Золотой характер - Ардов Виктор Ефимович. Страница 18

— Гроб!

— В каком смысле гроб? — недоуменно поднял брови Семен Данилович.

— Гроб повис на балансе! Я же вам гроб заказал. И уже перечисление сделал. Как я его теперь оприходую? — И, заметив еще не рассеявшееся недоумение начальника, Фикусов пояснил: — Если бы ваше захоронение состоялось, то этой неприятности не возникло бы, а теперь…

— А теперь, — беспечно перебил его Петухов, — похороните в нем этого потерпевшего, которого ошибочно приняли за меня, и дело с концом!

— Как это вы так рассуждаете? — удивился Фикусов. — Гроб предназначен персонально для вас. Никого постороннего я в нем захоронить не имею права!

— Ну ладно, — решительно сказал Петухов, — Мы его просто спишем за ненадобностью. Где инвентарная ведомость? Давай я подпишу.

Фикусов замялся:

— Это будет не совсем удобно, Семен Данилыч. Ваша подпись пока недействительна.

— Почему?

— Потому что… — Фикусов запнулся, выбирая формулировку. — Потому что, Семен Данилыч, вы пока официально не совсем живой. И в связи с этим я вас, извините, конечно, уволил с работы.

— Новое дело! — развел руками Петухов. — На каком это основании?

— На основании справки из милиции, — пояснил Фикусов. — Я вас уже отдал приказом как усопшего…

— Тьфу, черт, вот глупость-то! — плюнул Петухов, рассерженный торопливостью своего заместителя и необходимостью тратить время на приказ о восстановлении. Не сказав больше ни слова Фикусову, он обиженно хлопнул дверью и направился прямо в кассу.

Фикусов тяжело вздохнул ему вслед и скорбно развел руками. Впрочем, он не сердился на Петухова: он делал скидку на его возбужденное состояние.

А Петухов тем временем бушевал в бухгалтерии. Кассирша, которая уже оправилась после потрясения, вызванного появлением Петухова, отказывалась выдать ему заработную плату, ссылаясь на птичку в ведомости, поставленную Фикусовым. Семену Даниловичу снова пришлось идти к своему заместителю.

— Правильно! — сказал Фикусов. — Теперь вашу заработную плату могут получить только ваши наследники.

— Сейчас же отменяй свой дурацкий приказ! — вне себя закричал Петухов. — Отменяй приказ и немедленно отдавай распоряжение о восстановлении моем на работе!

— Я бы рад, Семен Данилыч. Вы же знаете, я всей душой! Но на каком основании?

— Да какое тебе, болвану, основание нужно, когда вот он я, живой и здоровый! — бушевал Петухов. От его недавнего благодушия не осталось и следа.

— Вы только не волнуйтесь, Семен Данилыч, — мягко сказал Фикусов. — Я верю, что в дальнейшем экспертиза установит, что вы не являетесь покойником, но документ есть документ. Вы этому сами меня учили, и никто не позволит нам с вами игнорировать официальную документацию. А насчет заработной платы не беспокойтесь, — с наигранной бодростью добавил он, — пока перебьетесь как-нибудь, а восстановитесь в живых, сразу получите за несколько месяцев.

— Что же мне делать? — в отчаянье рухнул в кресло для посетителей Петухов.

— Для восстановления в живых вам нужно представить официально заверенную справку, удостоверяющую, во-первых, что покойник не вы, и, во-вторых, что вы не покойник.

— Где я возьму такую справку? — нервно огрызнулся Петухов. — В милиции? Им же нужно представить отношение с места работы!

— Это пожалуйста! Все, что от меня зависит! Любую справку!

Фикусов с готовностью придвинул к себе стопку служебных бланков и торопливо застрочил:

— «…Податель сего — т. Петухов С. Д., умерший 16 числа сего месяца…»

— Что ж ты пишешь?! — в отчаянье закричал Семен Данилович. — Как же на основании справки о том, что я умер, мне дадут справку, что я жив? Это же невозможно! Ты им напиши, что я живой!

Фикусов, отодвинув бумаги, удивленно и даже несколько обиженно поднял глаза на Петухова:

— То есть вы хотите, чтобы я, имея справку, что вы умерли, написал, что вы живой?

Петухов встал и вытер со лба холодный пот.

— Черт с тобой! — решительно сказал он. — Пойду и возьму справку с места жительства.

— Но места жительства-то у вас нет! — в отчаянье воскликнул Фикусов.

— Как это нет? — остолбенел Петухов. — А моя квартира?

— Квартиру вашу я, разумеется, уже опечатал, — смущенно объяснил исполнительный заместитель. — И из домовой книжечки вас, конечно, выписал. Не мог же я ведомственную площадь держать, извините, за мертвой душой! Малейшая ревизия — и я пропал!

— Я пропал… — как эхо, повторил Петухов и безвольно опустился в кресло.

Ему стало ясно, что заколдованный круг замкнулся: формально он действительно мертв, и им с Фикусовым не найти законного способа вернуть его, Петухова, в ряды живых. Но он все же сделал последнюю попытку.

— Слушай, Илья Филиппович, — почти замогильным голосом обратился он к Фикусову, — ты все-таки войди в мое положение. Ну, поставь себя на мое место.

— Как раз вам хорошо! — вздохнул Фикусов. — Вы для всех умерли, даже для ревизоров, вы в порядке. А вот вы поставьте себя на мое место! Мне же голову снимут, если я нарушение допущу!

Фикусов снова вздохнул и горько задумался.

— Но как же мне все-таки восстановиться в живых?! — в полном отчаянии воздел руки Петухов к своему траурному портрету. — Как?!

— Я знаю как! — вдруг радостно воскликнул его верный заместитель и даже вскочил с места. — Пишите подробное объяснение на имя начальства! Начальство — это не мы с вами. Нас с вами могут снять с работы за самоуправство. А начальство снимают за другое: начальство снимают с работы за невнимание к живому человеку. И у вас, к счастью, именно этот вопрос: к вам должны проявить внимание и признать вас живым человеком. Вот увидите, начальство даст нам команду считать вас обратно живым. Оно обязано проявить чуткость, и оно проявит ее! Начальство тоже не любит, когда его снимают.

Ободренный речью заместителя, Петухов занял свое законное место за директорским столом и начал быстро писать.

Через полтора часа подробная докладная записка на имя председателя горсовета Макарова была отправлена адресату.

Записка заканчивалась словами:

Когда через час пакет привезли обратно, Петухов, дрожа от нетерпения, вырвал его из рук курьера и начал быстро листать страницы своей объемистой записки в поисках установок начальства, которые наносились обычно на полях. Резолюция Макарова была обнаружена им в самом конце, рядом с последним абзацем.

В резолюции было всего несколько слов:

Петухов помертвел, рухнул в кресло для посетителей и вытер холодный пот траурной лентой с надписью: «С. Д. Петухову от безутешных сослуживцев».

Рисунок И. Семенова

НЕЗАМЕНИМАЯ ФИГУРА

— Переставлю-ка я тебя теперь на это местечко.

Борис Егоров

КИСТИ И КРАСКИ

С некоторых пор бухгалтер Никодим Ермолаевич Цигейко, хороший советский бухгалтер, серьезно увлекся живописью.

Умение держать в руках кисть и обращаться с красками он обнаруживал и ранее. Никогда, например, не приглашал для текущего ремонта маляров, а обходился своими силами.

И небезуспешно. Стены цигейкинской комнаты украшал замысловатый орнамент, позаимствованный с вкладки популярного журнала.

— Теперь бы картинку еще какую повесить, — мечтательно сказала жена, осматривая комнату после ремонта. — Пустовато немножко у нас…

— Пустовато, — согласился муж. — Давай поищем, купим…

Выполнить это намерение супругам, однако, не удалось: в магазине «Вымпелы. Бюсты. Живопись» имелись только копии шишкинских мишек и плакаты, призывавшие к борьбе с непарным шелкопрядом. Рухнула надежда и на рынок: приобретать целующихся лебедей острого желания не было.