, что я сделала, пойдя в бар, и я не хотела, чтобы ты думал обо мне плохо и не хотел больше быть моим другом, и… я все испортила. И мне жаль.
Я вдыхаю. Выражение его лица не изменилось. По-прежнему стоическое, ничего не говорящее мне. Его рот застыл в жесткой линии.
— Так что… да… — Я скручиваю руки вместе перед собой. — Я просто хотела прийти сюда и быть честной с тобой и сказать тебе, что мне жаль, что я не была честной в первую очередь. — Я делаю шаг назад. — Ну, спасибо, что позволил мне… сказать то, что мне было нужно. Думаю… я оставлю тебя. — Я поворачиваюсь на пятке, чтобы уйти, мое лицо пылает от грусти из-за отсутствия его ответа.
— Ари.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь на звук его голоса, впитывая его, жаждая его.
Его руки теперь по бокам. Его выражение лица немного мягче.
— Хочешь войти? — спрашивает он, и мое сердце подскакивает.
Я улыбаюсь.
— Да.
Я возвращаюсь к нему, и он отходит в сторону, пропуская меня в свою квартиру.
Господи Иисусе, его гостиная и кухня открытой планировки размером со всю мою квартиру и квартиру моего соседа, вместе взятые.
— Где Мисси? — спрашиваю я его.
— У Зевса и Кам. — Кам — невеста Зевса и мать их детей. — Она сидит с ними. Останется там на ночь. — Он закрывает дверь и проходит мимо меня. — Хочешь что-нибудь выпить? — спрашивает он.
— Воды, было бы неплохо. Спасибо.
Он проходит на кухню, и я снимаю кроссовки. Его полы из вишневого дерева слишком хороши, чтобы ходить по ним грязной обувью.
Я прохожу дальше в его квартиру, подхожу к окну возле кухни, любуясь видом.
— У тебя действительно хорошая квартира, — говорю ему, когда слышу его приближение. Я поворачиваюсь и беру стакан воды, который он протягивает мне. Мой палец задевает его палец, отчего по моей руке пробегает дзинь.
Арес ничего не говорит. Он просто опирается задницей о стойку, наблюдая за мной.
Я делаю глоток воды, а затем упираюсь поясницей в выступ окна, прижимая стакан к груди. Отчаянно пытаюсь не смотреть на его голую грудь. Это труднее, чем вы думаете.
Я обвиняю его наготу в том, что несколько минут назад у меня переклинило мозги и началась словесная рвота.
Как девушка может мыслить здраво, когда перед ней вся эта гладкая, золотистая кожа?
Теперь, когда он ближе, я вижу, что на его груди есть редкая россыпь темных волосков.
Это делает его еще более сексуальным.
Но я здесь не для того, чтобы думать о его сексуальности. Я здесь, чтобы убедиться, что не испортила нашу дружбу своей недостаточной честностью.
И у меня явно плохо получается не пялиться на его грудь.
Я поднимаю глаза на его лицо и вижу приподнятую бровь и искру самодовольного юмора в его выражении.
Он точно знает, что я его разглядывала.
Мои щеки пылают.
Я делаю еще один глоток воды.
— Итак… — говорю я.
— Итак… — повторяет он.
— Мне жаль.
— Ты уже это говорила.
— Говорила. Я просто хотела сказать это снова.
— Хорошо. — Он кивает.
Никаких тебе «Я принимаю твои извинения, Уголовница» или «Ты прощена». Я все понимаю.
Разочарование обжигает мои щеки.
— Ты выглядишь раздраженной. — В его словах звучит веселье.
— Я не раздражена. — Еще один глоток воды.
— Ты уверена?
— Однозначно.
— Хорошо. Потому что было бы немного дерьмово с твоей стороны раздражаться на меня после того, что ты сделала…
— Я же сказала, что мне жаль!
— Уголовница.
— Что?
— Я издеваюсь над тобой.
Я встречаюсь с его глазами, которые теперь стали намного мягче и улыбаются мне.
— Засранец.
— Правда. — Он усмехается. — Спасибо, что пришла сюда и рассказала мне все это. Я ценю твою честность со мной. Но не лги мне больше. Я ненавижу, когда мне лгут. Даже если ты думаешь, что я не захочу это услышать, я предпочту это услышать. Так что с этого момента — полная открытость. Хорошо?
Он все еще мой друг. Мое счастливое сердцебиение ощутимо в груди.
— Хорошо. — Я улыбаюсь. — Полная открытость.
Между нами наступает тишина.
— Итак, этот парень…
— Люк.
— Он твой спонсор?
— Да.
— А вы, ребята, не…
— Нет! Боже, нет! Это запрещено. Абсолютно неэтично. Но, даже если бы это было не так… он не в моем вкусе.
— О. Ну… а кто в твоем вкусе?
Ты, очевидно.
Черт. Я только что согласилась на полную честность, больше никакой лжи. Но я не могу сказать ему, что он в моем вкусе, потому что я не в его; это будет чертовски неловко, и тогда я точно потеряю его как друга.
Я пожимаю плечами, не давая ответа.
— Э… эм… парни.
Он поднимает бровь.
— Какие парни?
Господи. Все мое тело становится горячим. Мое лицо сейчас, наверное, цвета помидора.
— Те, которые… не пьют.
— Я не пью.
— Не пьешь?
Я этого не знала. Мы не были нигде, где бы он пил. Но я просто предположила, что он пьет. Я не знаю, почему я так думала. Он не очень-то любит алкоголь.
Алкоголики. Ты их путаешь, Ари.
— Нет, — говорит он.
— Хорошо… — я запнулась.
— Итак, какими еще качествами должны обладать парни твоего типа?
— Почему ты хочешь знать? — я уклоняюсь от ответа, потому что не могу придумать, что еще сказать, чтобы не выдать своих чувств к нему.
— Мне любопытно.
— Ты знаешь, что любопытство сделало…
— Я рискну. — Он пожимает плечами, на его губах появляется ухмылка.