Спорим, она будет моей? (СИ) - Перевязко Мария. Страница 25

В этот момент открывается дверь подъезда, и перед нами предстают две богини. Кто бы мог подумать, что из недр этой обшарпанной пятиэтажки могут появиться такие красотки? Вообще-то я пялюсь только на одну. На ней красное облегающее платье с черными вертикальными полосками и черные бархатные туфельки на каблуке. Я не успеваю налюбоваться этой прелестью, потому что она застегивает длинный серый плащ и поднимает на меня смущенные глаза.

— Мадам, — выдыхаю я, при этом стараюсь говорить спокойно и уверенно.

Она понимает, что я оттопырил локоть в сторону не просто так и берет меня под руку.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — говорит Олеся полушепотом, и я чувствую, как нервно подергиваются ее пальцы.

— Ни о чем не беспокойся, — твердо говорю я. — Все пройдет гладко. Голубки? Вы идете?

Выясняется, что Карина тоже живет в частном доме. Причем в размерах он ничуть не уступает моему. Я предложил прийти на час позже, чтобы пропустить скучный сбор гостей, и, думаю, не зря. Из дома уже вовсю грохочет музыка. На подъездной дорожке толпится народ. Кажется, здесь собралась и впрямь вся школа.

Олеся цепляется за мой локоть изо всех сил. Ее ноги то и дело заплетаются, и мне приходится подхватывать ее, чтобы она не растянулась на асфальте.

— Просто веди себя… Ну, как моя девушка, — шепчу я ей на ухо, и она пронзает меня холодным взглядом, дескать, спасибо за совет, а то я сама бы не справилась.

Мы заходим в дом и раздеваемся. Я сразу же замечаю Карину. Ее сложно не заметить в разношерстной толпе. На ней блестящее золотое платье с таким вырезом, будто бы она намерена сегодня же завлечь в свои сети, как минимум, одного миллионера. А здесь ведь только школьники. Для кого весь этот маскарад?

Она обворожительно нам улыбается и задерживает взгляд на мне несколько дольше, чем на других. Ну, еще бы. Из-за моей спины показывается Олеся, она все еще не может привыкнуть к каблукам, и это вызывает во мне только умиление. Карина оценивающе оглядывает ее с головы до пят и протягивает руку, увешанную такими же золотыми и блестящими браслетами.

— Рада знакомству, — говорит она, приподнимая уголки губ. — Карина.

Глава 28. Олеся

Из-за этих каблуков у меня начали болеть ноги еще в лифте Оксаниного дома. Поэтому, когда мы заходим в гигантский дом именинницы, я уже почти не чувствую собственные ступни. Ребята снимают верхнюю одежду и уже движутся навстречу гостям, а я еще вожусь с туфлями: решила дать ногам передохнуть хотя бы пару минут.

Смотрю на то, как Оксана воркует с Тимофеем, и улыбка сама собой появляется на лице. Она счастлива, да и Тимофей вроде увлечен разговором. И я не могу не заметить, как он скользит взглядом по брючному костюму Оксаны. Здорово, что Калиновский тогда в кафе подкинул им тему для беседы. Иногда он меня удивляет своими внезапными добрыми поступками. Если, конечно, за этим не стоит что-то другое…

Кажется, я замечаю именинницу: это я поняла по ослепляющему золотому платью. Его обладательница скрыта от меня спиной Калиновского, и я поспешно натягиваю туфли обратно и, чуть прихрамывая, подхожу к Матвею. А потом я вижу ее лицо. Очень знакомое и очень пугающее.

— Карина!

Она смотрит на меня, чуть сощурив глаза, и искусно делает вид, будто мы встретились впервые. Я осторожно отвечаю на ее рукопожатие: ее ладонь холодная и мягкая, и мою руку она сжимает до боли, при этом дружелюбно улыбаясь.

— Олеся, — лепечу я, и она моментально теряет ко мне интерес.

Ее взгляд сфокусирован на Калиновском, она чуть не облизывается, глядя на него. По-видимому, она может держать себя гордо и непринужденно со всеми, кроме него. Матвей же напротив игнорирует ее взгляды и берет меня за руку, ободряюще улыбается мне.

— Проходите, — говорит Карина сладким голоском и вроде как обращается ко всем, но смотрит исключительно на Матвея, — чувствуйте себя, как дома. Бар – вон там. Бассейн – направо. На втором этаже есть бильярдная. В общем, разберетесь.

Мы идем парами: Тимофей с Оксаной в стороне, а рядом мы с Калиновским. Неожиданно Карина берет меня под локоть и пристраивается к нам третьей: теперь я оказываюсь между Матвеем и ей. Честно сказать, ощущения какие-то противные. Меня пугают лицемерные люди, а ей в этом деле нет равных.

— У нас там на кухне небольшой девичник, — тихонько говорит она, и ей приходится наклоняться, чтобы быть ближе к моему уху.

Ее каблуки гораздо серьезнее моих, и я даже немного завидую тому, с какой легкостью она на них передвигается. Некоторые рождаются в рубашке, а она, похоже, родилась в туфлях!

Я поднимаю голову и натыкаюсь на ее вопросительный взгляд. Не знаю, что она хочет от меня услышать.

— Здорово, — бормочу я, — у тебя очень красивый дом.

Она пропускает мою реплику мимо ушей и продолжает пожирать меня глазами.

— Ты к нам присоединишься? — наконец спрашивает она миролюбиво. — Так?

— Я… Ну…

— Так?

— Девочки, может поделитесь, о чем вы так заинтересованно перешептываетесь? — это вмешивается Калиновский, и я готова расцеловать его за это.

Карина сразу же меняется в лице, на ее губах расцветает широкая улыбка, а глаза сияют огнем. Она тянется к нему и легонько шлепает его по локтю, при этом задевая мою руку.

— А тебе это знать ни к чему, — капризно протягивает она, многозначительно кивает мне, ослабляет хватку, а через секунду отлепляется от нас и грациозно отправляется на кухню.

Я провожаю ее глазами и замечаю короткий взгляд в мою сторону, при этом брови изогнуты дугой, дескать, она ждет моего положительного ответа.

— Не обращай внимания, — легкомысленно говорит Матвей, протягивая мне хрустальный бокал с шампанским: мы уже добрались до бара.

— Я и не обращаю, — бурчу я, делая крохотный глоток.

Шампанское потрясающе вкусное, пузырьки лопаются у меня на языке, и я чувствую, как мое тело наполняется блаженным спокойствием. То, что мама наливала мне на донышко бокала на Новый год, даже рядом не стояло. Представляю, сколько стоит одна бутылка этого божественного нектара.

— Ты не увлекайся, — с укором говорит Матвей и усмехается, глядя на мой опустевший бокал. — Кое-кто же не пьет алкоголь.

— Сегодня можно, — говорю я хмуро и нагло требую еще.

Сидя в плетеном кресле, наблюдаю, как Оксана с Тимофеем отрываются на танцполе. Калиновский от меня не отходит, хотя я чувствую, что ему хочется пообщаться со сверстниками.

— И часто ты посещаешь подобные мероприятия? — лениво интересуюсь я: мне нравится смотреть на то, как разноцветные пятна, которые рождает машина для светомузыки, гуляют по телам танцующих одноклассников.

Калиновский задумчиво морщится и крутит в воздухе растопыренной пятерней. По-видимому, это означает: «Время от времени».

— Потанцуем?

Я поднимаю руки кверху и едва не проливаю свой напиток на себя. Танцевать я никогда не умела, да и как-то позориться не хочется.

— Почему ты всего боишься? — спрашивает вдруг Калиновский, глядя на меня в упор.

— Гм. Я? Боюсь?

— Вот именно! Ты же хотела, чтобы все вокруг видели нас вместе, а теперь сидишь в углу, как мышь.

— Ах как мышь?!

— Ты поняла, что я хотел сказать. Если хочешь, чтобы нас считали парой, веди себя соответственно.

Я в бешенстве поднимаюсь на ноги и одариваю Калиновского своим самым гневным взглядом, который только могу изобразить в данный момент.

­— В таком случае я пойду к девочкам и расскажу им, какой у меня чудесный парень! — рычу я и неловко двигаюсь в сторону кухни.

Калиновский вроде пытается протестовать, но я его не слушаю. В каком-то смысле он прав. Если я хочу показать себя во всей красе, начинать надо со сплетниц. А это значит, нужно попасть в этот девчачий кружок избранных. На мне дорогое платье Оксаны, а мой сопровождающий – сам Матвей Калиновский. Да это ж как два пальца об асфальт!