Сказка для (СИ) - Нова Алена. Страница 70

Сестра как-то сказала, что пусть лучше у моей девушки будет судимость, чем магия, но лишь теперь я впервые был полностью согласен. Этот зловещий алтарь, она – такая беспомощная, а эти животные вокруг, жаждущие своей очереди… Я легко мог убить их всех и не знаю, как сумел усмирить себя, но видеть, как проливается её кровь, оказалось слишком мучительно, чтобы легко это вынести.

В тот момент, когда Ада поделилась магией с этим треклятым Древом, едва ли не исчерпав себя, я, наконец, окончательно понял, почему эльфы, как псы, вцепились в неё. В этом маленьком тельце на самом деле было сконцентрировано много силы, и едва я принёс зайку домой, тут же нашёл тому очередное подтверждение. То, что она сотворила с оранжереей, было такой ерундой по сравнению с тем, что ожидало по возвращению…

Весь дом был опутан колючими ветвями и цветами – тот её срыв, после которого спальня была похожа на дикий лес, видимо, заставил корни прорасти глубоко, и в наше отсутствие они снова поднялись, оберегая это место. Этот защитный кокон не расплёлся, даже когда мы оказались внутри, и я с содроганием представил, на что ещё способна эта девчонка, слишком много пережившая по моей вине.

Сожалел ли я, что ушёл тогда? Безумно! Только иначе было не нельзя, и вот теперь мне предстояло сделать это снова, потому что иного выхода я для нас не видел. Я обязан был сделать Аду счастливой, пусть и без меня, но однажды она должна, обязана будет понять, что все мои прежние поступки были продиктованы лишь заботой о ней.

Именно поэтому пока она спала, истощённая от зелий, я мучительно подбирал слова для своей исповеди, но ничего не выходило. Раз за разом писал тупое письмо – никогда и ни для кого не писал прощальных писем, но тут даже не задумался, взял бумагу – и ничего путного не выходило. Только объясниться всё равно было необходимо, и я уже знал, как буду действовать.

А после всё, как в тумане.

Короткий разговор, моё запальчивое признание, раздирающая боль в грудине от мысли, что снова теряю её – на этот раз навсегда, и последние мгновения рядом, прежде чем уйти, на этот раз уже безвозвратно. Эгьярд дал мне слово, что на сей раз Ада не выберется, даже установил какой-то супермощный барьер, закрепив его собственной кровью, а я пошёл упиваться собственной никчёмностью.

Правда, в одиночестве мне побыть не дали. Кристиан будто специально поджидал меня в таком состоянии – лично утащил за собой, заставив выложить всё, как на духу. Подозреваю, в моей откровенности был виноват местный алкоголь, ибо обычно меня нельзя назвать мастером красноречия, но, видимо, настало и такое время.

─ Спорим, она всё равно тебя найдёт? ─ в самый искренний момент моего соплежуйства вмешался Дамиан, и я вдруг понял, что одновременно до смерти хочу этого, и нет.

─ Ты охренел? Я тут душу вообще-то изливаю…

─ Признай, мой пернатый друг, ─ сказал он, подливая мне нечто, не имеющее ничего общего с обычными напитками высокого градуса – это было что-то, на порядок выше, ─ ты уже сто раз пожалел, что это сделал, и в глубине души знаешь, какая это была страшная ошибка. Но ты, разумеется, можешь, тут быть столько, сколько твоей метущейся душе будет угодно, а я понаблюдаю. Однако ты должен понять раз и навсегда – больнее всего мы делаем себе сами. Не надоело держать в руках ядовитый хлыст и рассекать им спину?

Послать его хотелось далеко и надолго, но я бы вряд ли его чем-то удивил – бывший бог явно бывал и не в таких местах. Вместо того попытался хотя бы отключить сознание, не думать о том, как Ада, должно быть, зла, как беснуется в запертой академии, но всё было тщетно. Забыться в тоннах выпивки и дорогих, первоклассных шлюхах? Какой же я долбоящер… Никто не смог заставить меня забыть мою маленькую кошку ещё тогда, а сейчас чужие прикосновения вызывали лишь отвращение, девицы раздражали своей навязчивостью, и я даже не обращал внимания на то, что они творили.

А вот появление разъярённой зайки почуяли все, и в этот раз она действительно была настроена на убийство. Я действительно хочу, чтобы она возненавидела, чтобы её презрение дошло до такой степени, когда ни о какой любви уже не может быть и речи… Я надеялся на это, когда покидал её в первый раз, но в одну реку, судя по всему, нельзя войти дважды, поэтому когда она решительно заявила о своей позиции на этот счёт, мне показалось, что я сплю.

Но вот мы пришли к тому, что оба стоим у храма, и ситуация уже не кажется нереальной – абсурдной, но вполне правдоподобной, как вся моя жизнь, но не нереальной. Потому что это пару минут назад я был пьян вусмерть, однако окружающая обстановка говорит сама за себя, возвращая мне вменяемость вместе с чудовищным пониманием происходящего.

─ Зайка, ─ хриплю, совсем не узнавая свой голос, ─ скажи честно, ты сбрендила окончательно? Если так, то я пойму…

─ Какая сила самая мощная на свете, полицейский? ─ как пьяная тараторит она, схватив меня за плечи, и меня ведёт чуть в сторону, потому что пойло оказалось то ещё.

В голову лезет полная чушь, а где-то вдали слышится голос Демона, переместившегося следом, говорящий: «Нет ничего сильнее чле…», и тут же затихает, подозреваю, не самостоятельно.

─ О чём ты сейчас?

Собираю мозги в кучу, уже зная, к чему она, но до конца так и не получается поверить.

─ Смотри сам – я в белом, ты… тоже ничего. Когда будет лучший момент? ─ заявляет спокойно, будто до этого я не отказался от неё во второй раз, и против воли я окидываю взглядом её лёгкое платьице, которое наверняка закинул в сумку в спешке, а сейчас дико и неистово о том сожалел. Ада была в нём такая хрупкая, воздушная и невинная, что не устоял бы никто, а я уже воображаю, как сдёрну его к чертям собачьим. Но брак?

Тяну её подальше от любопытных глаз парней, чтобы вправить мозги, и прижимаю к стене под тёмной аркой перед самым храмом, пьянея от насыщенного аромата малины.

─ Ты вообще читала, что я тебе написал, бешеная?

Кажется, об этом я напоминаю совершенно зря, потому как взгляд воинственной малышки загорается зеленью – цветом её стихии, мерцая во мраке двумя зловещими светляками, и я почти повержен эмоциями, исходящими от Ады.

─ За это я тебя ещё побью, поверь, но ты реально думал, что я просто так буду сидеть и ждать, пока не услышу новости о твоей смерти. Ты идиот? ─ она опять царапает меня отросшими когтями, в этот раз уже специально, и одна часть меня по-прежнему в ужасе, когда другая, та самая, тёмная и прожорливая довольно урчит.

─ Идиот, ─ соглашаюсь, находя губами пульс на нежной шее, а руки уже забираются под платье, сжимая упругие половинки, и я слышу её стон.

Мне хочется сожрать её целиком, но надо остановиться, иначе точно совершим ошибку, только у меня не выходит оторваться, и мои прикосновения становятся всё откровеннее. Опаснее.

─ Доберманище, мы теряем время, ─ напоминает, пытаясь взять себя в руки, и я почти верю, что она на это способна.

─ Ты хорошо подумала? Уверена, что есть смысл менять одну смертельную связь на другую? ─ последний раз спрашиваю, звуча откровенно жалко, но зря надеюсь на снисхождение, ведь знаю, что этот ураган не удержат ни одни стены.

─ Я скажу это один раз и повторять не буду. Я люблю тебя, хоть ты порой и хлебушек, ─ хочется задать закономерный вопрос, но к моим губам прижимается палец, а я борюсь с желанием затянуть его в рот. ─ И я хочу провести с тобой жизнь – неважно, сколько нам там отмеряно. Плевать, если ты считаешь, будто у нас не может быть детей – у меня на примете есть мальчик, которому нужна семья. Убийца… Найдём! Какие-то ещё проблемы? Деньги? Я могу заработать больше, пока ты сидишь дома и готовишь…

─ То есть, ты мне приготовила роль домохозяина?

─ Ты только это услышал?

У меня совсем нет аргументов, чтобы возразить, хотя в голове сотни, тысячи голосов орут благим матом, требуя остановить её сейчас, пока не поздно, и на моё молчание Ада насторожённо напрягается, и я просто подхватываю её на руки, вынося на свет, а там нас уже ожидают. У Демона в руках хрен знает откуда возникший букет полевых цветов, и он протягивает его зайке, пряча улыбку, но это не самое удивительное.