Точка Лагранжа (СИ) - Батыршин Борис. Страница 50

Момент запуска вращения пошёл как-то буднично — ни праздничного перемигивания огоньков по периметру жилого бублика, ни сигнальных ракет — об их полнейшем запрете было объявлено заранее; нарушителям грозило отстранение от работы вне Земли. В наушниках раздался голос начальника станции, зачитывающего официальное заявление, потом все стали наперебойпоздравлять друг друга. Диспетчер выждала три минуты, после чего прозвучало предупреждение «не засорять эфир», и на этом дело закончилось. Дима догадывался, что празднование будет продолжено — но увы, пока ещё не в условиях долгожданной силы тяжести. Монтажно-строительные работы на жилом «бублике» шли полным ходом — та их часть, которую целесообразнее было бы выполнять в отсутствии невесомости. Герметичность отсеков ещё не была проверена надлежащим образом, некоторые ещё вообще не подключены к коммуникациям и энергоснабжению, а в двух, установленных буквально накануне, вообще царил вакуум. По строжайшему распоряжению начальства работать даже в загерметезированных жилых секциях разрешалось пока только в «Скворцах». Вообще к вопросам безопасности на «Гагарине» относились трепетно — особенно после того, как две недели назад при монтаже очередной секции погибли два человека. Один не оценил вовремя инерции наплывающей махины и оказался зажат между двумя краями; второй кинулся на помощь коллеге и второпях распорол скафандр об острый стальной кронштейн для крепления антенны. При этом он получил глубокую рваную рану; хлынувшая кровь попала в шлем, лишив беднягу обзора, он запаниковал — и в итоге оба погибли ещё до того, как спасатели смогли покинуть шлюз и добраться до места трагедии.

Это были не первые и, к сожалению, не последние жертвы. Масштабы строительства, что на орбитах, что на поверхности Луны, росли невиданными темпами, и все понимали, избежать в подобных условиях несчастных случаев мягко говоря, затруднительно. Три строящиеся объекта — «Гагарин», «Циолковский» и «Армстронг» — уже унесли в общей сложности пять человеческих жизней — и это не считая двоих членов луной миссии, погибших при обследовании каверны, где до сих пор дожидался «звёздный обруч» таинственных пришельцев. Однако этот трагический счёт мало кого смущал — обитатели Земли рвались в Космос и готовы были платить за это высокую цену. И уж тем более, согласны были рисковать собой молодые, полные энтузиазма парни и девушки, вчерашние студенты МАИ, Бауманки или КалТеха — такие вот, как Дима Ветров, распятый сейчас в ложементе своего «краба».

Праздничная перекличка на радиоволнах, наконец, утихла. Диспетчер ещё раз повторила требование не засорять эфир, после чего предупредила о прибытии очередного грузового контейнера. Дима подобрался — это имело к нему самое прямое отношение. Сегодня будущие вакуум-сварщики практиковались в орбитальной швартовке, и принимать прибывающий с Земли груз предстояло именно им. Для этого возле фермы грузового причала висели на страховочных файлах три стажёра с «холодильниками» маневровых движков за спинами, а ещё двое, включая стажёра Ветрова, страховали их на своих «крабах».

Вернее, должны были страховать — Димин напарник, жизнерадостный новосибирец Алик Дудоров сообщил о неполадках в системе ориентации, и теперь его «краб» ковылял потихоньку в направлении ближайшего ангара. В принципе особой необходимости в этом не было, но инструкция требовала, чтобы процесс швартовки контейнера страховали два буксира, а с инструкциями, как известно не поспоришь. Но тут имелась трудность: прибытие контейнера нельзя было ни отложить или перенести, график грузопотока на «Гагарин» достаточно плотный и рассчитан по минутам — а потому люди в ангаре нервничали. Им предстояло принять неисправный «краб» Дудорова, предварительно откачав из шлюзовой камеры воздух, потом отстегнуть незадачливого пилота от ложемента и пересадить его на другой, исправный буксир — после чего операции следовало повторить в обратном порядке. Вместе со временем, необходимым на заход в ангар, а потом на короткий перелёт до грузового причала набегало не меньше пяти минут — а голос женщины-диспетчера в наушниках Димы уже начал отсчёт тридцати секунд, оставшихся до прибытия груза.

Всё дело было в вентиле на баллоне со сжатым воздухом. Такие баллоны в количестве от пяти до восьми штук крепились на маневровом модуле, присоединяемом к грузовому контейнеру — газ, поступающий из них под высоким давлением, выбрасывался из небольших поворотных дюз в виде реактивных струй, изменяя ориентацию контейнера в пространстве и создавая при необходимости небольшую тягу. Этого вполне хватало для того, чтобы оттащить груз от «горизонта событий» и с помощью швартовщиков в «Кондорах» подвести его к грузовому причалу. Управлялись дюзы дистанционно, оператором, сидящим в небольшой кабинке над «рабочим» кольцом станции — оттуда хорошо просматривались и плоскость «батута», и оба грузовых, и один «пассажирский» причал, где швартовались «космические самолёты» и «орбитальные автобусы».

Неисправный баллон был третьим в ряду точно таких же, закреплённых на раме маневрового модуля прибывающего контейнера. Проблема была в повреждённой резьбе вентиля; после опресовки системы испытательным давлением она держалась достаточно ещё плотно, чтобы пройти и визуальный контроль, и торопливую проверку щупом течеискателя, выполняемую за несколько минут перед стартом. Если бы у техника, осуществлявшего эту нехитрую операцию, возникли хотя бы малейшие сомнения, баллон был бы немедленно заменён, хотя бы для этого пришлось и задержать отправку контейнера. Однако стрелка прибора подрагивала в положенных пределах, фиксируя отсутствие неисправностей (в сжатый воздух, которым заполнялись баллоны, добавляли небольшое количество фреона, а потому прибор исправно реагировал на протечки), и техник поднял руку, давая добро на старт.

Вот тут-то и начались первые неприятности, которые, впрочем, никто не мог заметить — ни люди, ни приборы. Толчок гидравлических поршней, отправляющих контейнер в короткий прыжок сквозь зеркало «горизонта событий», не сорвал дефектный вентиль, но его хватило для того, чтобы резьба, и без того ненадёжная, ослабла на крошечную долю оборота. Но вентиль продолжал держать давление — и занимался этим, пока короткие импульсы маневровых дюз не исчерпали содержимое двух предыдущих баллонов, и автоматика переключилась на питание от третьей. И когда клапан, подчиняясь сигналу блока управления, открылся, сжатый до двухсот атмосфер газ, ринувшийся в газовую магистраль, сорвал бракованный вентиль с резьбы. Сама труба магистрали при этом согнулась под углом примерно в тридцать градусов, но выдержала, благодаря чему вентиль, увесистая латунная чушка, не улетел в пространство, подобно пушечному ядру, а повис в десятке сантиметров от первоначального своего места. Струя газа при этом била из покалеченного баллона под неожиданным, не предусмотренным конструкцией углом, создавая тягу, на которую не рассчитывал ни оператор, управляющий контейнером, ни помогающая ему счётно-решающее устройство производства американской фирмы «Хью́летт-Па́ккард». К сожалению, в момент аварии — пока ещё это была авария, а не катастрофа! — стенка контейнера с закреплённым на ней маневровым модулем была обращена в противоположную сторону от оператора, и оператор не сразу понял что случилось. Он увидел лишь снежно-белое облако, вспухшее позади контейнера, и в этот момент тяжелый, весом более пятнадцати тонн, стальной ящик закувыркался, отчего приборы, указывающие вектор тяги и траекторию движения, сошли с ума.

В принципе, операторов готовили к подобным нештатным ситуациям — на тренажёрах, поскольку никому бы не пришло в голову устраивать с учебными целями такие безобразия в космосе. Тренажёр же, управляемый миниатюрным компьютером (так же американского производства) программировался на основе сложных математических моделей, ни разу ещё не обкатанных на практике в настоящей, а не имитированной аварийной ситуации. И когда момент подобной проверки наступил — выяснилось, что реальный контейнер реагирует совсем не так, как ему полагается согласно расчётам. В результате, автоматика, корректировавшая действия оператора, окончательно запутала дело: контейнер закувыркался ещё сильнее, и вдобавок к этому, быстро поплыл в сторону пассажирского причала, отходящего от «рабочего» кольца в полусотне метров от своего грузового соседа. И когда оператор сообразил, наконец, что автоматика не справляется, и перевёл контейнер на ручной режим, было уже поздно — струя газа сорвала антенну маневрового блока, и пятнадцатитонный угловатый ящик, способный, как бумагу, смять внешнюю оболочку станции, утратил всякое подобие управления.