Державин. Дворянин из трущоб (СИ) - Эмм Влад. Страница 47

Главное, что ее цепкие пальцы оказались у меня между ног. А мои руки легли на мощную грудь зрелой женщины. Следом щелкнула кнопка блокировки дверей. И старая элитная техника испытала сильные перегрузки, став небольшим кораблем, что качается на волнах бурного моря.

Я шел домой на ватных ногах, которые почти что не слушались. И дело не только в ранении. Ухх, ну и бестия. Она меня чуть не порвала. Вот что значит женское воздержание. Я вскрыл, мать его, ящик Пандоры.

Кто знает, что из этого выйдет? Вообще, у меня было множество вдов, старых дев и замужних дворянок со своими тараканами в голове. Только этот случай прям уникален.

Она не просто мутная барышня, которая ведет себя странно. Она еще и крутая владеющая. Одно неверное движение, и ты отец. Есть такая поговорка в мужских кругах.

Так вот, здесь немного иначе. Одно неверное движение, и ты евнух. А что, с нее сбудется. Тут никакой доспех не поможет. Я видел, как Мордвинская рыхлила землю покруче всякого трактора. Вызывала то ли гребанный смерч, то ли Армагеддон.

Ладно, с этим как-нибудь после. Пока есть дела поважнее. Надо разобраться с Прокофьевым. Он сделал первый ход в шахматной партии, и получил по зубам. Нужно ему срочно ответить, не будь я графом Державиным.

Не успел подойти к воротам, как мне позвонила Сара. На сей раз, вроде бы настоящая. Хотя, кто ее знает.

— Ало, какого секса? — бегло спросил у нее.

— Клиент... ты там что, пьяный что ли? — рассмеялась в трубку она.

— Нет, просто трах... в смысле устал очень сильно. Дела дома были, вот так!

— Ааа, ну понятно, — сказала она таким голосом, будто ни черта не понятно. — У меня к тебе тоже дело.

Угу, да, поехать на чертов пустырь и сразиться с армией наемников. Знаем, плавали. Пришлось задать пару вопросов, чтоб понять, что к чему. Так, это вроде бы все прозрачно. Как говорится, без крестиков и без ноликов, точно.

У нее было важное дело, которое повергло меня в полный шок. Я не был к такому готов, а что делать? Кто знал-то вообще, что все закрутится с дикой скоростью.

Глава 24

— Как? Ты там спятила что ли??? У нас даже нет нормального плана! — не стесняясь в выражениях, орал я, слоняясь возле забора, как бомж.

— Спокойно, милый, все под контролем, — хихикала в трубку Обштейн.

— Под контролем, конечно! Ты не юрист, блин, а бестия!

Мне казалось, что Сара будет долго разбираться с делами, потом мы встретимся, все обсудим и придумаем хитрый план. А она уже подала иск в местный суд. Причем, первое заседание назначено прямо на завтра.

Не знаю, что тут за мир! Обычно, правосудие медлит и тянет резину. А тут прет как спорткар, не давая толком одуматься. Уверен, она все завалит. Теперь не вникла в мои документы. Да и сам я тоже не очень.

Так дела не делаются, в любом мире. Может отзывы в интернете не врали? И эта странная дамочка реально просто упоротая.

— Хех, не хнычь, юный мальчик, — говорила в трубку юристка. — Я все хорошо прошерстила. Большего точно не выжму. Можно косить под дуру и нести всякую чушь. Но нам нужен результат, если не ошибаюсь? Зачем тогда медлить и ждать? Или у тебя в запасе пару лет жизни...

У меня в запасе не годы, а... жизни!

Но в целом это логично. Долговский и так потерял много времени, болтаясь по этим трущобам. Теперь нужно действовать быстро. Пусть Прокофьев поймет, что его атака ничуть меня не смутила. Наоборот, я готов наступать. Он явно начнет беситься, допуская простые ошибки. А это мне как раз на руку.

— Ладно, согласен, — сказал в конце разговора. — Но если что-то пойдет не так, то я...

— Пожалуешься на меня своей мамочке, юный друг? — подколола Обштейн.

— Нет. Просто не заплачу гонорар. И судись тогда со мной сколько влезет.

— Ой, какие мы страшные. Завтра к десяти. Смотри не опаздывай, двоечник.

Простившись с Сарой, быстро зашел домой, где меня ждала радостная тетя Лена. Она сказала, что Евграфыч вдруг подобрел, решил просто так ей помочь и вообще стал каким-то другим.

Я продемонстрировал удивление, с трудом сдержав смех. Вот что пендаль животворящий с людьми делает. Спасибо, конечно, Борису. Но ему я пока не скажу. Не хватало, чтоб маньяк снова стал зазнаваться.

Здание центрального суда смотрелось эпично. Оно напоминало собой древний храм поклонения Космосу. Я даже слегка засмотрелся, когда подъехал.

Внутри все немного скромнее, но тоже не лишено стиля. Наше дело рассматривалось в маленьком зале, который был немногим больше стандартного офисного помещения.

Говорят, большой зал был величественней. Но я сюда пришел не за этим. Так что не обращал внимания на лепнину и роспись. А просто рылся в бумагах, пытаясь кое-как подготовиться, будто отвечал у доски.

Сара, сидящая рядом, была в своем репертуаре. Она пришла в растянутом костюме, пялилась по сторонам и пила из стакана воду. С таким видом, будто там был вискарь.

Публики сейчас не было. Если не считать представителя Прокофьева и его свиты. Поэтому все пошло весьма быстро.

Престарелый судья ознакомился с нашими аргументами, нацепил очки и порылся в документации. Затем Сара заявила претензии к Максиму Арнольдовичу. Его представитель парировал.

Начались напряженные дебаты сторон. И вот... я понял, что все пошло прахом.

Похоже, что у Прокофьева была не только банда головорезов, но и армия цепких юристов. Они рыли землю, отыскивая самые сложные аргументы. Судья все больше переходил на их сторону. А нам ничего не оставалось делать, как медленно обтекать.

— Таким образом, ваша честь, основания противоположной стороны имеют ничтожную силу с точки зрения современной юриспруденции, — слащаво пел жирный мужик с зачесанными назад волосами, потирая гладковыбритый подбородок. — Мой доверитель всего лишь воспользовался своим правом, согласно Имущественному кодексу в последней редакции. Остальное, лишь черная клевета, которую распространяет данный молодой господин. И за которую, кстати, будет привлечен к уголовной ответственности.

— Хмм, ваша позиция ясна, господин Златопольский, — одобрительно кивнул судья.

Сука, да они сговорились. Нас сейчас просто затопят! А эта грудастая стерва пялится в окно, словно дура. Конечно, я верну свою жизнь. Если надо, порву Прокофьева на куски. Но это крайняя мера. Хотелось заручиться поддержкой закона, чтоб уж наверняка.

— Давай, говори! Сделай уже что-нибудь! — шипел, толкая в бок Сару.

— Что? Погоди. Еще рано, — вяло огрызнулась она.

— Смотри, чтобы не было поздно. Зараза... — прошипел, слушая бред моего оппонента.

— Это еще не все! Господин Долговский оказывал давление на сотрудников городского Архива, чтобы получить документы. О чем свидетельствуют слова Валентина Карловича. Что говорит о возможной фальсификации бумаг и необходимости дополнительных мер, — гремел голос чертова Златопольского.

— Вы можете подать дополнительное ходатайство на рассмотрение, — вставил судья.

— Естественно, ваша честь. Только это тоже не все. Господин Долговский имеет плохую характеристику в школе, где он обучается. А его приемная мама вообще...

Ну вот, сваливает все в кучу! Получится, будто я местный черт, который не то что усадьбу, гроша ломанного не достоин.

— Протестую! Моя личность не имеет отношения к делу! — гневно выкрикнул я.

— Протест отклонен, — небрежно бросил судья.

А проклятый зализанный хлыщ продолжил меня обсирать, не забывая трогать Елену и покойных родителей. Вот же гребанный хер! Я сейчас разнесу это здание на куски. И да, придушу Обштейн, за ее «отличную помощь».

— Надеюсь, вы понимаете, ваша честь, что рассматривать дело против моего доверителя не имеет ни малейшего смысла. А вот юным наследником рода Долговских заняться, как раз-таки, следует. Но это другая история. За сим позволю себе откланяться. Премного благодарствую за внимание, — наконец-то закончил придурок.

— Эээ, хорошо господин Златопольский. Спасибо большое. Ваши доводы очень даже ясны. Можете присаживаться, — довольно проворковал седой лис.