Дона Флор и ее два мужа - Амаду Жоржи. Страница 55

5

Она видит себя на многолюдной площади, в центре хоровода, совсем как в детской игре. Хоровод состоит из претендентов на ее руку и сердце; тут и потный профессор Эпаминондас Соуза Пинто, и антиквар Мамед, и мастер Раймундо Оливейра, вырезающий из дерева святых, и адвокат без диплома Алуизио, кум доны Энаиды, который является то одетым с иголочки чудаком, то придурковатым деревенщиной. Ведет хоровод уже известный нам коммерсант из Итабуны, состоятельный Отониэл Лопес, то есть наш дорогой Принц, некий Эдуарде, соблазнитель вдов, неутомимо прокладывающий себе путь к одинокому сердцу доны Флор и ее деньгам, которые, руководствуясь добрым вдохновением и похвальной осторожностью, она предпочитала хранить дома, вместо того чтобы рисковать, положив в банк либо поместив в какое-нибудь дело.

И площадь, и хоровод заключены в огромный хрустальный шар, сквозь который, красуясь своими вставными челюстями, глядит дона Динора, она же дирижирует хороводом. Женихи медленно кружатся вокруг доны Флор и поют:

А дона Флор, по очереди рассматривая каждого жениха, отвечает:

При этом она изо всех сил толкает Эпаминондаса Соузу Пинто, выбирая его своим партнером, и тот очень неловко танцует перед ней, раздраженно напевая скрипучим голосом:

Затем профессор преподносит доне Флор все свое имущество: грамматику, экземпляр «Луизиады» [27] с карандашными пометками, Второе июля [28] и Ришуэльское сражение. [29] Засим следуют еще несколько национальных праздников, один малоизвестный генерал и корабль в бутылке («на нем мы отправимся в плаванье, сеньора»). Но вот он спотыкается о собственные гамаши и сразу же исчезает вся его элегантность, а вместе с ней и зонт. Дона Флор хохочет, видя, как он пытается сохранить равновесие. Как он смешон! Только американка, у которой не было ни такта, ни должного уважения к серьезному и напыщенному дону Пинто, могла предложить его в женихи.

И дона Флор продолжает безудержно хохотать над игривым стариком, который спотыкается и все же не оставляет своих попыток стащить с ее подвенечной фаты цветы флердоранжа, символ невинности. Прекрасная дона Флор ударом навсегда изгоняет из хоровода этого претендента на ее руку.

Итак, она вновь стала невинной, лишившись, однако, скромности. Вся в белых кружевах и тафте, с фатой и флердоранжем, она кружит и кружит перед женихами, надувая широкую юбку и соблазняя их своей девственностью.

Горя желанием, дона Флор предлагает себя в жены всем подряд, точно старая дева, потерявшая всякую надежду, одного за другим приглашает она женихов на танец и обещает отдать свою девственность тому, кто сумеет похитить у нее флердоранж и оборвать лепестки, но при условии, что все это будет скреплено браком. Невинная девушка не может рисковать.

Она сладко поет и танцует, откровенно покачивая бедрами, а затем вытаскивает женихов одного за другим в центр хоровода и предлагает себя, и что-то в ней есть жалкое и отталкивающее.

Вот она берет себе в партнеры Мамеда, который танцует саракатейо, чего дона Флор никак не ожидала от такого серьезного господина. В одной руке он держит старинный серебряный канделябр, в другой — фарфоровую ночную вазу с чуть заметной трещиной и голубым пейзажем, изображающим английскую деревню, — вещь очень ценную и редкую. И то и другое он готов отдать в обмен на ее девственность, да еще четыреста пятьдесят мильрейсов обещает. Однако как он достанет до ее цветов, если руки у него заняты этими странными предметами? Дона Флор танцует вокруг антиквара, щекочет его живот, стряхивает с него пыль веков, хохочет и потешается.

Сеу Раймундо де Оливейра танцует легко. Он приносит ей в дар пророков, Библию, древних и новых святых, священных животных: осла и рыб, — а также почти одиннадцать тысяч девственниц, не считая тех трех-четырех, уже подаренных своему хозяину сеу Алфредо. Настоящие непорочные девы, которых Раймундо отказался продать сеньору Марио Краво, архитектору Льву и инженеру Арауто Лиме, искавшим себе секретарш. Но если у сеу Раймундо столько девственниц, зачем ему еще одна? Непомерный аппетит или тайный порок? Неужели так велик его публичный дом и так обширна клиентура?

— Мой публичный дом — это все небо, дона Флор, а мне нужно лишь поцеловать ваши розовые губки. Я старый грешник, пришел из Ветхого завета и направляюсь прямо в Апокалипсис.

— Ну, так и катитесь туда! — отвечает ему дона Флор.

На смену сеу Раймундо приходит сеу Алуизио, хорошо сложенный, порядочный и достойный мужчина, хотя и немного простоватый. Он держится очень корректно и в очень изысканных выражениях просит ее руки. Почти дотянувшись до флердоранжа, он чуть не срывает другой цветок доны Флор. Но дона Флор не так глупа и не дает себя увлечь, несмотря на все уловки и вкрадчивые речи адвоката.

— Пойдем в церковь, дорогая, у меня уже все готово: и оглашение и епископское благословение, я даже исповедался и получил отпущение грехов.

— А вы не обманете меня, сеньор? Если хотите жениться, давайте оформим брак у судьи и у падре.

— Неужели вам недостаточно церковного благословения? Что стоят людские законы в сравнении с законом божьим?!

— Оставьте при себе, сеу доктор, своего падре и свою исповедь. Уж вы меня извините, но без согласия судьи вы ничего не добьетесь и не сорвете лепестков с моего цветка.

— Моя вдовушка, моя дорогая вдовушка, — нежно шепчет молодой, красивый и стройный брюнет с умоляющим и томным взором. Он выходит в круг, и дона Флор ощущает его теплое дыхание, от его песни у нее кружится голова:

Он исполняет какой-то знакомый танец так, как не танцуют даже актеры кабаре. Как же этот танец называется? В ушах доны Флор звучит приятный голос:

На рассвете дона Флор уже не девственница, но и не вдова. Исчезли подвенечная фата и цветы невинности — флердоранж, исчезло белое одеяние невесты. На ней траурная вуаль и мантилья, в сердце грусть и отчаяние, а в руках пышная роза, темно-красная, почти черная.

А она так мечтала о белом подвенечном наряде — ведь ей так и не пришлось надеть его в свое время, к свадьбе, лепестки ее непорочности уже осыпались под дуновением бриза в Итапоа.

Можно было шутить над хлопотами подруг и кумушек, над предсказаниями доны Диноры, разыгрывая из себя недотрогу, не знавшую мужчин, кроме умершего супруга. Почему не позабавиться?!

Но к галантному молодому человеку на углу улицы, благородному Принцу, который казался совсем юным и уже успел разбогатеть, она не может так относиться… Сколько девушек вздыхает по нему, а он потерял голову от доны Флор, бедной вдовы. Над преуспевающим коммерсантом из Итабуны, завидным женихом для любой девушки, тем более для вдовы, нельзя шутить. Его горячее дыхание словно растопило лед в ее сердце, вновь воскресив в нем чувства, которые она считала навсегда умершими, вновь воскресив страсть, и дона Флор лишилась покоя.