Смертник из рода Валевских. Книга 4 (СИ) - Маханенко Василий Михайлович. Страница 52

— Ты тоже читала «Треугольник страсти»? — удивился я. Таким жестом один из следователей, описанных в этой книге, начинал свои расследования.

— Естественно. Книги, к твоему сведенью, являются одним из самых распространённых объектов обмена. Тем более такие интересные, как «Треугольник страсти». Между прочим, автор конкретно этой книги — тёмный. Так что скажешь?

— Что делать здесь нечего. Тело приплыло по течению и скинуть в воду его могли в любом месте.

— Ещё.

— Течение здесь медленное. Тело выглядит свежим. Значит, скинули не так и далеко отсюда. Точно не на сотню километров.

— Ещё.

— Что ещё? Я тебе не специалист тайной канцелярии, что способен по одному только внешнему виду трупа рассказать всю его историю. Твоя очередь.

— Прежде всего — река протекает рядом с Серетино. Одна из стен как раз выходит на реку, думаю, эта та самая. Тот, кто сбросил тело, действовал второпях. Он не успевал избавиться от тела так, как это получалось у него раньше. Ему пришлось действовать без подготовки, не обращая внимания на последствия. Это говорит о том, что ищейка знала о появлении охотника на тёмных, но времени на реагирование у неё не было. Она точно находится в замке. Как и схрон с детьми. Служивый, вы знаете этого человека?

— Нет, ваше благородие! — то, что мы явились в карете баронов, сразу указало наш статус, так что стражники, что охраняли тело, не стали строить из себя недотрог.

— Кто-нибудь знает этого человека? — прокричала Аделина, обращаясь к многочисленным крестьянам. — Подходим по одному и смотрим!

— Знаю, — ответ пришёл практически сразу. — Борька это, бездомный. Работал за еду. Хороший человек был. Безобидный. Весёлый. Кто его так, ваше благородие?

— Тёмные, — ответил я, прежде чем Аделина успела ляпнуть о том, что это он сам себя так исполосовал. От одного слова крестьяне прониклись так, что буквально через несколько минут берег очистился. Народ внезапно вспомнил о важных делах где-то на другом краю владений баронов. Подальше от этого проклятого места.

— Много таких бездомных по вашим землям бегает? — спросила Аделина у стражников, ибо спрашивать больше было не у кого.

— Дык… Не знаем, ваше благородие, — послышался ответ. — Кто же их считает? Ходят и ходят. Коли не дебоширят, так чего их отлавливать? Беды никакой от них нет, польза одна. Кому воды наносят, кому дрова поколют, кому свинарник вычистят. Работаю всегда на совесть, жалоб на них никогда не поступало.

— То есть это не единственный? — продолжала давить тёмная.

— Знамо собой — не единственный. Много их. Кто в сёлах остаётся до зимы, потом на юга подаются, кто в замке ошивается, помогая всем подряд. Я ж говорю — не считают их. Ходят, где им вздумается. Главное, чтобы не лезли туда, куда лезть не стоит.

— Возвращаемся, — Аделина схватила алтарь и потащила его к карете. — Здесь больше нам делать нечего.

— Решила сыграть в тайного следователя? Откуда такие познания?

— Следователя? Нет, коллега, это даже близко не имеет никакого отношения к следствию. То, чем я занималась, называется логика. К слову, та самая дисциплина, которую мне доводится преподавать студентам. Я задавала вполне себе логичные вопросы, на которые должны были поступить логичные ответы, а не «не знаем, никто никого не считает». У меня даже слов нет, чтобы списать тот уровень беспечности, в котором живут местные. Посуди сам — если ты явился на коне, в яркой дорогой одежде, тобой обязательно заинтересуются и спросят, кто такой и куда ты собрался. Однако стоит надеть что-то неброское, желательно грязное, порванное и дурно пахнущее, как стражники отводят взгляд, делая вид, что тебя вообще не существует! Это что за отношение к службе такое? Вернусь домой, обязательно сообщу старшим, что под прикрытием бедняков можно засылать своих людей куда угодно. На них просто не будут обращать никакого внимания. У меня даже слов нет.

— Тем не менее у нас есть хоть какая-то зацепка, — я использовал слово из книги. — Бездомные. Нужно узнать, кем являлись другие два тела, которых нашли.

— Ответ уже известен. Тоже бездомные. Вот только, как мне кажется, мы опоздали. Когда мы вернёмся в Серетино, ни одного бездомного там не окажется. Если я права, а я редко когда ошибаюсь, ищейка выперла нас из замка как раз для того, чтобы безопасно спрятать все свои марионетки. Нужно походить, поспрашивать народ — уверен, все заметят исчезновение того, или иного бездомного.

— Погоди. Они, конечно, бездомные, но где-то же они должны были ночевать?

— Решил включить голову и начал задавать правильные вопросы? Всё верно, коллега. Марионетки должны где-то ночевать. И это место нам нужно найти во что бы то ни стало. Уверена, от этого многое зависит. И, как мне кажется, ответ тебе не очень понравится, служитель Крепости.

Глава 19

Слова Аделины мне не понравились. Ещё месяц назад я бы придушил её на месте только за одно предположение, что церковники как-то замешаны в делах тёмных, но сейчас, после того как мне пришлось встретиться с епископом Цватом и устроенным им беспределом в Кострище, предположение Аделины уже не казалось чем-то невозможным. Независимые, неконтролируемые, безотчётные — служители Света были ограничены только собственными нормами о морали. И чем дальше от Крепости, тем эти нормы были размытей.

— Прошу прощения, что пришлось вас бросить. Дела рода, сами понимаете, — Алекс встретил нас в замке. — Карта готова. Посмотрим?

— Да, конечно. Залезай к нам. Аделина, отодвинь свою бандуру в сторону! Всё пространство занимает.

— Очень надеюсь, что ты сейчас про алтарь, — заметила девушка, отодвигая камень в сторону. Видимо, в её словах должен был находиться какой-то смысл, но его, кроме тёмной, никто не понял.

— Итак, смотрите, — Алекс развернул карту земель рода Горбуновых. — Крестиками обозначены места, где пропали дети.

— Не вижу никакой закономерности, — после долгого изучения ответила Аделина. — Ощущение, что детей просто со всех ваших земель забирали. Что довольно странно.

— В том-то и дело, — подтвердил Алекс. — Кто-то точно знал, что эти дети там есть, что они физически здоровы и имеют нужный возраст. Собрать такую информацию крайне непросто. Не думаю, что она даже у отца есть. Всё же старосты неохотно делятся такими данными.

— Кто может путешествовать без подозрений по сёлам, мимоходом выясняя информацию по детям? — задала вопрос Аделина. Причём задавала она его не мне — Алексу. Лично мне ответ был уже известен — бездомные, предлагающие свой труд всем подряд и служитель Света. Последнему ещё более охотно станут рассказывать о том, кто и когда родился. Неужели тёмная права и у нас здесь завёлся ещё один предатель церкви Света?

— Да кто угодно, — Алекс явно не понял вопроса. — Торговцы, ремесленники, бездомные, просто сами крестьяне. Все постоянно бегают туда-сюда. За всеми не уследить, для этого старосты и существуют.

— Ладно, с детьми понятно. Где были тела обнаружены?

— Вот. Два кружка.

— Пустырь за городскими стенами, — Аделина посмотрела на указанные точки на карте. — Значит, ищейка всё же находился вне стен замка?

— Скорее всего, — кивнул Алекс. — Вы что-то выяснили по найденному трупу?

— Да. Это был бездомный, что каким-то образом стал обращённым. Нужно навестить этих гуляющих где им вздумается товарищей и поинтересоваться, не пропадал ли в последнее время ещё кто-нибудь. Ты знаешь, где находится ночлежка бездомных?

— Конечно знаю, в храме, — ответил младший Горбунов, на что Аделина лишь многозначительно хмыкнула. Однако дальнейшие слова Алекса заставили её умолкнуть: — Как служитель Света умер, так мы их туда и начали селить.

— В смысле «умер»? Давно?

— Месяцев семь назад. Отец письмо и епископу нашему, и в Крепость писал, но, видимо, у них есть дела поважней, чем думать об отправке нового служителя Света в наше захолустье. Так что семь месяцев мы уже сами существуем. Да и толку от церковников никогда не было — тёмных, кроме тебя, в наших землях отродясь не водилось. Даже та гадость, что из руин вылезла, вроде как тёмной не была.