Притяжение (СИ) - "Ann Lee". Страница 70

— Люблю тебя, — шепнула Вика, ещё не переключая внимание на сына, удерживая его взгляд.

— Люблю тебя, — повторил он, — люблю, больше жизни!

Я тихо, прикрыла дверь спальни, прихватив с собой радио-няню, и пошла вниз. Сегодня мне хотелось встретить Руслана с работы. Обычно в это время я уже сплю, но сегодня был особенный повод.

Руслан сейчас почти всегда возвращался поздно. Он навёрстывал все упущенные возможности, ещё за те времена, когда сам был на больничной койке, и теперь казалось, хватал любые возможности заработать и реализоваться, и поэтому двадцать четыре часа в сутках ему было мало.

В нашем доме стало многолюдно.

Поти каждый день приезжала Милана, а то порой и оставалась на ночь. Она души не чаяла в Мурике, и готова была проводить с ним всё своё время. И я не против, но началась школа, и учёбу, как ни крути не отодвинуть.

Родители стабильно появлялись три раза в неделю. Их тоже смягчил и умиротворил наш сын. Они оставили любые нравоучения и все свои умозаключения при себе, видимо понимая, что на чаше весов, либо общение с внуком, либо их правота.

Тимур примерил всех.

И в том числе и нас Русланом.

Может не стоит так думать, но если бы он не решил так рано появиться, ещё неизвестно, до чего бы мы тогда договорились с Русланом.

И наверное, то обретенное счастье, и согласие, которое сейчас царило не только между нами, но и во всей нашей семье, стоило, того что мы пережили с сыном.

И мы справились.

Мурик, не смотря на все опасения врачей, прекрасно догонял все статистические нормы по весу и росту. По всем показателям не уступал, более здоровым детям. Да он оставался в зоне риска, как недоношенный ребёнок, но только и всего, в остальном, уже к месяцу он отвечал всем нормам, и только поражал своим упорством и волей к жизни.

Мой маленький, смелый мальчик. Я готова была раствориться в его тёмном взгляде, когда он радостно агукал, узнавая меня, стоило мне только подойти к кроватке.

С Миланой, я тоже была счастлива, безмерно горда, мне хотелось всему миру рассказать, что у меня появилась дочь. Но всё же я была тогда молода, и пила эту жизнь большими глотками, воспринимая это волшебство, как данность.

Сейчас же я могла часами наблюдать, как спит Тимур. Просто смотреть и наслаждаться, его умиротворением, его ангельским личиком. Искать сходство с Русланом. Подмечать любые мелочи. Я дождаться не могла, когда наступит новый день, чтобы вновь взять его на руки. Я могла часами носить его по саду, и петь, или рассказывать что-нибудь.

Мне совсем не хватало тех часов, когда приезжали родители, и тогда он перекочёвывал к ним в руки. Я ощущала такое одиночество, хотя он был рядом.

И только, когда Руслан, уличив немного свободного времени в своём графике, проводил с нами время, я не чувствовала этого странного одиночества, когда он тоже мог носить Тимура, бесконечно на руках. Тогда я чувствовала гармонию.

Меня словно насквозь, пронизывали лучи добра, нежности, тепла. Я была ими наполнена сверх меры, и готова была делиться любовью с каждым.

Мама говорила, что я свечусь, и что я очень красивая, хотя я ещё не до конца оправилась от стремительных родов. Всё ещё была бледная и худая.

Вот никогда не стремилась улучшать свою фигуру. Возможно, потому что не было необходимости. Я всегда была примерно в одном весе. Меня устраивала моя по-женски сформированная фигура, даже с возрастом, не испортившаяся, а, по моему мнению, ставшая ещё более привлекательнее. Доказательством тому, моё знакомство с Русланом.

Но сейчас, моё узкое лицо стало ещё более угловатым. Ключицы проступали явственнее. Грудь, соответственно сдулась, и были видны рёбра. Тазовые косточки остро торчали. И совсем не стало попы.

Я похудела на десять килограмм, и это нездоровая худоба принесла с собой и постоянное чувство холода, и постоянную бледность.

Врачи говори, что прошло ещё мало времени, и наказывали следовать рекомендациям.

Окружающие уверяли, что я прекрасно выгляжу.

Руслан даже взглядом не показывал, что его что-то не устраивает.

И я пока не сильно заморачивалась по поводу своей внешности, окружённая заботой и любовью, так отмечала каждый раз, проходя мимо зеркала, что изменилась, потому что привыкнуть не могла.

Я спустилась вниз, и почти сразу в прихожую вошёл Руслан.

Он моментально поймал меня в фокус, небрежным жестом, положил ключи от машины на столик, и на ходу стянул пиджак.

— Привет, — первой подала я голос, приближаясь к нему.

— Привет, — ответил он, и когда я подошла ближе, притянул к себе, втянув запах с моей макушки и прижал к себе, — почему не спишь?

Голос его завибрировал в прижатой ко мне груди, и эти волны, словно прокатились по мне, оседая на моей коже дрожью. Яркий аромат парфюма и тепло его тела тут же обволокли меня в кокон. Стало невыносимо хорошо, так, что и говорить что-либо не было желания. Хотелось замереть так, надолго, но я всё же поборола себя и ответила:

— Хотела встретить тебя, — я подняла лицо, ныряя в его тёмный, внимательный взгляд. — Соскучилась очень.

Сердце в его груди застучало быстрее.

Руслан нежно провёл по моим скулам пальцами, обрисовывая контур лица.

— Я тоже, царица, — хрипнул его голос, — соскучился.

Его губы, мягкие и тёплые накрыли мои, и весь остальной мир пропал.

Руслан не знает что такое нежность и трепет, и тем паче, когда он старается сдерживать себя, и действовать осторожно. Легко касаться моих губ своими, гладить шершавыми пальцами щёки и шею. Аккуратно прикусывать нежную плоть, и снова сцеловывать.

Его поцелуй наполнен только лишь той шероховатой чуткостью, которую он умеет выказывать. Той сдерживаемой страстью, что теперь всегда между нами. Теперь он всегда целует меня без намёка на продолжение и похоть. Не даёт волю рукам. Не распаляется, а может, обуздывает себя, потому что теперь я для него, что-то вроде хрустальной вазы. Он боится меня сжать сильнее, никогда не боялся, а теперь всё время деликатничает, осторожничает.

Понятно, что виной всему моё пошатнувшееся здоровье, и возможно ещё какие-либо мысли в его голове. Но сегодня…

Сегодня я хочу снова почувствовать себя той царицей, которая разжигает в нём огонь. Той, ради которой он пошёл наперекор всему, и даже себе.

Я хочу его страсти.

Его похоти.

Я, хочу его.

— Я сегодня была у своего гинеколога, — разрываю наш поцелуй, и заглядываю в его глаза. Они темны, но там нет и намёка на огонь. А мне так хочется его жара.

Только его ладони перемещаются на мои плечи, и стискивают их, и кожу печёт, несмотря, на то, что между ними слой шёлка моего халата.

— Всё в порядке? — осведомляется Руслан, и я вижу в его глазах тревогу, и мне моментально хочется его успокоить, развеять эту тень.

— В полном, — спешу, сообщит ему, — я полностью здорова.

Я глажу его колючую щёку.

— Ты сильно устал? — захожу издалека.

Руслан усмехается.

— Я полон сил, царица, — скалиться он, совершенно верно поняв мой прозрачный намёк, подхватывает меня на руки, и несёт в сторону гостиной.

— Может, ты тогда сперва поужинаешь. Ты же наверняка голоден, — смеюсь я, прижимаясь к нему ближе.

— Голоден, царица. Я очень голоден, — отвечает на это Руслан, и аккуратно сгружает меня на диван. — Сожру тебя, — обещает он, расстегивая рубашку, и не отрывая от меня взгляда.

И теперь я с удовлетворением замечаю в нём ту жажду, голод, тот огонь, что будоражит меня, и заставляет моё дыхание участиться, и сердце выскакивать из груди. Чувствовать себя самой желанной во всём мире.

Руслан, обнажившись по пояс, склоняется ко мне, и по привычке притягивает моё лицо за подбородок.

— Не пощажу, царица, — обрамляет он горячим дыхание моё лицо, — поэтому сразу скажи, как тебя трахать? Меня устроит любой вариант, просто не хочу, сделать тебе больно.

— Не сделаешь, — говорю, и в подтверждение, стягиваю щелоковый халат с плеч, обнажаясь в приглушённом свете торшера.