И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ) - Заболотская Мария. Страница 67

– О, если бы все было так просто! – Искену явно не пришлась по нраву моя попытка дать совет, пусть даже приправленный лестью. – Но ты ведь должна помнить изо всех этих легенд и сказок, что начала дорог такого рода всегда отмечены определенными знаками. Всегда есть камень, дерево, ручей, развилка, миновав которые ты ступишь на Темную Дорогу – так уж она устроена. И раз уж здесь прежняя магия так хрупка, то нарушать правила тем более не стоит. Если мы решили идти по подземному ходу, то следует найти вход в него. А что до прощупывания почвы – попробуй сама – и ты убедишься, что пустот под землей здесь нет. Якобы нет. И это доказывает еще раз – есть дома, в которые следует входить через двери, а не влезать в окна или через дымоход.

Он был прав, я понимала это, и оттого, подумав еще немного, предложила свою помощь.

– Честно сказать, почти все измерения и подсчеты я сделал, – аспирант пожал плечами. – Осталась только самая грязная и простая работа, явно не подходящая для женских рук...

– То есть, нужно копать? – перебила я его. – Отлично! Завтра же начнем!

* * *

Ранним утром я растолкала Искена, аккуратно обошла спящего магистра Леопольда, разбудить которого в такую рань я не пожелала бы и недругу, и мы принялись за работу, перекусив остатками тех харчей, что мы захватили из города.

– Даже крестьяне не подымаются в такую рань, – промолвил Искен, страдальчески морщась.

– Мне показалось, что у тебя важное и срочное дело? – сурово спросила я.

– А мне показалось, что ты хочешь любой ценой отвлечься от каких-то тревожащих тебя мыслей, – зевнув, ответил Искен. – Не сочти за оскорбление, но люди благородного происхождения отгоняют от себя тягостные раздумья отнюдь не изнурительным трудом.

– В таком случае, вон там похрапывает не иначе как первый принц крови, – ткнула я пальцем в сторону магистра Леопольда. – Воистину, чародеи до сей поры не превратили этот мир в одну большую обугленную головешку лишь из-за своей лени.

Спустя полчаса после того, как мы принялись рассуждать, как сподручнее избавиться от зарослей колючего кустарника, которым давно уж заросла нужная нам часть храмового подворья, я переменила свое мнение.

– Я, кажется, говорила, что чародеи до сих пор не погубили все королевства и княжества из-за лени? – вздохнула я и пнула ногой камень. – Черта с два. Просто маги не могут друг друга переспорить, дойдя до дела! Искен, или ты применяешь какое-то из перечисленных тобой же заклятий, или я берусь вырубить эти кусты вручную, пусть даже занозы будут торчать из меня, как иголки из ежа.

– Рено, ты никогда не освоишь высшие заклинания, – сокрушенно покачал головой Искен. – И не потому, что у тебя маловато сил. Всему виной твое непонимание того, что магия не терпит суетливости. Все самые лучшие заклинания отличает не столько эффективность, а изящество – и вот его-то подобные тебе не видят.

– Я вижу заросли терновника, шиповника и бог весть чего – но колючки у него с палец длиной, – сварливо произнесла я. – На свою беду я спросила тебя, можешь ли ты выжечь эти заросли магией или же вырубить. И битый час мы толчем воду в ступе, вместо того, чтобы приниматься за дело.

– А какое заклинание применила бы ты, если бы у тебя доставало на то мастерства? – спросил Искен, глядя на меня с притворным любопытством.

– Погода достаточно сырая, – принялась размышлять я, перед тем раздраженно хмыкнув. – Так что можно и выжечь, пожар вряд ли начнется. Однако после того мы перепачкаемся в саже как черти, а старый колодец чертовски глубок, да и мыться в такое время года не слишком-то приятно, не говоря уже о стирке – в этой глуши мыло не достать. Поэтому я бы взяла то, что рубит, хоть оно требует многоразового повторения, в отличие от первого...

– И вот опять, – аспирант с сожалением смотрел на меня. – Ты даже не подумала сравнить формулы, их энергетическую составляющую...

– Дьявольщина, Искен! – возмутилась я. – Ты рассуждаешь, как человек, чью одежду стирает кто-то другой!

– Дорогая, ты – самый несносный адепт на моей памяти, – сказал Искен. – Какое счастье, что мне нужно притворяться твоим другом, а не наставником.

– Ты явно скучаешь по временам, когда проводил лекции в Академии, – съязвила я. – Уверена, многие из твоих адепток мечтали заполучить тебя в личные учителя. Вот только ты позабыл, что я ненавижу поучающий тон…

– Я так и знал, я боялся этого! – раздался за нашими спинами скрипучий, замогильный голос магистра Леопольда. – Вы забрались в эту дыру, чтобы по любому поводу выяснять отношения. О, я уже вижу во что превратится моя жизнь! Мне нигде не скрыться от этих ужасных разговоров, и я буду вынужден узнать все мельчайшие подробности вашего расставания – а ведь меня они ничуть не интересуют! Затем вы перестанете разговаривать друг с другом, но не успею я хоть немного отдохнуть от ваших склок, как тут же увижу, что вы милуетесь за каким-то кустом, забыв обо всем на свете! Омерзительно! Возмутительно!

"Черт подери, а ведь он прав!" – в ужасе поняла я. Не то чтобы это умозаключение являлось особенно глубоким – я и сама чувствовала, что происходящее с каждой минутой уводит меня все дальше от решения собственных проблем. Но, поддавшись навязанным Искеном правилам игры, я все сильнее запутывалась в этих легкомысленных ссорах с явственным оттенком игривости, упустив из виду, зачем мы, собственно, отправились к Козерогам. Магистр Леопольд, благодаря неимению такого неудобного качества как тактичность, подытожил все весьма точно. Даже в моей бедной голове, к тому времени порядком замороченной Искеном, прояснилось, и аспирант, судя по раздосадованному выражению лица, это сразу же понял.

– Всегда считал дуэли между магами весьма дурацким способом разрешения разногласий, – процедил он, с неприязнью глядя на магистра Леопольда. – Но если это единственный способ избавиться от этого несносного господина, то...

– Я отказываюсь от дуэли, – тут же отозвался Леопольд, попятившись. – Не приемлю насилия, особенно, если ему подвергают меня.

– От вызова уклоняются только бесчестные трусы, – бросил Искен, высокомерно сощурив глаза.

Я вздохнула. Вряд ли аспирант рассчитывал всерьез оскорбить магистра констатацией хорошо известного всем присутствующим факта, но свое недружелюбное отношение он обозначил весьма явно. Однако, что толку грозить кому-то за уже сказанные слова? Слова, услышанные тем, кому они предназначались?.. Для магистра Леопольда не составило бы труда извиниться три раза кряду – он никогда не придавал этому особого значения, разумно полагая, что грешно пренебрегать столь дешевым и простым способом выиграть время для бегства или же для новой гнусности. Но я уже успела посмотреть со стороны на происходящее и окончательно понять, что именно задумал Искен – а в том, что он рассчитывал именно на тот исход, что описал Леопольд, сомневаться не приходилось.

– Знаешь что, Искен, – сказала я. – Занимайся-ка своими развалинами сам, а я пока отправлюсь в деревню за провизией, затем сготовлю обед, ну а затем приберусь в твоем обиталище... Сдается мне, ты справишься намного быстрее, если я не буду путаться под ногами.

– Не вздумайте вернуться с мешком репы, – тут же подал голос магистр Леопольд, переставший пятиться. – Терпеть ее не могу. И постную похлебку я тоже есть не буду. И пустую кашу!..

– О, я знаю ваши вкусы лучше своих собственных, – ответила я, улыбнувшись магистру так, что тот поперхнулся. – Не стоит мной так вольготно распоряжаться, это будит во мне дурные воспоминания.

– Но... – на лице Искена читалось недовольство и желание отвоевать утраченные позиции немедленно.

– Дурные воспоминания, Искен, – повторила я с нажимом, куда многозначительнее и злее, после чего решительно направилась в сторону Козерогов, прихватив с собой сумку.

Далеко, впрочем, я отойти не успела. У ворот я столкнулась с дедом-козопасом, который с равнодушием переводил взгляд с меня на своих лохматых и шустрых коз, явно не делая между нами особого различия.