Мрачный Жнец (сборник) - Пратчетт Терри Дэвид Джон. Страница 98
Кузнец почесал затылок. За свою жизнь он перевидал множество острых штуковин, но настолько… Коса, стоящая перед ним, являлась квинтэссенцией самой остроты, абсолютной остротой, которая простиралась за последние атомы металла…
– Будь я проклят.
А потом он вспомнил о своей машине. Все это глупость, суеверия, подумал он. Человек, способный справиться с крутовиком на пять-восемь, не должен поддаваться на всякого рода фокусы. К механизмам нужно относиться проще. Они либо работают, либо не работают. И ничего загадочного в их работе нет.
Он с гордостью посмотрел на Комбинированно-Уборочную Машину. Пока что в нее нужно впрягать лошадь. И это несколько портит впечатление. Лошади представляют собой вчерашний день, тогда как день завтрашний принадлежит Комбинированно-Уборочным Машинам и их потомкам, которые сделают мир лучше, удобнее. Сейчас главная задача – исключить из уравнения лошадь. Он ставил внутрь часовой механизм, но тому явно не хватало мощности. Может, стоит попробовать…
За его спиной из закипевшего чайника выплеснулась вода и залила огонь.
Кекс ринулся в клубы пара. Вот каждый раз такое. Стоит задуматься над чем-нибудь серьезным, и какая-нибудь бессмыслица тут же тебя отвлечет.
Госпожа Торт задернула шторы.
– А кто такой этот Один-Человек-Ведро? Она зажгла пару свечей и села.
– Он принадлежит к одному из языческих очудноземских племен, – коротко пояснила она.
– Довольно странное имя – Один-Человек-Ведро.
– Это короткая версия, – мрачно заметила госпожа Торт. – Теперь нам нужно взяться за руки. – Она оценивающе посмотрела на Сдумса. – Нужен еще кто-то.
– Можно позвать Шлеппеля, – предложил Сдумс.
– Чтобы какой-то страшила торчал под моим столом, заглядывая мне под юбку? Ну уж нет! Людмилла!
Через мгновение занавеска из бус раздвинулась, и в комнату вошла девушка, открывшая Сдумсу дверь.
– Да, мама?
– Садись, девочка моя. Ты нам нужна для сеанса.
– Да, мама.
Девушка улыбнулась Сдумсу.
– Это – Людмилла, – представила ее госпожа Торт.
– Очень приятно, – кивнул Сдумс и был награжден широкой и сияющей улыбкой человека, давным-давно научившегося скрывать свои истинные чувства.
– Мы уже знакомы, – сказал Сдумс.
С полнолуния прошло чуть меньше дня, подумал он. А почти все признаки уже исчезли. Почти. Ну и ну…
– Она – позор на мою седую голову, – сказала госпожа Торт.
– Мама, не отвлекайся, – беззлобно заметила Людмилла.
– Возьмитесь за руки, – велела госпожа Торт. Они сидели в полутьме. Потом Сдумс почувствовал, как госпожа Торт убрала свою руку.
– Я забыла поставить стакан, – сообщила она.
– По-моему, госпожа Торт, вы не пользуетесь крутящимися столиками, планшетками для спиритических сеансов и всем прочим… – начал было Сдумс.
Со стороны буфета раздалось позвякивание, госпожа Торт поставила на стол полный стакан и села.
– А я этим и не пользуюсь, – пожала плечами она.
Снова воцарилась тишина, и Сдумс нервно откашлялся.
– Один-Человек-Ведро, мы знаем, что ты здесь, – проговорила наконец госпожа Торт.
Стакан зашевелился, в нем заплескалась янтарная жидкость.
– приветствия тебе из края счастливой охоты, о бледнолицая, – раздался дрожащий бестелесный голос.
– Кончай, – оборвала его госпожа Торт. – Все знают, что ты валялся пьяным посреди улицы Патоки, когда тебя переехала телега.
– в том нет моей вины. да разве Один-Человек-Ведро был виноват в том, что его прадедушка переезжал сюда! по праву рождения Один-Человек-Ведро должен пасть от лапы горного льва, его должен затоптать гигантский мамонт, бедный Один-Человек-Ведро, его лишили права на смерть.
– Слушай, Один-Человек-Ведро, господин Сдумс хочет задать тебе какие-то вопросы, – перебила излияния госпожа Торт.
– она здесь счастлива и ждет, когда ты к ней присоединишься, – быстро сообщил Один-Человек Ведро.
– Кто ждет? – не понял Сдумс.
Такая реакция, казалось, несколько озадачила Одного-Человека-Ведро. Прежде эта реплика ни в каких объяснениях не нуждалась.
– а кто тебе нужен! – осторожно спросил он. – и можно Одному-Человеку-Ведру выпить наконец!
– Пока нет, Один-Человек-Ведро.
– Одному-Человеку-Ведру очень нужно. да здесь так тесно.
– Что? – спросил Сдумс. – Тесно от духов?
– их сотни, две, три, много. Сдумс был разочарован.
– Всего лишь сотни? Мне лично кажется, это еще немного.
– Не все люди, умерев, становятся духами, – пояснила госпожа Торт. – Чтобы стать духом или призраком, нужно иметь какое-то очень серьезное незавершенное дело. Или хотеть отомстить кому-нибудь. Или быть пешкой в какой-нибудь очередной космической игре, затеянной богами.
– или сильно-сильно страдать от жажды, – добавил Один-Человек-Ведро.
– Ты выслушаешь его или нет?! – рассерженно осведомилась госпожа Торт.
– Один-Человек-Ведро крайне расстроен, ему обещали хорошо, моря из вина, а здесь ничего нет. его мучит жажда, о бедный Один-Человек-Ведро…
– Что происходит с жизненной силой, когда жизнь заканчивается? – спросил Сдумс. – Это именно из-за нее все беды?
– Рассказывай, – велела госпожа Торт, заметив, что Один-Человек-Ведро замешкался с ответом.
– о каких бедах идет речь!
– Все отвинчивается. Одежда бегает сама по себе. Все кажется более живым, чем прежде. И так далее.
– это! то малозначимые пустяки, жизненная сила стремится утечь при первой же возможности, не стоит тот повод считать беспокойством. да.
Сдумс положил руку на стакан.
– А о чем тогда стоит побеспокоиться? – вкрадчиво осведомился он. – Может, нам стоит обратить внимание на кое-какие стеклянные шарики?
– Одному-Человеку-Ведру что-то не хочется говорить.
– Мам, прикажи ему.
Это был голос Людмиллы, низкий, но почему-то очень приятный. Волкофф не спускал с нее глаз. Сдумс улыбнулся. Это было одним из преимуществ мертвых. Ты замечаешь вещи, которые живые просто-напросто игнорируют.
В голосе Одного-Человека-Ведра вдруг проскользнуло раздражение:
– но как он поступит, если Один-Человек-Ведро все ему скажет! Одного-Человека-Ведро будет поджидать куча неприятностей. Хау.
– Ну, ты можешь просто подтвердить мою догадку, если она вдруг окажется правильной… Тогда тебе не придется ничего рассказывать, – предложил Сдумс.
– да… есть возможность.
– Стало быть, договоримся так. Если ответ «да», ты стукнешь два раза, и один раз – если «нет». Все, как в старые добрые времена.
– о. хорошо.
– Продолжайте, господин Сдумс, – кивнула Людмилла.
Этот голос гладил, как нежная девичья ручка. Сдумс откашлялся.
– Я предполагаю, – начал он, – что это своего рода яйца. Сначала мне показалось странным, что при виде этих штук я вдруг подумал… подумал о завтраке. Но потом мне в голову пришла мысль о яйцах, и…
Один удар.
– Ну, что ж, возможно, эта мысль и в самом деле была глупой.
– прошу прощения, «да» – это один стук или два?
– Два! – рявкнула медиум.
СТУК. СТУК.
– А, – облегченно вздохнул Сдумс. – А потом из них выводятся такие штуки на колесах?
– два раза, если «да»!
– Да!
СТУК. СТУК.
– Я так и думал! Так и думал! Один такой шарик оказался под полом, и из него пыталось что-то вылупиться, но ему не хватило места! Тогда-то я и догадался! – радостно завопил Сдумс.
Но потом вдруг нахмурился.
– Кстати, а что именно должно было вылупиться?
Наверн Чудакулли вбежал в свой кабинет и схватил с каминной полки лежащий там посох. Облизав палец, аркканцлер осторожно коснулся набалдашника. Возникла крохотная искорка, и в комнате запахло жирной посудой.
Аркканцлер шагнул было обратно к двери, но потом медленно обернулся. Его мозг наконец проанализировал разбросанные по кабинету вещи и отметил некую странность.
– А это здесь откуда взялось? – громко вопросил он.
Он дотронулся концом посоха до тележки, и та, позвякивая, отъехала в сторону.