Место под солнцем (СИ) - Эльберг Анастасия Ильинична. Страница 76

— Это фигура речи, — пояснил Халиф. — Вежливая светская фраза, с которой принято начинать общение с незнакомой дамой.

Аккуратные брови девушки приподнялись. Она пахла как человек, но сегодня Ливий сомневался во всем, включая свою способность отличать людей от темных существ. Кроме того, незнакомка слишком красива для человека. Полукровка? Таких среди слуг встретишь нечасто, но Гектор, если верить слухам, большой ценитель женской красоты. Дамы, которых гость успел встретить в доме, отвечали самым высоким стандартам.

— Меня зовут Ливий, — представился он. — А вас?

— Грация, — помолчав, ответила девушка. При этом на ее лице появилось отсутствующее выражение, свойственное людям, вспоминающим нечто давно забытое. — Я думаю, что это мое имя. — Она передернула плечами и весело рассмеялась. — Когда отец видел меня, то говорил маме: «Твоя грация». Мама дала мне другое имя, но оно мне не нравилось, и однажды я сказала ей, что теперь меня будут звать так. В последнее время она редко бывает здесь и предпочитает не спорить. Мы говорим о более важных вещах. К папе никогда не приезжают незнакомые гости. Почему ты здесь?

По-арабски Грация говорила чисто, без намека на какой-либо акцент. Ливий пытался понять, кем эта девчонка — на вид не больше пятнадцати — приходится румыну, но мозг упорно твердил, что ему нужно только одно: несколько часов глубокого сна.

— Даже не знаю, с чего начать. Я здесь вроде как… заложник.

— Заложников держат под замком, а тебе папа выделил восточное крыло. Я живу в западном, это по другую сторону от лестницы, в самой глубине. То есть, не я, это мамины комнаты. И других папиных подруг. Они живут там, когда приезжают сюда. Мне принадлежит одна из тамошних комнат, самая большая и светлая. Недавно там сменили мебель. Тебе понравилась роза? Я нашла самую красивую.

— Такая красивая роза могла показаться на глаза только очень красивой женщине. — Ливий помолчал, в очередной раз окидывая девчушку оценивающим взглядом. Она и не подумала покраснеть. — Папа? Так ты дочь Гектора?

Грация принялась накручивать на палец темный локон.

— Папа говорит, что я дочь мамы. Он меня не любит, но позволил остаться здесь потому, что любит маму сильнее всех своих подружек. Он говорит, что мама виновата в том, что я родилась девочкой. Но я не обижаюсь. Мама объяснила мне, что в его мире женщины — пустое место. Мужчины решают проблемы и зарабатывают деньги, а мы украшаем мужчин. Мама сказала, что я не должна думать об этом. Я должна сосредоточиться на служении Великому Богу. Возможно, я когда-нибудь вступлю в культ. Мама уже начала посвящать меня в таинства, доступные только жрицам. Она родилась в большом храме, прожила там много лет.

— Ах, так твоя матушка — жрица сладострастия. — Ливий чувствовал, что продолжать тему не стоит, но будто сам черт тянул его за язык. — Они как никто другой умеют внушить мужчине мысль о том, что он любит их сильнее других женщин. У них для этого есть масса полезных инструментов, и я не говорю про приворотные зелья.

— Но папа и вправду любит маму больше других, — нахмурилась Грация. — Однажды он хотел выдать меня замуж, и у него почти получилось, но вмешалась мама, и он расторг помолвку. А у тебя есть подружка?

— Мне только кажется — или мы говорим о вещах, которые не обсуждают с юными леди?

Девица широко улыбнулась.

— Я знаю об этом все, — решительно ответила она. — Мама…

— … уже начала посвящать тебя в таинства, доступные только жрицам, — перебил Халиф. — Я услышал.

— Ты красивый, — сказала Грация и вновь склонила голову на бок. Темные пряди упали ей на щеку, и она рассеянно смахнула их. — Я думаю, что у тебя есть подружка. Но если ты останешься здесь надолго, я могу ее заменить.

Вопрос «а что на это скажет твой папа» Ливий так и не задал, потому что девушка наклонилась и осторожно, почти стыдливо прикоснулась губами к его губам. Удар тока не подействовал бы на него так, как этот невинный поцелуй. Сердце замерло, сон сняло как рукой, и он уже потянулся к Грации для того, чтобы увлечь ее в воду, но девица проворно поднялась на ноги и отошла на пару шагов.

— Не понимаю, почему ты стоишь так далеко, и почему на тебе до сих пор так много одежды, солнышко, — улыбнулся ей Халиф. — На твоем месте я бы сбросил платье прямо сейчас и прыгнул в воду.

— На сегодня хватит, — ответила Грация холодным тоном, приглаживая волосы. — Мне пора спать. Я рано встаю.

— Какое совпадение. Я тоже встаю рано, если в моей постели нет красивой женщины. Возможно, и ты вставала бы попозже, окажись в твоей постели мужчина? Я бы с удовольствием встретил рассвет в твоих объятиях.

— Я люблю встречать рассвет в одиночестве.

— Вы жестоки со мной, миледи. Сперва оставляете холодную розу, не удосужившись сопроводить ее запиской. А теперь целуете и отталкиваете. Мы познакомились пять минут назад, но я уже успел перед вами провиниться?

— Ты всегда тащишь в постель женщину после пяти минут знакомства?

— Ну хорошо, я слегка преуменьшил. Мы познакомились десять… или даже пятнадцать минут назад.

Грация вздернула подбородок.

— Ты должен попытаться меня завоевать, — объявила она серьезно. — Женщин нужно завоевывать.

— У меня прямо противоположный опыт, они приходят ко мне сами. — Халиф поманил ее. — Ты тоже пришла сама. Ты маленькая потаскушка, которой не терпится раздеться и побаловать гостя. Иди сюда, иначе я разозлюсь. Я не люблю, когда маленькие потаскушки корчат из себя монашек.

Еще с минуту девушка внимательно смотрела на него, а потом развернулась и пошла к дверям. Ливий уже хотел окликнуть ее, но в последний момент передумал. Придет сама, если захочет. Так даже интереснее. И безопаснее. На сегодня приключений достаточно. Спать с дочерью Гектора под носом у ее папаши — явный перебор.

Глава пятая. Ливий. Настоящее

Весна 1977 года

Алжир

Тара легла на бок, уперев локоть в подушку.

— Слушай, так не пойдет. Тебя не было дома целых три дня. Я места себе не находила от волнения. Расспрашивала всех, но они только пожимали плечами. И вот ты возвращаешься с траурным лицом и на меня даже не смотришь! Чем ты занимался все это время?

Ливий закурил и бросил обгоревшую спичку в стоявшую на покрывале пепельницу.

— Трахался.

Эльфийка натянуто улыбнулась.

— Знаешь, вовсе не обязательно пускаться в такие откровения. Иногда можно приврать. Это полезно для отношений.

— У нас нет отношений.

— Разумеется. Мы всего лишь живем под одной крышей и трахаемся трижды в день, а между делом я принимаю гостей и развлекаю твоих друзей.

— Если бы я называл своими подружками всех, кому присовываю на досуге, то был бы в отношениях со всеми женщинами в городе.

Тара с отвращением отогнала от лица сигаретный дым.

— Как поживает Гвендолен? Надеюсь, она мечтает познакомиться со мной так же сильно, как я с ней?

— Еще одно слово — и ты получишь оплеуху.

— Ну все. Мне это надоело. Я ждала тебя в постели два часа, напялила туфли на шпильке, нарядилась в пеньюар, как полная дура. И как ты отреагировал? Улегся в постель и куришь сигарету за сигаретой, думая о своем!

— Я предпочитаю видеть своих женщин без обуви и одежды.

— Ах, так я все же твоя женщина? Это потому, что ты присовываешь мне на досуге — или есть другая причина? Твои женщины распределяются по принципу «присунул один раз — присовываю пару раз в неделю — присовываю чуть почаще — присовываю так часто, что можно записать в подружки»?

Ливий выдохнул сигаретный дым и прикрыл глаза. Разговор с Сезаром так его утомил, что он не мог найти в себе сил даже на то, чтобы влепить эльфийке пощечину.

— Может, мне пойти спать на коврик, чтобы не мешать его великолепию? — продолжила Тара. — Нет, я серьезно. Давай поговорим начистоту. Не подумай, я ни на что не претендую. И уж точно не буду закатывать сцен, если ты отошлешь меня на все четыре стороны. Но так нельзя. Ты мог бы иногда говорить, куда уходишь. Предупреждать о приходе гостей. И разговаривать чуть вежливее. — Она помолчала и вздохнула. — Ты мне очень нравишься, Ливий. В противном случае я бы не подошла к тебе тогда в кафе. И уж точно не отправилась бы черт знает куда с незнакомцем. Я жила за счет мужчин, это правда, но своим телом на существование не зарабатывала. По крайней мере, не в прямом смысле. И, если уж мы встретились, и все так закрутилось… мы бы могли пару раз в неделю видеться за ужином. Говорить о разном. Может быть, даже о чувствах.