Томминокеры - Кинг Стивен. Страница 32
Но если она не вмешается, ее город разрушится до основания. И она разрушится вместе с ним, потому что уже ощутила на себе действие этой странной энергии.
Так что же делать?
Пока ничего. Пока нужно научиться не только слышать чужие мысли, но и передавать свои.
И она попробовала. В уме, проходя мимо кого-нибудь из знакомых, она начинала декламировать скороговорки, и через некоторое время поняла, что они слышат ее, но пока не очень хорошо, потому что их взгляды выражали по меньшей мере удивление.
Она работала, может быть, не слишком успешно, но работала. Хотя понимала, что ее в любой момент могут остановить.
В субботу ночью она решила, что подождет до четверга — ровно шестьдесят часов. Если все это будет продолжаться, она вызовет в город взвод полицейских из Дерри, которыми сейчас командует старый друг ее покойного мужа Страшила Дуган, и попросит их проверить, что происходит в лесу возле дома Бобби Андерсон.
Может быть, это не самый лучший план, но она его выполнит!
И Руфь Мак-Косленд уснула.
Ей снилась выкопанная из земли батарейка.
6. РУФЬ МАК-КОСЛЕНД. РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО
Исчезновение Давида Брауна полностью изменило планы Руфи. Теперь она никак не могла покинуть город. Потому, что Давид пропал и все они знали это… но они также знали, что Давид все еще здесь, в Хейвене.
Перед любым превращением всегда существует промежуток времени, который можно было бы назвать «танцем лжи». Хейвен как раз танцевал сейчас этот танец.
Руфь только села посмотреть новости по телевизору, как зазвонил телефон. Но другом конце провода билась в истерике Мэри Браун.
— Спокойнее, Мэри, — сказала Руфь, радуясь в душе, что успела поужинать.
Теперь ей нескоро удастся поесть. Из бессвязных фраз Мэри она поняла, что сын Браунов попал в какую-то беду и это произошло с ним после того, как Брауны посмотрели какое-то представление, а другой ее сын, Хилли, словно стал эпилептиком…
— Позови Брайена, — велела Руфь.
— Но ты придешь, правда? — вопила Мэри. — Пожалуйста, Руфь, ради бога, до наступления темноты! Мы еще можем попытаться найти его! Я уверена, что можем…
— Конечно я приду. Позови Брайена.
Брайен был взволнован, но смог обрисовать ситуацию достаточно связно. Все это звучало безумно, но здесь, в Хейвене, в последние дни вообще творилось сплошное безумие.
— Ты лучше поспеши к нам, — попросил он Руфь.
Выходя из дому, Руфь на мгновение задержалась и взглянула с ненавистью на главную улицу городка. Черт бы вас побрал, что же вы вытворяете?!
Добравшись до дома Браунов, Руфь сразу же принялась за дело. Она собрала на заднем дворе дома Брайена Ива Хиллмена, Джона Голдена и Генри Аппельгейта, отца Барни. К розыскам хотела присоединиться и Мэри, но ее отговорили, потому что она была бы скорее обузой, нежели реальной помощницей. Давида уже, конечно, искали, но весьма хаотично. В основном родители Давида осмотрели окрестности дома и дорогу.
Руфь постаралась извлечь из их слов максимум полезной информации, но еще больше ей сказали их мысли.
Эти мысли как бы раздвоились: человеческие мысли и мысли чего-то чужого, пришлого. Как будто на городок напало коллективное помешательство. Воистину пришло время «танца лжи».
Человеческая часть их мыслей была примерно следующей: Он мог выйти в поле за домом, заблудиться в высокой траве и уснуть. Это более вероятно, чем предположение Мэри, будто он ушел в лес, для этого он должен был перейти дорогу, а Давид был воспитанным ребенком и не мог так поступить. Его нужно звать, кричать еще и еще раз, тогда он проснется и услышит…
— Нужно разделить поле на секторы и прочесать вдоль и поперек, — сказала Руфь. — И не просто прогуливаться вокруг, а искать.
— А что если мы не найдем его? — в глазах Брайена застыл ужас. — Что если мы не найдем его, Руфь?!
Она промолчала, хотя мысленно ответила ему. Если им не удастся обнаружить Давида быстро, она начнет звонить. Сюда пришлют большую поисковую группу с фонарями и собаками и прочешут весь лес. Если Давид не отыщется до утра, она позвонит Орвелу Дэвидсону в управление. Они не откажутся помочь. У них есть бладхаунды, специально натасканные на розыск людей.
Но иногда, когда они отыскивают пропавших, люди уже мертвы.
А бывает, что им все же не удается никого найти.
Они не найдут Давида Брауна, и всем присутствующим это было ясно задолго до начала поисков. С появлением Руфи их мысли слились в одну. Инстинктивно все они знали, что Давид находится в радиусе не более семи миль, что он схватился руками за голову и кричит от боли. Он должен слышать и знать, что они ищут его…
Нет, Давид Браун не исчез. Он просто был… не-здесь.
Но в городке уже начался «танец лжи», и они никогда не признались бы себе в заведомой тщетности поисковой суеты.
Лжи становилось все больше.
Эта ложь была весьма серьезной.
Все они знали это. Даже Руфь Мак-Косленд.
Когда сгустились сумерки, количество участвующих в поисках резко увеличилось. Новость распространялась быстро — даже слишком быстро. Казалось, все население городка собралось на заднем дворе дома Браунов.
— Ты думаешь, он в лесу, Руфь? — спросил Кейси Тремейн.
— Должен быть там, — устало ответила она. Ее голова вновь разболелась. Давид был (не-здесь) в лесу так же, как и Президент Соединенных Штатов Америки. Точно так же…
Сумерки еще не до конца окутали их, и Руфь увидела, что Брайен Браун закрыл руками лицо и отвернулся от остальных. Некоторое время все молчали, потом Руфь сказала:
— Нам нужно побольше людей.
— Полиция штата, Руфь?
Она увидела, что все они смотрят на нее. Все, и эти взгляды были тяжелей каменной глыбы.
(нет, Руфь, нет) (никаких чужих людей, мы позаботимся об этом) (нам не нужны чужие до тех пор) (до тех пор, пока мы не сменим старую кожу на новую) (и не «превратимся») (если он в лесу, мы услышим, когда он позовет) (позовет мысленно) (никаких чужих, Руфь, ради твоей собственной жизни) (мы все любим тебя, но никаких чужих) Эти голоса в ее голове слились в могучий хор; она огляделась и увидела только темные силуэты и белые лица, в этот момент мало напоминавшие человеческие. У скольких из вас еще остались зубы? — истерически подумала Руфь Мак-Косленд.
Она открыла рот, ожидая, что вместо слов вырвется стон, но голос ее звучал нормально и естественно:
— Не думаю, что стоит вызывать полицию прямо сейчас, верно, Кейси?
Кейси, слегка удивленный, взглянул на нее:
— Думаю, ты права, Руфь.
— Отлично. Генри… Джон… и все остальные. Звоните всем, кому можно. Нам нужно не менее пятидесяти человек с факелами хорошо знающих лес. Не хотелось бы, чтобы еще кто-нибудь потерялся.
По мере того как ее голос креп, страх улетучивался. Они доброжелательно смотрели на нее, а когда она закончила, бросились обзванивать своих соседей и знакомых.
— Руфь?
Она оглянулась. Рядом с ней стоял Ив Хиллмен, дедушка пропавшего мальчика. Его седые волосы ворошил ветер. Он выглядел встревоженным и испуганным.
— Хилли опять теряет сознание. Его глаза открыты, но… — Он не договорил.
— Мне очень жаль, — тихо сказала Руфь.
— Я отвезу его в Дерри. Брайен и Мэри, разумеется, останутся здесь.
— Почему не положиться на доктора Варвика?
— Мне кажется, в Дерри будет лучше, вот и все. — Ив непроницаемо глядел на Руфь. Его глаза, старческие и слезящиеся, были почти бесцветными. Бесцветными, но в них светилась мысль! И Руфь внезапно поняла, что его мысли она не может прочитать совсем! Что бы ни происходило здесь, в Хейвене, Ив, как и друг Бобби, оставался не подвержен никакому воздействию! Он знал о происходящем вокруг, но сам не был частью этого происходящего.
Она была счастлива от своего открытия.
— Думаю, его лучше увезти из городка, а, Руфи?
— Да, — медленно сказала она, думая об этих звучащих в ее голове голосах, шепчущих, что Давид не-здесь, и отгоняя от себя это наваждение. Конечно, он здесь. Разве они не люди? Люди. Люди. Но…