Красавица, чудовище и волшебник без лицензии (СИ) - Заболотская Мария. Страница 2

…Впрочем, приди кому-то в голову блажь расспросить сестер о их сокровенных мечтах, то оказалось бы, что к удачному замужеству сводятся мысли разве что у старшей Табиты. Урсилла, напротив, не желала поспешно вступать в брак и надеялась начать в Мелеусе свое маленькое портновское дело — шитье было ее подлинной любовью едва ли не с детских лет. Устремления Джуп были самыми взбалмошными и несуразными: поначалу, наслушавшись болтовни постояльцев, она хотела стать пираткой, затем, после некоторых размышлений,решила, что лучше уж быть отважной путешественницей, которой грозят многие опасности — но уж точно не виселица. Старшие сестры, конечно же, высмеивали ее мечты и дразнили, доводя иной раз ссору до драки; отец сокрушенно вздыхал над разбитыми носами своих чересчур боевитых дочерей и полагал, что это все — прямое следствие отсутствия женского воспитания. Добрая матушка Скиптон, признавая некоторую свою вину, обещала младшей дочери в утешение, что спокойная жизнь в Мелеусе покажется ей гораздо интереснее, чем какие-то приключения в дальних странах. Джуп вскоре вышла из возраста, когда голос мечты заглушает любые доводы рассудка, и для виду согласилась, что девушке, — да к тому же столь простого происхождения и малого достатка! — не положены приключения. Но в глубине души она все еще отчаянно надеялась, что брак с достойным мелеусцем не станет первым и последним важным событием в ее жизни.

…Стук повторился — он стал еще тише, но ошибиться было невозможно: кто-то скребся за дверью, страдая от ледяного дождя.

— Пусть идет Джуп, — сказала Табита. — Она битый час метет и без того чистый пол! Пусть сделает хоть что-то полезное!

— А тебе, выходит, можно без конца переставлять посуду на полках, как будто она от этого становится новее? — огрызнулась Джуп. — Оттого, что я младше, мне не достается ни единого дня в Мелеусе, зато застудить ноги на ветру — всегда выпадает на мою долю!..

От скуки сестры затеяли было браниться, но отец прикрикнул на них, и унылая ссора закончилась, не успев начаться, благо серьезных обид между девицами Скиптон до сих пор не водилось — делить им в «Котелке», да и во всей Силенсии было нечего.

Джуп подошла к двери, выглянула в маленькое окошечко, но ничего не разглядела, кроменочной беспокойной тьмы.

— Да открой же ты дверь! — в сердцах прикрикнул мастер Скиптон. — Что там может быть такого, чего ты не видала?!

И в самом деле, Силенсия была из тех городков, где долгие годы не происходило ничего из ряда вон выходящего. Джуп приоткрыла дверь — и сразу же близкое море вдохнуло в теплое нутро дома запах водорослей и сырой холод, заставив огонь в очаге забиться и заволноваться.

На пороге лежал человек — едва живой, стонущий и хрипло дышащий.

— Ох, да тут какой-то бедолага решил отдать богу душу! — крикнула она, обернувшись к очагу.

— Бродяга? — безо всякой надежды на лучшее спросил мастер Скиптон, с кряхтением поднимаясь из кресла. — Есть ли при нем какие-то вещи?

Джуп собиралась было ответить, что ничего при бродяге нет, но, повернувшись обратно к двери, внезапно увидела, что рядом с ночным гостем стоит дорожный сундук, которого совершенно точно раньше здесь не было. Даже при тусклом свете лампы, которую Джуп держала в руке, невозможно ошибиться, когда речь идет о целом сундуке!

— Провалиться мне на этом месте! — охнула она. — Здесь сундук! Новехонький, кованый! Но я только что смотрела — было пусто!

— Значит, плохо смотрела! — проворчал приободрившийся Хорас. — А ну-ка, девочки, помогите мне перенести постояльца к огню!.. Возможно, он ранен или болен…

Сестры с легкостью перенесли беспамятного гостя, а затем — с бОльшим усилием — и его сундук, который, определенно, не был пуст. На свету им удалось разглядеть, что одежда нового постояльца хоть и промокла насквозь, однако сшита у хорошего портного из дорогого материала. Тонкое шерстяное сукно сюртука, белоснежное полотно рубашки, широчайший плащ с пелериной — все было отменного качества, а уж таких славных дорожных сапог в Силенсии не имелось даже у мэра!

Увы, сам гость, вопреки тайным надеждам сестер, не был как-то особенно хорош собой. Это был молодой, пожалуй, мужчина, с настолько пресным скучным лицом, что очарования юности в нем никто бы не нашел даже в пору отрочества. Из характерных особенностей внешности незнакомца можно было отметить разве что длинный хрящеватый нос и белесые волосы, похожие сейчас на промокший пух. Неудивительно, что и в самую скучную силенсийскую пору года он не показался девушкам сколько-нибудь интересным. К тому же, он не мог произнести ничего любезного или остроумного, даже если бы очень захотел — глаза его закатились под лоб, губы побелели, а в груди хрипело и булькало, точно его вытащили из воды, едва-едва не дав утонуть.

— Похож на иностранца! — заметила Табита.

— Как будто ты разбираешься в иностранцах! — съязвила Урсилла.

— Ну вы-то обе бывали в Мелеусе, повидали мир! — не удержалась от шпильки и Джуп.

— Болтливые девчонки! — загремел мастер Хорас, преисполнившийся лучших надежд при виде отличных сапог и нового дорожного сундука. — Иностранец он или нет, но без врача ему долго не протянуть! Вместо живого постояльца, который оплатит нам и комнату, и стол, мы получим покойника, за добром которого наверняка явятся наследники — он не похож на безродного бродягу-одиночку. Кто-то доставил сюда и его, и сундук — и что же мы скажем полиции и его родственникам, если окажется, что в нашей гостинице благородный человек умер безо всякой врачебной и духовной помощи? Табита пойдет за доктором Хоки, а Урсилла — за преподобным Тумором…

— В такой-то дождь?! — вскричала возмущенная Табита.

— Если я отправлю за священником или врачом Джуп, то мне нипочем не затащить наверх постояльца и сундук, — хладнокровно ответил на это Хорас. — Она среди вас самая сильная, так что не пререкайтесь, берите зонты и как можно скорее доставьте сюда врача и преподобного. Наша гостиница и так на грани разорения, не хватало ей еще и дурной славы!

В это время неизвестный ненадолго очнулся от беспамятства. Он приподнялся, обвел комнату мутным взглядом и выкрикнул несколько слов на загадочном языке, а затем, словно спохватившись, яростно пробормотал:

— Сундук… она не должна добраться до сундука!..

— Вот еще! — воскликнула оскорбленная Джуп, которая приняла эти слова на свой счет. — И не подумаю я лезть в ваш сундук! Лучше бы поблагодарили за то, что я отнесу его в вашу комнату!..

Но незнакомец уже не слышал ее, вновь потеряв сознание.

Глава 3. Странная болезнь, бред безбожника и прочие огорчительные события в гостинице

Табита и Урсилла безо всякой охоты накинули свои плащи, прихватили зонты и отправились в город за помощью. Джуп и Хорас внесли бесчувственного постояльца в лучшую комнату с камином, сняли с него насквозь промокшую одежду, а затем отправились за сундуком. Постоялец время от времени шептал что-то о своем драгоценном имуществе, и Хорас, будучи человеком дальновидным, не желал, чтобы его впоследствии обвинили в умышленной нерасторопности. На шее у больного обнаружилась цепочка с небольшим ключом, и, по тому, как двигались в беспамятстве его руки, можно было догадаться, что он изо всех сил желает уберечь ключ от неких воров. Стало быть, открывал он тот самый заветный сундук.

Доктор Хоки прибыл первым, однако, осмотрев больного, с большой неохотой признал, что не знает, как облегчить его страдания.

— Видите ли, мастер Скиптон, — раздраженно сказал он. — Болезнь эта похожа черт знает на что! По виду это лихорадка, но пациент холоден как лед. Я слушал биение его сердца — и если бы он при этом не дышал, то мне не оставалось ничего другого, кроме как поклясться, что передо мной лежит покойник. Стук сердца почти не слышен! Кровь остыла и едва проступает на том месте, где я сделал надрез для кровопускания, но в то же время посмотрите на его лицо — десятки сосудов лопнули, и глаза красны от кровоизлияний! А волосы? Они же осыпаются клочьями! Буду предельно честен: его спасет только чудо господне.