Все только начинается (СИ) - Циль Антонина. Страница 28

Гости ярмарки охотно устремились к палатке. Желающим участвовать в аукционе раздавались картонки с номерами. Пожилым и особо важным гостям были заранее выставлены стулья. Остальные могли за символический взнос в копилку попросить волонтеров принести им табуреты из столовой пансиона.

Тилла с мужем и пасынками уселась в первый ряд. Рядом с ними, закинув ногу на ногу, расположился Оар Эвелейн. Анна мысленно попросила небеса, чтобы альвийский гость не стал сверлить ее взглядом, как в прошлый раз.

Альв выглядел как иллюстрация к книгам фэнтези из Пашкиной коллекции: высокий, длинноволосый, в одеянии до пят, полы которого он небрежно перекинул через колено. В сердце пошевелилась боль, как обычно, когда Анна думала, что уже никогда не сможет поделиться с сыном интересными впечатлениями.

— Хорошо ей, — проворчала Дафна, глядя на Тиллу. — Захотела – участвует, поленилась – переложила все на чужие плечи. И ведь не упрекнешь, все на добровольных началах. И с руководителями пансиона она договорилась, вернее, ее муж. Фэнес ей никогда не отказывает, рыльце-то у него в пуш…

Мистресс Дэклер осеклась. Последнюю фразу Дафна произнесла, явно по рассеянности, забыв, что говорит с новым человеком в лонтохеймском болоте. Жена доктора бросила на Аню испуганный взгляд, но та сделала вид, что ничего не заметила.

— Зато место председателя теперь точно ваше, — быстро проговорила она. — Все видели, как тяжело вы трудились, пока Тилла позевывала в сторонке.

Дафна с сомнением хмыкнула. Аня ее понимала. Завтра-послезавтра мистресс Эглад вернется к своим «обязанностям», и никто и не вспомнит о ее выкрутасах. Мало кто из дам клуба, судя по незамутненным лицам, вообще понимает, что происходит. Переброс полномочий для них – обычное дело.

Мистресс Дэклер вручила Анне деревянный молоточек.

— Это все же ваша идея, вам и продолжать. Да и признаюсь: я не очень хороша в тех делах, где требуется быстрая реакция, – волнуюсь и сбиваюсь. Муж проклял все на свете, когда пытался научить меня водить. А вы справитесь? — встревоженно спросила она.

— Это не первый мой опыт, — успокоила ее Аня, не упомянув, конечно, что до этого занималась лишь онлайн аукционами.

Несколько раз приходилось собирать деньги на лечение ребятишек с опасными заболеваниями. Иногда Анна создавала в своем блоге символические лоты из рисунков и поделок детей, которые очень неплохо продавались.

Она поднялась на импровизированную трибуну, судорожно вспоминая обязанности ведущего аукциона. Так, сначала нужно познакомить участников с товаром, как следует его расхвалить.

Как хорошо, что она делала пометки к рецептам! Дамы не прочь были рассказать историю своего лота: как рецепт попал в семью или был придуман, сколько поколений по нему готовило, какое настроение он создавал, за что ценился.

Цена любого лота начиналась с десяти орлов. Больше всего Анна боялась, что некоторые рецепты окажутся непроданными и недооцененными. Она попросила Дафну собрать на столе в палатке самую эффектную выпечку. Каждому купившему рецепт полагался кусочек торта или пирога или пакетик печенья в подарок.

Взгляд Ани то и дело возвращался к Тилле. Анна не понимала, зачем жена мэра начала интриговать, усложнив жизнь клубу. Ведь, как выразилась Дафна, это был очередной шанс попасть в центр внимания.

И только с началом аукциона она догадалась: Тилла задумала беспроигрышную месть, намереваясь доказать, что без нее мистресс-клуб убог и беспомощен: если за дело возьмется Дафна, в силу ее волнения начнутся заминки и путаница. А если Анна…

Аня объявила первый лот. Это был рецепт яблочного пирога от библиотекаря Пинны Лестеер.

— Четыре поколения! Только вдумайтесь! Четыре поколения семей Дотоу и Лестеер подавали этот удивительный яблочный пирог на праздники и хранили секрет его восхитительного вкуса. Из года в год рецепт совершенствовался и достиг идеала! Госпожа Лестеер жертвует это невероятное чудо на обучение детишек из приюта! Это пирог-загадка! — весело рассказывала Аня, внутренне все больше паникуя: дамы в передних рядах смотрели на нее с усмешкой и нехорошим предвкушением во взглядах. Аня кожей чувствовала нарастающее напряжение. — Но! Некоторые из вас уже имели возможность попробовать его сегодня среди других сладких блюд. Дам подсказку: высокая шапка взбитых белков…

Анна закончила обзор, назвав цену и шаг в три орла, ожидая предложений. Но их не последовало. Задние ряды на дорожке парка нерешительно переминались. Молодежь хихикала. Дамы и господа на стульях снисходительно улыбались. Что сказала им Тилла? Попросила сбить спесь с чужачки, зарвавшейся отказной жены?

Аня повторила цену, водя глазами по толпе. Многие дамы из клуба, судя по лицам, рады были бы ей помочь, но правила, оговоренные на заседании, запрещали им участвовать в аукционе. Остальные не хотели быть первыми, косясь на городскую элиту, от которых всегда исходила инициатива и которые… молчали.

Наконец, Анна выдохнула – слева кто-то поднял карточку. Это была Гельда.

— Тринадцать орлов, — удовлетворенно проговорила Аня, благодарно кивнув экономке. — Кто больше?

С другой стороны в воздух храбро взлетела карточка Мариссы. Аня точно знала, что у Мариссы имеются сбережения, но не собиралась позволять ей тратиться – она добавит эти деньги к следующей зарплате горничной.

Но ставку Мариссы перебили.

— Двадцать василисков, — небрежно бросил из первого ряда Фэнес Эглад, махнув карточкой. — На помощь детям. Люблю… яблочные пироги.

По рядам сидевших прошелся шепот, в задних рядах кто-то захлопал. Городская элита неуверенно подхватила аплодисменты.

Анна смотрела на Тиллу, на то, как меняется лицо мистресс Эглад. Бри была в чем-то права – жена мэра умела владеть своими эмоциями, но лишь отчасти. Аня видела, как ее улыбка делалась все более вымученной.

Фэнес глядел на Анну, как хищник, уверенный в том, что выбранная им жертва покорена и не окажет сопротивления. Он уже не особо скрывал свой интерес – увы, теперь Анна в этом окончательно убедилась. Любой человек, более-менее умеющий читать язык тела и мимику, безошибочно определил бы недвусмысленные намерения Эглада.

Мысленно застонав, Анна воскликнула:

— Какое щедрое предложение, господин мэр!

Толпа снова зааплодировала. Эглад, своим поступком подложивший Ане огромную свинью, привстал, польщенно улыбаясь и раскланиваясь. Его жена опустила веки, чтобы скрыть огонек ярости в глазах.

— Двадцать василисков раз, двадцать василисков два…

— Тысяча василисков, — раздалось из первого ряда.

Альв держал свою карточку поднятой. Зрители еще больше оживились, на их глазах происходило нечто, всколыхнувшее рутину Лонто-хейма.

Аня нервно сглотнула. Оар Эвелейн требовательно глядел на нее со своего места.

— Тысяча василисков раз, тысяча василисков два… тысяча василисков три, — медленно продолжила Анна. — Продано господину из первого ряда. Поздравляю, рецепт восхитительного яблочного пирога – ваш. Даже не знаю, что сказать, господа. Это… невероятно!

Альв удовлетворенно кивнул. Мэр теперь улыбался так же «искренне», как его жена. В его лице промелькнула некоторая растерянность, но он быстро нашелся, встал и начал громко хлопать в ладоши:

— Господин Эвелейн, наш дорогой гость, внес свой вклад в благополучие бедных детей из «Семи рун»! Поблагодарим его за неравнодушие к делам Лонто-хейма!

На самом деле приют «Семь рун» находился не в самом городе, а в ущелье между храмами богини Элеи и Афреи, по пути к Элону, и административно принадлежал территории шахтерского поселка. Фейт Эдрегейл однажды проболтался, что чиновники вспоминали о приюте лишь для галочки в отчетности, а политики – перед выборами.

Впрочем, дети редко покидали стены «Семи рун». По словам администрации, у них имелось все необходимое: школа, спальные корпуса, огороды, даже собственные курятники и свинарники. Зато когда в Лонто-хейме или Элоне происходили мелкие кражи или какое-нибудь хулиганство, первыми под подозрение попадали воспитанники из приюта.