Канарейка (СИ) - Страйк Кира. Страница 61

- Что сама?

- Не знаю, дорогая, ничегошеньки-то я не знаю и не понимаю.

День прошёл спокойно. Леон не усидел в своей повозке, точнее не улежал. К обеду заглянул к нам. Внешне он заметно успокоился, а может просто взял себя в руки и старался делать вид, что всё в порядке, всё по-прежнему. Но я остро чувствовала, что между нами так и стоит буфер недоговорённости.

К вечеру, когда объявили привал и обоз встал на ночлег, привычно заняла место у костра. Я так устала от событий Блусторда, так мечтала, что начнётся обратный путь, можно будет вволю выспаться, отдохнуть, утрясти нервы. И вот мы в дороге, а спокойствие так и не наступает.

- Не сиди на холодном. - раздалось за спиной, и на плечи неловко лёг плед, сьехав с одного края и норовя упасть в увядающую траву.

Я подхватила мягкую ткань, понимая, что Леону просто неудобно одной рукой укутывать меня в тепло.

- Лето закончилось, дальше будет только холоднее. Удивительно, как в этих местах наступает осень. - он присел рядом, задумчиво уставившись на огонь, - Люблю это время... Сейчас, чайку принесу, - подхватился он, - На соседнем костре кипяток поспел.

- Да не подпрыгивай, не беги - скоро вон и у нас закипит. - остановила его.

- Тогда пойдём пока... прогуляемся? - предложил барон.

- Пошли. Хоть расскажу тебе, как всё прошло.

- Весь обоз жужжит впечатлениями, так что, в целом, я уже в курсе. То, что посылка принесла положительные для нас результаты - тоже понял. А вот как прошла передача - интересно узнать.

- Ну, слушай. Это было нечто... - мы побрели "в поля", подальше от лишних ушей.

Даже в темноте было видно, как болезненно хмурится мой провожатый.

- Леон, ну что ты, как неживой! - не выдержала я, - Всё сложилось так, как сложилось. Ты же не по доброй воле... ну... обстоятельства вынудили. - психуя от того, что слова на язык шли какие-то неловкие, горячилась на спутника, - Короче!  Хорош уже грызть себя. И так вон до ручки дошёл. О! Слушай! Мне же письмо тебе отдать надо, пойдём!

- Теперь даже не знаю. - криво усмехнулся он, - Некрасиво как-то присваивать себе чужие заслуги.

- Ты что, обалдел?! - у меня глаза на лоб лезли от таких заявлений, - Смотри, какой благородный! Хочешь, чтобы я всю оставшуюся дорогу тряслась над этим конвертом?!

Я дёрнула рукой, освобождая локоть, за который меня придерживал Леон, и вспрыгнула на камень, в наивной попытке добавить себе роста, а словам - весомости. Какая глупость!

Нога, запутавшись в пледе, наступила на его край, я неловко взмахнула "крыльями" и полетела назад на грешную землю. Барон попытался подхватить меня, не удержал, и мы вместе рухнули в холодную траву.

- Леон, ты живой? - выкарабкиваясь из пут покрывала, бормотала я, - Головой не ударился? Блин... да где же тут выход? Вот дура!

- Всё в порядке. - отозвался барон.

- А рука как?

- Тоже в норме - я на здоровую упал.

- Психическая! - продолжала ругаться, не оставляя надежды разобраться, где края-концы злополучного пледа, - Добила мужика. Теперь вместо одной покалеченной конечности имеем две.

- Прекрати бубнить. - Леон притянул меня к себе рукой, по которой я толклась, - Прости меня.

- В смысле... - затихла, соображая, что он имеет ввиду, - Это же я нас уронила.

- Прости за то, что подверг тебя опасности. Что свалил на тебя свою ответственность. Девочки рождаются для того, чтобы быть счастливыми, а не...

- Что? Как ты сейчас сказал? - горло перехватил спазм. Я не верила своим ушам.

- Что девочки рождаются для того, чтобы быть счастливыми.

Дальше я уже не слушала. Уткнувшись носом в плечо Леона, я плакала. Так плакала, что напугала барона. Он не понимал, да и знать не мог, что вот так же, слово в слово говорил мне Лёва. Это была его любимая фраза.

58

В этот момент я разрешила себе любить и быть счастливой.

Не знаю, может кто сочтёт меня ненормальной, но казалось, что Лёва снова со мной. Я даже какое-то время потом искала в Леоне признаки, способные эту мысль подтвердить. Ну там, наблюдала за ним, заглядывала в глаза. Один раз даже рискнула испытать барона на память прошлого (Вдруг она есть?), использовав слово из наших, современных. Забавно вышло.

Прогуливаясь как-то на привале, как бы ненароком безадресно произнесла "локомотив" - ноль реакции. Ну то есть, он, конечно, переспросил, что я имела ввиду, пришлось оправдываться тем, что, мол, мотив в голове новый крутится. В общем, слово барону было явно не знакомо.

А так... Леон оставался Леоном. Только, разве что, с этих пор стала видеть что-то неуловимо родное в движениях, в этом особом повороте головы, когда он, как когда-то муж, замирал, обдумывая идею или мысль. Или я это всё себе напридумывала? В конце концов просто позволила сердцу верить. Чего только не бывает на свете, и я же тому живое подтверждение.

Сцена с валянием на поляне закончилась поцелуями, и теперь мы больше не скрывали своих чувств. Потому, что они были. Самые настоящие. Хотелось, чтобы эта осень и эта дорога не заканчивались никогда.

Однако, остановить время не по силам никому, и спустя полтора счастливых месяца под первый снег мы въезжали в нашу столицу. Конечно же, вестника с новостью о нашем прибытии выслали ещё накануне. Во дворце нас ждали. За время большого путешествия я как будто прожила маленькую жизнь, и было даже немного непривычно возвращаться в свою комнату.

Рилиан раскладывала наши вещи с нескрываемым облегчением - ей, как раз, поездка стояла уже поперёк горла и вспоминалась вечной тряской и неустроенностью. Леон сразу помчался с докладом. Флёр отправилась разгребать своё имущество, а я привела себя в порядок и упала на кровать.

Приглашения к королеве пока не поступило, до обеда ещё оставалось время, а просто лежать было скучно. Поэтому решила навестить театр.

Господин Рей был уже там. Как оказалось, наш дирижёр выпросил у распорядителей праздника в Блусторде программу выступлений и теперь с гордостью вместе с директором цеплял её на доску объявлений.

- Да не сюда надо было. - возражал дирижёру господин Хэвлок.

- А как?

- В рамочку и в центральный холл. Это ж какое событие! О! Баронесса! Волшебница! Богиня! - руководитель театра заметил меня, - Говорят, вы произвели фурор. Впрочем, ничего иного я и не ожидал. Идёмте же ко мне в кабинет, и вы расскажете всё самым подробнейшим образом. Сейчас скажу, чтобы нам принесли кофе. Нет! Коньяк!

- Господин директор, мне кажется, для коньяка ещё как-то рановато. - рассмеялась в ответ.

- Непременно коньяк. Самый дорогой. Ваш успех срочно необходимо отметить.

Мы засели в кабинете Хэвлока и уже час смаковали детали выступлений, как в дверь постучали и сообщили, что её величество ожидает баронессу Лиру Борн на аудиенцию. Прямо сейчас.

Мысленно похвалила себя за то, что от алкоголя благоразумно отказалась, попрощалась с разомлевшими дядьками и вышла в коридор. У актёров как раз закончилась репетиция, и они расходились по гримёркам.

Ганнибал, только увидев меня, изменился в лице, развернулся и пошёл в обратном направлении - я чуть не расхохоталась. Видать, хорошо запомнил взбучку от Леона. Вот и отлично. Вот и ладно.

- Оу, баронесса, вы вернулись! Поздравляем! Поздравляем! - посыпались приветствия.

И столько в этих словах, а точнее в интонациях было фальши, что зубы свело оскоминой. Сразу вспомнились лучезарные испанцы со своей безграничной улыбчивой искренностью.

-М-м-да... Может ещё куда съездить?- посетила мысль, пока шла к её величеству.

В приёмной уже ожидал Леон. Оказалось, что к королеве вызвали обоих. Вскоре нас проводили в кабинет, где уже находились Элеонора и Дорлас. Первым делом барон передал письмо - мне всё-таки удалось избавить себя от ответственности хранить его.

Королева сломала печать и, заметно нервничая, подошла к окну. Пробежалась глазами по строчкам, затем ещё раз, расслабленно опустила плечи и передала бумагу Дорласу.