Точка Лагранжа (СИ) - Батыршин Борис. Страница 34

Я тоже так подумал! — торопливо кивнул Дима. И решил, что нашим не помешает перенять такой подход. Но, знаете что?

Он сделал паузу.

— Оказалось, Что Лёша Монахов сам сделал подобный вывод, и ребята поняли его буквально с полуслова. Все мои дальнейшие выводы — это, по сути, наблюдения за их действиями.

— А какое дело они сорвали, когда не смогли договориться?

— Это как раз было в мастерской. Монахов ушёл куда-то, а троим нашим — Середе, Шарлю и Андрею Полякову — один из местных ребят, руководивший ремонтом, поручил им подготовить участок днища к оклейке его стеклотканью. Делать это надо при помощи эпоксидки, и, как мне потом объяснили, важно точно выдерживать время — когда смешивать смолу с отвердителем и когда её накладывать на подготовленную поверхность. Наши и заспорили — как, и в какой последовательности обрабатывать днище. А когда обнаружили что, увлёкшись дискуссией, так ничего не сделали — время уже вышло. Пришлось замешивать смолу заново, половина банки пропала зря!

— Ясно… — И.О.О. встал и прошёлся туда-сюда по кабинету. — Надеюсь, всё это отражено в вашем отчёте?

Дима вместо ответа протянул прозрачную пластиковую папку с пачкой исписанных листков — плод его ночных стараний.

-Хорошо, Ветров. Отчёт ваш я изучу, и тогда вернёмся к этому разговору. А пока, у меня есть для вас новость. Надеюсь — долгожданная.

— Позвольте, Евгений Петрович? — Геннадий Борисович встал с края стола, обошёл его и уселся в кресло. Ага, подумал Дима, это, похоже, знак того, что его участие в беседе принимает официальный характер. Что ж, посмотрим...

— До сих пор вы, Ветров, числились в моём отделе, однако участие ваше в его деятельности ограничивалось изучением конструкции и элементов криогенного обеспечения установки «космического батута». Остальное время вы отдавали работе с вашими юными подопечными. Нет-нет, я ни в чём вас не упрекаю, упаси бог! — он поднял ладони перед собой, увидав, как вскинулся Дима. — Собственно, так и было задумано с самого начала, и с задачами своими вы справились прекрасно.

«Так вот к чему был вчерашний «зачёт», который неожиданно устроил его непосредственный начальник, инженер Аверьянов! — догадался Дима. — Предложил зайти в кабинет, поговорить — а в результате два с половиной часа гонял по устройству системы хранения и транспортировки жидких газов в условиях орбитальной станции, по сложнейшей трубопроводной арматуре и комплексу КИП, а так же разнообразным нюансам эксплуатации этого непростого хозяйства…»

— По поводу вашей… хм… педагогической деятельности всё, вроде, уже сказано. Кроме того, я, как вы, полагаю, догадываетесь, имею возможность пользоваться сведениями из других источников, и они полностью подтверждают этот вывод.

Другие источники — это, конечно, его родной сын, Лёшка Монахов. К гадалке не ходи, отец расспросил его и о недавней поездке и об отношении подопечных «юниоров» — вряд ли те стали скрывать что-то от своего вожака. Геннадий Борисович, похоже, угадал эту его мысль и одобрительно кивнул.

— Вы ведь, насколько мне известно, проходили все тренировки вместе со своей группой? Центрифуга, сурдокамера, тренажёры?..

— Да, по усиленной программе. — подтвердил Дима, гадая, куда клонит начальство.

— И заключительную медкомиссию, вижу, прошли? — начальство взяло со стола пачку листов самого медицинского вида. — Так, похоже, никаких проблем у вас не нашли. Заключение: «Допущен».

«Допущен — к чему?» — едва на заорал молодой человек. Но сдержался, только вздрогнул и выпрямился ещё сильнее — если это, конечно, возможно. И.О.О., заметив это телодвижение, иронически улыбнулся.

— Ну, хорошо, не будем вас интриговать. — инженер Монахов отложил листки с медицинским заключением и откинулся на спинкукресла. — Полагаю, пора вам, Ветров, сменить… как бы это сказать… поле деятельности. В ближайшее время месяцев на туда — он ткнул пальцем в потолок, — отправится группа наших специалистов, которая займётся монтажом «космического батута» на станции «Остров-1». Вы — в основном составе, и если не случится чего-нибудь непредвиденного, то уже через неделю сможете помахать нам рукой с геостационарной орбиты. Поздравляю вас, Ветров!

Неизвестно, чем Дима был ошеломлён сильнее: самой этой потрясающей новостью, или тем, как обыденно, едва ли не между делом она была ему сообщена. Он беспомощно открывал и закрывал рот и переводил взгляд с Геннадия Борисовича на И.О.О. Хотелось сейчас же, немедленно, выплеснуть свою радость в окружающий мир — например, сделать стойку на кистях на краю стола или распахнуть створки большого панорамного окна кабинета, запрыгнуть на подоконник (одиннадцатый этаж, между прочим!) и, раскинув руки, заорать во весь голос: «Лечу! Я всё-таки лечу!»

Но ничего подобного он делать не стал. Усилием воли взял себя в руки и встал почти что прямо, за что удостоился ещё одного одобрительного кивка — на этот раз от И.О.О., от чьего всевидящего взора не укрылись эмоции, переполняющие будущего звездопроходца.

— С вашей основной специальностью, Ветров, всё ясно. — продолжил меж тем Геннадий Борисович. — Непосредственный ваши руководитель дают только превосходные отзывы, и я полностью с ними согласен. Однако… — он покопался в папке, на этот раз обыкновенной, картонной, — есть нюанс…

На стол лёг листок, на котором Дима разглядел что-то вроде таблички из трёх столбцов.

— Принято решение, что любой из инженерного и научного персонала одного из внеземных объектов — сейчас в их число входят строящиеся «Остров-1», «Лунный город» и находящийся в стадии проектирования лунно-орбитальный комплекс «Циолковский», — должен пройти полноценное обучение по программе подготовки технических специалистов среднего, рабочего звена. Это в полной мере относится и к вам, Ветров. Вот список, ознакомьтесь: одной из этих профессий вам предстоит овладеть за время вашего пребывания на орбите. Это, повторюсь, является необходимым условием для дальнейшего участия в Проекте — во всяком случае, в его «внеземельной» части.

Дима взял листок. В первом столбце таблички стояли номера, в двух других — названия рабочих специальностей и краткие примечания, сути которых он не разобрал. Табличка, судя по форме шрифта, была отпечатана не на пишмашинке, а на особом цифро— и буквопечатающем устройстве. Дима уже видел такие в вычислительном центре — здесь, в этом самом здании, тремя этажами ниже.

Список оказался довольно коротким, всего пять позиций, и все, насколько понял Дима, связаны с работой в открытом космосе — что тоже, конечно, не было случайным выбором, а наоборот, сознательным и глубоко обдуманным. Первым значилось "монтажник энергетического оборудования», вторым «сборщик крупногабаритных конструкций». На третьем месте стояло «пилот-оператор транспортно-монтажных систем» — видимо, тех самых «крабов», которыми он уже наловчился управлять на тренажёрах. Четвёртую строчку занимал «контролёр-дефектоскопист внешних систем», а на последней, пятой значилась специальность, от которой радостно забилось Димкино сердце.

«Вакуум-сварщик», как в его любимых «Стажёрах» братьев Стругацких! А ведь именно эту книгу, один из главных персонажей которой, девятнадцатилетний Юра Бородин тоже был вакуум-сварщиком, он, Димка Ветров, столько раз вспоминал во время практики на Байконуре, когда он, собственно, и получил приглашение в Проект — событие, перевернувшее всю его жизнь. Случайность? Совпадение? Ох, вряд ли, не бывает таких совпадений — а случайностей, как полагают иные философы, не бывает вовсе…

— Мы вас не торопим, Ветров. — заговорил Евгений Петрович. — Изучите список, прикиньте свои возможности, посоветуйтесь, если есть с кем. Ответ дадите послезавтра, скажем… — он посмотрел на запястье, — в четырнадцать-ноль-ноль…

«…здесь, же, в этом самом номере», — едва не ляпнул Дима. Фраза И.О.О, да и вся ситуация почти слово в слово, деталь в деталь повторяла сцену в номере 412 гостиницы «Звёздная», где тот же И.О.О. «вербовал его в Проект. Но сказал другое, гораздо более важное сейчас.