Эргоном: Зодчий смерти (СИ) - Глебов Виктор. Страница 41

Глава 45

Искусство не мой конёк. Иначе говоря, сам не рисую и чужие картины над диваном не вешаю. Хотя кое-что нравится. Только не спрашивайте, чьих кистей труды. Я такими вещами себе голову не забиваю. Вот сравнительные характеристики «глока» и «орла пустыни» — это да, это я могу сказать. Последний в разы мощнее, и это если мы говорим о пятидесятом калибре на обоих стволах. Например, бетонный блок творение израильских мастеров разбивает метров с десяти на раз. И это через пластину бронежилета. Представьте, что при этом делается с костями и внутренними органами.

Так вот, в искусстве я не шарю, поэтому через залы Императорского музея шагал быстро и по сторонам вертел исключительно с целью не пропустить третий скульптурный зал. Здание представляло собой настоящий лабиринт — что-то вроде Зимнего дворца в Петербурге. Правда, залов здесь меньше, а вот размером они больше. В конце концов, пришлось спросить дорогу у служительницы, которая потыкала в план, помахала рукой в воздухе и благословила меня на поиски. Не особо мне это помогло, но всё же я не опоздал, и мы с Падшими вошли в огромный, уставленный мраморными фигурами зал вовремя.

Народу было немного, но даже если б здесь находилась толпа, я сразу заметил бы высокого грузного человека с чёрной шевелюрой и лихо закрученными усами. Такие в девятнадцатом веке назывались кавалеристскими. Чуть позади него выстроились четверо телохранителей в бронекомбезах. Ещё несколько я заметил рассеянными по залу. Одетые в штатское, они неумело изображали интерес к древнегреческой скульптуре. Я бы спалил их, даже если б волосы у парней были рыжими, а не цвета клана.

Интересно, столько охраны мотивировано чем-то? Или мой будущий собеседник просто параноик? Вряд ли он боится меня. Скорее всего, это стандартный набор телохранителей. Значит, князь кого-то опасается, причём всерьёз. Вон, даже в общественном месте окружил себя бойцами.

Мы направились к Неклюдову медленно, чтобы секьюрити успели нас заметить, а не приняли за нападающих. Надо отдать им должное, это случилось почти сразу. Один из телохранителей сказал что-то князю, тот отвёл глаза от нависавшей над ним скульптуры какого-то голого олимпийца, взглянул на меня, на девушек и кивнул. Затем двинулся в сторону мраморной группы из четырёх человек: три обнажённые девицы выстроились перед юношей, разглядывавшего почему-то не их прелести, а яблоко. Ну, или какой-то другой фрукт. А может, шар. Я не вникал. Справа от скульптур стоял обитый алым бархатом диван, к которому и направлялся Неклюдов. Мы подошли к нему практически одновременно. Телохранители князя остались чуть позади, рассредоточившись так, чтобы держать оборону с любой стороны. Остальные люди главы Чёрного клана тоже «незаметно» приблизились. Мои Падшие просто встали по сторонам дивана, делая вид, что не замечают парней в бронекомбезах.

— Ваша Светлость, — произнёс я, разглядывая грубоватое, покрытое мелкими морщинами лицо Неклюдова. — Добрый день. Весьма любопытное место. Мне бы в голову не пришлось встречаться здесь.

— Спасибо, что согласились приехать, господин барон, — сказал, внимательно глядя на меня, князь. — В подобных местах существует вероятность случайной встречи. В отличие от ресторана, офиса или дома.

— А нам придётся утверждать, что встреча была случайной?

— Лучше иметь такую возможность, — неопределённо ответил князь, весьма меня заинтересовав.

Выходит, разговор будет не совсем скучный. Может, даже любопытный.

— Присядем? — предложил Неклюдов, указав на диван.

— Конечно. В ногах правды нет.

Мы опустились на мягчайшую подушку. Сразу захотелось прилечь. Когда я был маленьким, в музеях нельзя было садиться на диваны. Потом, правда, поставили такие, на которые можно, но я уже вырос, да и на выставки ходить перестал.

— Вы знаете, кто такие герои? — спросил Неклюдов, закинув ногу на ногу. Он всё больше напоминал мне то ли полковника в отставке, то ли корсара. Если не считать дорогого костюма, гербовой печатки на указательном пальце и туфлей из экзотической блестящей кожи, разумеется. — Не те, про которых рисуют комиксы, а вот эти, — князь обвёл жестом зал, имея в виду скульптуры. — Голожопые качки в пафосных позах.

— Понятия не имею, — ответил я, не желая ни сочинять ответ, ни вспоминать школьные занятия. — Наверное, защитники Греции.

Неклюдов покачал косматой чёрной головой.

— Ничего подобного, дорогой барон! Эти люди назывались героями, потому что родились полубогами или царями. По тем временам этого было достаточно. Что же касается защиты Греции… Большая часть отправилась грабить Трою под предлогом того, что там находилась баба одного из царей. Агамемнона. Он под эту лавочку поход и организовал. Мол, надо спасать бедняжку, а заодно и мою честь. Остальные занимались своими делами, а если и помогали грекам, то не из альтруизма, а по чужой воле. Например, Геракл. Слыхали о таком?

— Конечно. Двенадцать подвигов и всё такое. Сын Зевса.

— Именно. И его деяния немало облегчили жизнь простым жителям Эллады. Например, убийство льва или вепря. Однако Гераклу приказали совершить все двенадцать подвигов. По собственной инициативе он ни черта не делал, — Неклюдов повернул голову и уставился на меня. — Вы, наверное, сидите и думаете, почему я болтаю о каких-то давно померших, а то и вовсе не существовавших людях?

— Не без этого, Ваша Светлость. Но уверен, этой загадке есть объяснение.

Князь усмехнулся. Как раньше писали в книгах, в усы.

— Вы правы, барон. Я не просто так сотрясаю воздух. Это было прелюдия к нашему разговору. А речь о героях я завёл, потому что на данный момент общественность видит вас как раз таким человеком. Вам это известно?

— Думаю, нет.

— Тем не менее, это так. И не героем вроде этих, — князь не глядя кивнул на статуи. — А настоящим. Который заботится о своём городе. Плюс ваш возраст добавляет ореол загадочности. Ну, и внимание Его Величества, конечно, не ерунда для репутации.

— Премного благодарен, Ваша Светлость, однако вы ведь встретились со мной не для того, чтобы назвать героем?

— В том числе, для этого, — не растерялся Неклюдов. — Потому что всё это — ваша популярность, изобретательность, укрепление обороны Камнегорска, награды императора, дотации, разрешение открыть резервную ячейку — является свидетельством того, что род Скуратовых, пусть и представленный пока только вами, барон, очень ценится в Белом городе. И конкретно — Его Величеством. А это значит, что наш монарх надеется на возрождение ассасинов. Тайная канцелярия и опричники — это, конечно, хорошо. Но иметь под рукой оружие, которое разит без промаха и при этом не выдаёт тебя с головой, очень полезно, когда ты управляешь государством, в котором у каждого клана есть своя армия.

Неклюдов уставился на меня так, словно ожидал подтверждения своим словам.

— Вы что, думаете, я служу императору киллером?

Мой собеседник чуть наклонился ко мне и, интимно понизив голос, спросил:

— А разве нет?

Глава 46

Посвящать этого карабаса-барабаса в свои дела я, разумеется, не собирался. Не с чего. Да и какая ему разница? Хотя, судя по всему, именно это Неклюдова и интересовало.

— О таких вещах не говорят, — ответил я уклончиво.

Мог он прознать, что император хочет возрождения рода ассасинов, или просто догадался?

— Совершенно с вами согласен, барон, — кивнул князь. — Тем более, в этом нет нужды. Всё очевидно. Для того, кто внимательно смотрит, разумеется.

— Вас интересует, убиваю ли я людей по заказу? — спросил я прямо.

Неклюдов растянул губы в холодной улыбке.

— В том числе. Не буду скрывать, есть человек, который мне здорово мешает. И я был бы не прочь от него избавиться.

— Это я заметил.

Князь приподнял брови.

— Неужели?

— Столько охраны нужно только тому, кто даже в музее опасается за свою жизнь. И не думаю, что вы, Ваша Светлость, опасаетесь нападения одного из древнегреческих героев. Или даже всех.