Осторожно! Муж – волшебник, или Любовь без правил - Вудворт Франциска. Страница 14

– Помнится, ты обвинила управляющего в воровстве, но все твои вещи на месте. Не хочешь извиниться?

– Еще недавно этот браслет я видела на женской руке, – девушка указала на него кивком головы.

– Ты могла ошибиться.

– Свой браслет я везде узнаю.

– Тогда как ты объяснишь, что сейчас он здесь? – Ему нравилось с ней спорить.

– Лично мне все ясно, и вам станет тоже, если попробуете рассуждать логически.

– Не поделишься своими выводами?

– Все мое – ваше, – съязвила она. – Тот, кто ей его подарил, попросту забрал обратно свой подарок.

– Скажи, на чьей руке ты его видела, и мы это проверим.

– Какая теперь разница? Все равно его уже там нет. Зачем попусту тратить время? Она будет все отрицать и скажет, что мне показалось. Ее слово против моего, ничего не докажешь. А потом моя жизнь здесь станет еще более невыносимой.

– Ты забываешь, что именно в моих силах сделать это.

– Что вы, разве вы позволите мне об этом забыть?

– Можешь идти, – отпустил он ее, чувствуя глухое раздражение. Он здесь совсем заскучал, раз позволяет дерзить рабыне.

Не поклонившись, девушка ушла, а он перевел взгляд на ее украшения. Тяжело поднявшись, подошел к картине и, сдвинув ее, нажал в определенной последовательности на завитки лепнины. Открылась ниша, и он достал из нее шкатулку, в которую сложил украшения со стола. Маячок с кольца сейчас снять он не в силах, но зато способен экранировать его.

Пусть его новая рабыня считает, что ее скоро найдут. Он подождет, пока надежда ее покинет, а гонору поубавится. За это время следует провести собственное расследование, выяснив все о ней, но прежде у него возникло несколько вопросов к управляющему, и он опять вызвал его к себе.

– Ваша светлость, прикажете выпороть нахалку? – с порога спросил тот.

Аттан отметил, как взглядом управляющий обшарил стол.

– Скажи-ка, милейший, зачем ты приобрел рабыню?

– Ну как же, – чуть замялся тот и начал перечислять: – Выгодная покупка… она молода, и все вложения окупятся… экономия.

– Сколько получают горничные?

– Пятнадцать фангов в год.

– А сколько низшая прислуга?

– Шесть, – ответил управляющий, уже догадываясь, куда клонит хозяин.

– Тем не менее рабыню поставили на самую черновую работу. Так о какой экономии речь? Вы при ведении всех моих дел столь бережливы?

– Это на первое время. Она ничего не умеет. Ей дали время научиться всему, вникнуть, как ведется хозяйство в доме, – начал оправдываться мужчина, заметно нервничая.

– Чем она занималась у тебя в доме?

– Убиралась, прислуживала за столом.

– Надо же, а я думал, что она научилась лишь помои выносить, раз ей эту работу дали.

Управляющий не нашелся с ответом, а аттан продолжил:

– Ты знал, что она недавно родила?

– Так точно.

– И что она только после болезни?

– …

– Несмотря на это, ей дают самую тяжелую работу, а сейчас ты предлагаешь мне ее выпороть, чтобы она слегла и мы потратились на ее лечение, – припечатал он управляющего. У того даже усы уныло повисли, и он молчал, не зная, куда девать глаза. – Если у тебя не хватает ума иным образом приструнить слуг, то я сомневаюсь, что ты соответствуешь занимаемой должности.

– Ваша светлость! – жалобно воскликнул мужчина.

– Пошел с глаз моих! – рявкнул он на него. Управляющий попятился, низко кланяясь, а аттан добавил: – Передай все учетные книги. Хочу взглянуть.

После того как я отнесла помои животным, меня опять отправили скоблить полы. Не успела я набрать воды и приступить к работе, как ко мне прибежал лакей и потребовал срочно следовать за ним. Узнав, что меня вызывает сам хозяин, я, понятное дело, не спешила, ничего хорошего от этой встречи не ожидая.

– Да что ж ты еле тащишься?! – разозлился мужчина, оглядываясь и застав меня еще в самом начале лестницы.

Я же медленно поднималась по ступеням, не собираясь никуда спешить. К тому моменту, как поравнялась с ним, он уже пошел пятнами от злости. Больно схватив меня за руку, потащил за собой и буквально втолкнул в кабинет хозяина. Оглянувшись, я прожгла его взглядом, а потом оглядела присутствующих.

Стало понятно, что аттан решил выяснить правдивость моих слов и вызвал управляющего. Заметив на столе свои травы, внутренне поморщилась. Стало неприятно, что кто-то рылся в моих нехитрых пожитках. Когда же мне предложили пройти к столу и осмотреть украшения, с удовольствием увидела среди них свой браслет. Ощутила даже некое злорадство, что подарок у Филисии отобрали. Надо же, как быстро сориентировался управляющий, что пахнет жареным, раз забрал его у своей любовницы.

Что-либо доказывать насчет обручального кольца не видела смысла. Почему я должна объяснять разницу традиций? Если их женщины носят вместо колец браслеты, то это не делает их брак более законным, чем мой.

Аттан сидел весь такой уверенный, властный. Я чувствовала, как нервничает управляющий под его взглядом, но сама уже дошла до такого предела, когда ничего не боялась. Говорить всю правду о себе я тоже не спешила. Что это изменит? Ведь он не обещал снять с меня рабский ошейник, и мой рассказ ничего бы не изменил. Лишь показал бы, что у меня не в порядке с головой, раз я придумала такую историю, и подтвердил бы, что заступиться за меня в этом мире некому. Поэтому я решила молчать до последнего об обстоятельствах своего появления здесь. Пусть лучше строит предположения и подспудно ожидает, что придется отвечать за мою незаконную покупку.

Я не была столь наивна, чтобы надеяться, что мне дадут свободу. Да и куда бы я пошла? Жизнь в поместье была не сахар, но и за его стенами не лучше. Одинокая женщина без сопровождения – легкая добыча для разных мерзавцев.

Не ожидала, что он меня так легко отпустит, даже не наказав. Хотя что он мог мне сделать? Выпороть? Так я не шутила, когда говорила, что хотя бы отлежусь, а в остальном я и так занималась самой черновой работой, ниже уже скатываться некуда. Украшения свои вернуть я и не надеялась, хорошо хоть, что травы и мазь позволил забрать. Сходив к себе и положив их на место, вернулась к прерванному занятию, раздумывая о нашем с ним разговоре.

Подозревала, что для аттана я была как невиданная зверушка, которая вызвала интерес своим нестандартным поведением. Такие, как он, не любят неразгаданных тайн, а я не имела ничего против, чтобы он начал их разгадывать. Может, если начнет выяснять, всплывет хоть что-то, проясняющее, как я здесь очутилась. К тому же, если начнут обо мне задавать вопросы, это может оказаться тонкой ниточкой для Влада в поисках меня. Надежда на него жила в моем сердце.

– Ты?! – Надо мной навис управляющий с гневным лицом. – Проклинаю тот миг, когда купил тебя и не дал сдохнуть!

У меня тоже накипело на душе и молчать я не стала:

– Конечно, это я виновата, что вы сняли с меня все украшения и решили оставить их себе. Это моя вина, что подарили браслет своей любовнице, где его видели все, кому не лень, и это дошло до аттана. – О своей роли в этом я решила благоразумно умолчать. – Это моя вина, что меня, свободного человека, продали как рабыню и надели ошейник.

В чем еще я виновата? – спросила его, вставая с колен и с вызовом смотря на него. – В том, что работаю с утра до ночи и не ропщу?

Управляющий в гневе смотрел на меня, и в какой-то миг мне показалось, что он ударит. Но нет, вместо этого он со всей силы пнул ведро, что оно покатилось, расплескивая воду, и чуть ли не выплюнул мне в лицо:

– Убери здесь и подойди к экономке.

Он ушел, широко шагая, переступая через лужу, а я растерянно смотрела ему в спину. Судя по тому, что он не злорадствовал, а был очень даже недоволен… к Агате следовало поспешить.

Глава 5

Даже предположить не могла, что дерзкое поведение с хозяином дома изменит мое положение к лучшему. Меня повысили, переведя в горничные, и жизнь стала намного легче. Я больше не таскала тяжести, а убиралась в комнатах, смахивала пыль и перестилала постель. Ничего такого, чего я не делала раньше у себя дома. На мытье полов меня больше не ставили, но и к гостям не выпускали. Сама Агата учила меня, как правильно обслуживать господ из высшего общества, но на этих занятиях я, положа руку на сердце, не была самой прилежной ученицей и зачастую специально делала что-то не так. Все потому, что, когда я немного пришла в себя и пофигизм, вызванный усталостью, прошел, мне стало плохо от осознания того, как я себя вела с аттаном. Запоздало проснулось чувство самосохранения, что ни говори. Появляться ему на глаза было банально страшно, и я всеми силами избегала наших встреч.