И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ) - Заболотская Мария. Страница 41

– Видите ли, – промолвила я, вздохнув, – так уж сложилось, что мы снова бедны, как и прежде. Нам нечем оплатить добрый обед.

– Что-о-о? – магистр Леопольд поперхнулся. – Еще утром у нас был кошель, наполовину заполненный золотом! Куда вы могли его растратить?

– Смотрителя музея ждет немало неприятностей из-за падения чучела, – хмуро сказала я. – На него наложат огромный штраф, накажут поркой, а может и чем похуже. Нельзя походя навлекать на постороннего человека беду, а потом сбегать, как ни в чем не бывало.

– Вы оставили кошелек смотрителю? – охнул Мелихаро. – Да если б я знал, во сколько нам обойдется этот нетопырь, то лучше еще раз сбил бы с ног эту милейшую даму!

– О, вы бы сбили, не сомневаюсь, – согласилась я, добавив в свой голос яду.

– Да вы никак обижены моим к ней интересом? – парировал демон.

Я, внезапно для самой себя покраснев, закашлялась, а затем, мысленно себя изругав, ответила:

– Ваш интерес может дорого обойтись всем нам, сударь. Госпожа мажордом умна и наблюдательна...

– А как она красива!.. – мечтательно закатил глаза Мелихаро. – Никогда я еще не видел такой красавицы! Сколько достоинства в ее осанке, с каким вкусом она одета!..

На этот раз я покраснела от злости. Влюбленность демона за долгое время нашего с ним знакомства стала для меня привычным и досадным недоразумением. Нет, разумеется, я много раз говорила себе, что эти чувства всего лишь самообман, который рано или поздно развеется, стоит только демону присмотреться повнимательнее ко мне... или к кому-то другому... Но мысль, что теперь Мелихаро восхищен Стеллой, меня необъяснимо раздражала. "Все это потому, что мы с госпожой мажордомом старые недруги, – сказала я себе. – Вздумалось же ему влюбиться именно в эту белобрысую ведьму!".

– Началось! – раздраженный голос магистра Леопольда заставил нас с Мелихаро отвлечься от размышлений, в которые мы погрузились. – Решайте ваши сердечные дела, когда меня нет поблизости. Нашли время! Мы остались без пропитания, а им взбрело в голову говорить о такой ерунде!

– Мессир, – я жестами призвала его успокоиться. – Нам не грозит голодная смерть, отнюдь! Вы позабыли, что носите значок аспиранта? Он дает вам право столоваться при кухне Академии. Разумеется, вам не предложат того, что подают на стол ректора или главы какой-нибудь кафедры, но жаркое здесь готовят ничуть не хуже того, что в окрестных харчевнях, уверяю вас.

Моя речь настроила магистра на миролюбивый лад, да и с лица демона сошло блаженное выражение, бесящее меня с каждой секундой все сильнее. Спустя некоторое время мы уже сидели за столом в небольшом уютном зале, служащем столовой для преподавателей, и ожидали служанку, которая должна была принести нам обед.

Девочка, которой по виду было столько же лет, как и мне, когда я подписала контракт с Академией, принесла тяжелый поднос, уставленный многочисленными тарелками, и робко извинилась за то, что вместо перепелов нынче подают простую курицу.

– Почему же это? – немедленно спросил магистр, чья прожорливая утроба, насколько я знала, после скитаний по южным городам не ведала различий между отбивной из телятины и подметкой от сапога. Но так как меня и саму заинтересовал этот вопрос, я не стала одергивать чародея, несмотря на то, что девочка заметно поежилась от его склочного тона.

– Мессир, – сказала она тихо, – это все не моего ума дело, но мне говорили, что у поставщиков провианта для Академии вышла большая ссора с госпожой мажордомом. Последнее время такое часто случается...

Ее слова подтвердили те неясные опасения, не оставлявшие меня с тех пор, как мы прибыли в столицу. Академия и впрямь переживала не лучшие времена, и только гонор чародеев позволял им не слишком тревожиться по этому поводу.

Сытный обед умиротворил магистра, и даже Мелихаро смог придраться к кухне Академии по самым незначительным поводам. Доброе расположение духа позволило ему отметить мимоходом, что в кои-то веки мой план кажется ему не столь уж глупым.

А вот я, напротив, все больше кляла себя за недальновидность. Конечно, я не могла предугадать, что поступление в аспирантуру обернется для Леопольда – и для меня – житьем в уединенном доме магистра Аршамбо, где не интересовались ничем, кроме науки. Я думала, что на следующий же день после прибытия в столицу, пошатавшись по коридорам Академии, буду знать, куда подевался магистр Каспар. И поглядите-ка – я все еще торчу в Изгарде, так ничего и не разузнав!.. Негодный, плохой план!

Но как я не пыталась придумать, какие изменения внести в него, в голове у меня было пусто, как в тарелках, которые отодвинули от себя в сторону Мелихаро и Леопольд. И я прекрасно знала, отчего не чувствую вкуса еды и отвечаю невпопад – сегодня в Изгард возвращался Искен. В душе я страшно боялась этой встречи и не знала, как ее отсрочить. Единственное, что было мне по силам – так это изобрести повод, чтоб задержаться в Академии подольше.

– Мессир, – обратилась я к Леопольду, – а знаете ли вы, что имеете право не только на бесплатные обеды? Вам положена стипендия и если вы проявите настойчивость, то сможете получить ее сегодня. Согласитесь, деньги нам не помешают. Отправляйтесь-ка к казначеям и требуйте стипендию, пока они не смилостивятся. Скорее всего, вам придется немало побегать по кабинетам, выправляя нужные бумаги, но у вас, в конце концов, есть секретарь и бездна свободного времени, которое все равно никуда нельзя употребить с пользой, пока карманы ваши пусты.

– Что-то в ваших словах подсказывает мне – вы не собираетесь с нами идти, – с подозрением промолвил демон.

– Я с самого начала говорила, что еду в Изгард за сплетнями, – ответила я. – Но прислушиваться к чужим разговорам, пока вы постоянно грызетесь у меня под боком, не так уж просто. Сделайте милость, отправляйтесь в казначейство одни, да постарайтесь не влипнуть в неприятности. Встретимся здесь же, вечером, заодно и поужинаем.

– То есть, вы подразумеваете, что выбивать стипендию из казначеев мы будем до самого вечера? – осведомился Мелихаро, скептически вздернув одну бровь.

– В лучшем случае, господин секретарь, в лучшем случае... – вздохнула я, и мы разошлись.

...Спустя пару часов я поняла, что мой новый наряд хоть и вызывает определенное почтение у слуг и адептов – да и преподаватели не осмеливались нелюбезно отталкивать меня со своей дороги – но слишком уж явно выделяет меня из толпы. Еще один час я потратила на то, чтобы раздобыть преподавательскую мантию, шныряя по кафедрам. Та, что мне досталась, была покрыта пятнами после неудачного алхимического опыта, но волшебным образом сделала меня невидимкой, одним из десятков таких же молодых преподавателей, большая часть из которых сбегала из Академии через два-три года работы.

Я слонялась по коридорам, любовалась открывавшимся из окон видом, когда замечала поблизости беседующих чародеев, и подолгу чистила сапоги, оказавшись у приоткрытых дверей кабинетов, где чаевали преподаватели. К вечеру я узнала много интересного: все чаще в Академии задерживали выплату жалованья, каптенармусы с неохотой выдавали новые мантии и призывали бережнее относиться к форме; отменили несколько торжеств, а ректор давно не получал приглашения от князя Йорика, вовсе потеряв повод выходить из своих апартаментов. Характер Стеллы ван Хагевен становился все лютее, да к тому же она рассорилась со своим давним воздыхателем, одним из старших кузенов Искена – заслышав это, я хмыкнула со смешанными чувствами: Мелихаро и впрямь выбрал удобный момент для того, чтобы начать ухлестывать за госпожой мажордомом!..

О чем только не беседовали чародеи Академии – о погоде, любовных делах, ценах на вино в окрестных тавернах, громких ссорах и увеличивающейся дерзости изгардцев; немало доставалось и придворным, которые стали задирать нос перед магами, забыв, как недавно искали дружбы с ними. "Скоро они начнут обращаться с нами, как с портными, шьющими их наряды! Да, мы сводим их бородавки и лечим зубы, правим горбы и укорачиваем носы, а порой нас просят продать пару капель зелья, делающим красавиц чуть более благосклонными к своим ухажерам! Что нас уважать? Мы сами виноваты в том, что все чаще нас считают ремесленниками! Ладно еще поместные маги, худшие из нас, но сейчас даже столичные магистры порой вынуждены проглатывать оскорбления!" – то и дело слышала я на разные лады.