Почти цивилизованный Восток (СИ) - Лесина Екатерина. Страница 16
- Ты преувеличиваешь.
- Ну или богатые. Очень богатые… такие, которые могут потратить пару тысяч на молоденькую невинную девицу. Не суть. Главное, что… понимаешь, они лишь бы с кем дела иметь не станут.
Бертрам перевел взгляд на стену.
- Да и она… наша мамашка крепко шерифа привечала, да и мэру не забывала поклониться, хотя, конечно, о том никто вроде как не знал.
Эдди замолчал.
- В полицию идти бесполезно? – уточнил Орвуд.
- Ну… скажем так, ты, конечно, сунулся бы, после того, как сестрицу не вернули бы. И тебя бы выслушали. Покивали бы. Учинили бы расследование, которое ничем бы не закончилось.
Выразился Бертрам вполне определенно.
- Но есть и хорошие моменты.
- Хорошие? – Бертрам стиснул кулак так, что костяшки побелели.
- Время. Оно еще есть. Конечно, существует возможность, что она предложит твою сестру конкретному человеку, но… обычно мамаши предпочитают аукцион. А собрать его не так и просто. Никто не бросит дела ради прихоти старой сводни.
- Сколько?
- Дней пять точно, а там… как повезет.
- Найдешь её?
Эдди вздохнул.
- Я заплачу!
- Не в деньгах дело, - Эдди указал на кресло. – Да сядь ты уже. Думать мешаешь. Тут не деньгт. Другое. Я города не знаю. Людей в нем. Я могу сказать чего-то по верхам, но… там у меня были знакомые. И приятели. Я знал, куда пойти и кому задавать вопросы. Здесь же… я попробую, только как бы хуже не вышло.
- Думаешь, есть куда хуже?
- Всегда есть куда хуже.
- И что мне делать?
- Деньги. Когда их надо отдать?
- Сегодня. Из банка уже должны были доставить.
- Отлично… у тебя найдется это… ну… ливрея побольше.
- Зачем?
- Как я понял, здешние господа сами и до ветру не ходят. Так что приоденусь.
Бертрам закрыл лицо рукой.
- Ты… серьезно?
- Чего?
- Боюсь… ты и вправду… да, там, на Западе, может, кто и нанял бы в слуги подобного… уж извини.
- Головореза?
- Точно. А здесь, боюсь, сразу будет видно, что ты вовсе не слуга. Только спугнешь. Но… - некромант хищно оскалился. – У меня есть свои способы. Так что не волнуйся. Деньги – тоже инструмент. Если они не вернут Эву, то…
Пальцы хрустнули.
- Слушай, - в голову Эдди пришла мысль. Не сказать, чтоб такая уж гениальная. – А может, ты своих порасспрошаешь… из этих… великосветских. Намекнешь, мол, тяжкою поездка была, невеста обидела, а потом и вовсе преставилась, и теперь тебе срочно нужна баба на утешение. Только такая, чтоб чистая и невинная… чего?!
- Боюсь… - Бертрам слегка покраснел. – У меня нет того количества приятелей… у меня вовсе нет приятелей.
- Это ты зря.
- Извини. Не думал, что понадобятся. Некромантов не любят, а вот…
Он замолчал.
- Чарли? – догадаться, о чем думает Бертрам, было несложно. Следом пришла мысль, что Милли это не понравится. Милли это совершенно точно не понравится.
- Думаешь… согласится?
Эдди вздохнул.
- Он – да…
А вот сестрица вряд ли.
- Я сам ей расскажу, - тихо произнес Бертрам. – Она умная достойная женщина…
Это оно конечно да, но только когда не собирается отстрелить кому-нибудь башку.
Глава 10 О том, что рано или поздно, но утро случается
Глава 10 О том, что рано илли поздно, но утро случается
Утро.
Ненавижу утро.
Особенно, когда вэот так, неожиданно. Вчера я засиделась, пыусть даже из чистого упрямства. Спать хотелось неимоверно, но я сидела и ждала Чарли.
Сидела.
Ждала.
Ждала и сидела, но потом все-таки заснула, кажется, случилось это далеко заполночь. И вот теперь слышу, как со скрипом раздвигаются шторы, распахивается окно, впуская довольно прохладный воздух, а какая-то сволочь и вовсе сдергивает с меня одеяло.
- Чего надо? – поинтересовалась я, успев зацепиться за край.
- Скоро завтрак, - сказала хмурого вида женщина в темном платье. – Госпожа не любит, когда кто-то опаздывает к завтраку.
В животе заурчало, напомнив, что ужин тут был тоже так себе.
И я зевнула.
Отпустила одеяло и сказала:
- Тогда ладно.
В конце концов, может сегодня, на свежую голову, я проникнусь, что этим местом, что новоявленною родней.
А Чарльз так и не появился.
Или все-таки… спросить? У кого? У этой, что смотрит на меня, как на врага. И не скрывает недовольства.
Ну ничего, я тоже посмотрю.
Вот… в последнее время у меня очень хорошо получалось на людей смотреть. И женщина не выдержала, отвела взгляд, а потом и вовсе словно вспомнила про неотложные дела.
- Мэри вам поможет, - сказала она, удаляясь с какой-то вовсе уж непонятной поспешностью.
Да я и сама справлюсь, но…
Дверь закрылась.
Дверь открылась, пропуская девицу того сумрачного вида, который бывает у людей, категорически жизнью недовольных. Причем в большинстве случаев их недовольство не имеет какой-то определенной причины, точнее их тысячи и со временем они имеют обыкновение лишь умножаться.
И вот теперь девица поджала губы, отчего унылое её лицо стало еще более унылым.
- Можешь идти, - я все же зевнула, как была, во всю ширь. Запоздало вспомнились матушкины наставления, про зевание в обществе и прикрывание рта рукой. – Покажи, куда одежду дели…
Я оглянулась.
Вчера я, конечно, осмотрелась. В спальной. И в гостиной, но так, осторожно, потому как заставлена эта гостиная была множеством всяких бесполезных и еще хрупких с виду вещей.
К спальной примыкала ванная комната, что было хорошо.
И еще одна, почти пустая, если не считать полок и деревянных болванов, которые в портных лавках встречаются. Правда, эти были исполнены с куда большим мастерством. Но…
Так, Милли, ты, кажется, совсем голову потеряла.
- Госпожа велела выкинуть, - скрипучим голосом сказала Мэри, причем, как мне почудилось, с огромным удовольствием.
- Что?
- Госпожа велела выкинуть, - повторила Мэри, глядя мне в глаза. Правда, недолго.
- Так… - я почувствовала, что закипаю. – Выкинуть? Мои вещи?
- Старье.
Может, и не слишком новые, но… но это мои вещи! Какое право имеет эта женщина ими распоряжаться?
Спокойно, Милли.
Дышим глубже. И сдерживаемся. Не хватало еще сжечь тут все на нервах… но вот ведь… слов не хватает! Цензурных.
- Госпожа сказала, что это не годится даже для того, чтобы бедным отдать, - Мэри решительно подошла ко мне. – Госпожа передала вам пару платьев своей дочери. Леди Августа всегда отличалась отменным вкусом, правда, вы для них… крупноваты, но хороший корсет способен все исправить.
- На хрен, - сказала я.
- Что? – Мэри моргнула.
- На хрен, - повторила я. Мало ли, вдруг да глуховата девица, не расслышала. – И корсет в том числе.
- Но…
- Завтрак где будет? – я вдруг успокоилась. А и вправду вещи старые, хотя, конечно… - Нет, погоди, куда выкинули?
- Но…
- Куда? – я постаралась говорить ласково, а еще снова поймала взгляд. – Знаешь?
- Д-да, - девица вдруг побледнела, точнее приобрела тот серый выразительный оттенок, что свидетельствует о сильнейшем душевном потрясении.
- Чудесно. Тогда иди и принеси.
Старые или нет, но это мои вещи. И если кто их может выкинуть, то только я… а стало быть.
- Но… г-госпожа…
- Тогда отведи меня, - разрешила я, чувствуя, как кипит внутри сила. И главное, она просто есть, не рвется наружу диким пламенем. – Это ты можешь?
Могла.
Мы шли. Поникшая, вздрагивающая от любого шороха девица, и я. Я не вздрагивала, но крутила головой, пытаясь понять, насколько мне здесь нравится.
То есть… понять я уже поняла. Ни насколько.
Но сам дом неплох.
Большой. Теплый.
Живой.
И ничего не разваливается, не скрипит, не вздыхает. Обои ярко-зеленые, небось, по последней моде, да еще и в золотую полосочку. Сияют позолотой тяжелые рамы. Поблескивает влажно паркет, натертый до того, что еще немного и отражение увидишь.