Без лица - Коул Мартина. Страница 3

Он взял полиэтиленовый пакет с эмблемой сети супермаркетов «Теско», набитый наркотиками, небрежно запихнул его в спортивную сумку, закрыл дверь квартиры и направился к лифту. Отъезжая от дома на новом «БМВ», он размышлял о том, что ему предстояло. Он крутил шашни с новой девицей по имени Карина, очень симпатичной метиской. Она была ему нужна прежде всего для работы. Патрик собирался навестить ее попозже и выяснить, согласна ли она выполнять его требования. У него было такое чувство, что она не сможет отказаться от такой возможности. Слегка тронутые умом девицы ради денег пойдут на что угодно, они готовы даже переспать с уссурийским тигром. Это ему особенно нравилось в них.

Вдруг зазвонил его мобильный телефон, он ответил, а через мгновение побледнел и едва не врезался в рядом идущий автомобиль.

— Ты в этом уверена? — спросил он и, услышав положительный ответ, отключил телефон.

Мария была на свободе. Она сумела пережить все, что с ней произошло, и теперь будет искать встречи с ним, а ему нечего сказать ей.

Патрик Коннор развернул машину и поехал в направлении Силвертауна. Ему нужно было получить ответы на некоторые вопросы, и незамедлительно.

Люси открыла входную дверь.

— Где тебя столько времени черти носили?

Патрик вошел внутрь небольшого домика с террасой.

— Не беспокойся, — сказала Люси. — Их нет дома. Отец пытается держать маму под контролем. Она на грани нервного срыва. Мария действительно приходила сюда.

Они стояли в кухне и смотрели друг на друга. Люси была очень похожа на Марию. Сразу видно, что они сестры. Но Люси явно проигрывала: у нее не такие густые светлые волосы и не такие ясные голубые глаза. Да, она действительно казалась симпатичной, но до тех пор, пока Марии не было рядом. Люси как бы растворялась на фоне своей сестры. Еще одна была у нее особенность. Казалось, она всегда смотрит на людей сверху вниз, а поворачиваясь к ним спиной, получает от этого огромное удовольствие.

— Мария захочет встретиться с тобой и узнать, где ее дети. И что ты собираешься ей ответить? — Она его явно подстрекала.

Патрик пожал плечами и промолчал.

— Но они могут сами все рассказать ей, Патрик. Социальные работники. Сейчас, когда она на свободе. В конце концов, это ведь ее дети.

Он ясно отдавал себе отчет, с каким сарказмом она говорит с ним, но опять же ничего не произнес.

— А ты знаешь, где находится твой сын?

— А каким образом ты узнала номер моего мобильного телефона? — в свою очередь поинтересовался Патрик.

— И это все, что ты можешь мне сказать, сукин сын? — возмущенно фыркнула Люси. — Эта чертова дрянь находится на свободе. И она обязательно найдет нас всех. Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой. Она снова принесет нам неприятности, и я ничего с этим не могу поделать, Патрик. Это единственное, что она умеет в жизни.

— А ты знаешь, где они сейчас?

— Конечно, нет. — Люси произнесла это с такой горечью в голосе, что Патрик не мог этого не заметить. Он ухмыльнулся.

— Я, в общем-то, все время собирался позвонить, да руки не доходили, — произнес он.

Люси строго посмотрела на него:

— Она будет искать тебя, я тебе это гарантирую. Ты знаешь, какой она становится, если чего-то хочет.

Патрик улыбнулся:

— Двенадцать лет за решеткой сильно изменили ее, можешь в этом не сомневаться. Она сейчас совсем другая. Может быть, она и не захочет увидеть своих детей.

В его голосе слышалась слабая надежда. Люси снова фыркнула:

— Ты просто черномазый негодяй, вот ты кто. Какой бы дрянью она ни была, она любила своих детей. При всей моей ненависти к ней, даже я не могу этого отрицать.

В течение нескольких секунд Патрик молчал, затем многозначительно произнес:

— У нее было много прекрасных возможностей доказать, как она любит своих детей, но она целые сутки напролет оставляла их дома одних, кололась у них на глазах и напивалась до умопомрачения. О да, она обожала их, нечего сказать.

— Это ты посадил ее на иглу, Патрик. Ты втянул ее во все это дерьмо. В конце концов, когда она пьянствовала, ты должен был сам позаботиться о собственном сыне.

Он рассмеялся. На этот раз на его лице читалось искреннее изумление.

— Типун тебе на язык. Если бы он действительно был моим сыном, он был бы в состоянии сам позаботиться о себе. Это как раз то, что помогло выжить мне. И, как видишь, я прекрасно себя чувствую.

— Да, Патрик. Но я считала своим долгом предупредить тебя. Я просто подумала, ну, допустим, она решит расквитаться со всеми. И что, тогда? Кто будет первый в очереди? — Сказав это, Люси тоже рассмеялась. — А знаешь, бейсбольные биты и гаечные ключи все еще продаются в магазинах. Их можно найти на каждом углу.

Она все еще смеялась, когда он широкими шагами покинул дом.

Кэрол Холтер услышала звонок в дверь и посмотрела на часы, которые висели рядом с ее кроватью. На часах было девять двадцать утра. Она поуютнее укуталась в одеяло и закрыла глаза.

В дверь позвонили еще раз. Поняв, что ответа не будет, в дверь стали стучать. Этот стук заставил Кэрол соскочить с кровати и раздетой ринуться к двери. Она открыла входную дверь настежь, демонстрируя миру свое обнаженное тело, о котором нельзя было сказать, что оно пышет здоровьем и молодостью. Увидев, кто стоит на пороге ее дома, она была готова вскрикнуть от изумления, но с ее губ сорвался лишь вопрос:

— Мария? Мария Картер?

Мария стояла и улыбалась ей.

— Могу я войти, Кэрол?

Она прошла в квартиру и в тот же миг почувствовала знакомые ей запахи. Это были запахи пота, жареной пищи, парфюмерии и сырости, вернувшие ее почти на тринадцать лет назад. У всех, кого она тогда знала, в доме стоял такой же кислый запах. Все это было отвратительно.

Кэрол заметила, как Мария поморщилась. К ней на мгновение тоже вернулась старая неприязнь, но она напомнила себе, что за все эти долгие годы так и не навестила свою старую подругу.

— Кофе? — спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее.

Мария улыбнулась:

Пожалуй, если это тебя не сильно затруднит. Что, тяжелая ночь?

Кэрол взяла с дивана поношенную футболку и натянула ее на себя. Футболка едва-едва прикрывала ее задницу и огромные бедра.

— Я работала прошлой ночью. Я сейчас в клубе. Там больше платят.

Она поставила чайник на плиту, не сводя пристального взгляда с Марии. Старая подруга выглядела даже лучше, чем она ожидала.

— Ты неплохо выглядишь, Мария.

— Спасибо, ты тоже.

Это была ложь, Мария просто не хотела ее обижать. Кэрол выглядела ужасно. Под глазами у нее были огромные черные круги, кожа дряблая и сухая, разрисованная сетью морщин. Она выглядела лет на пятнадцать старше своих тридцати пяти. Мария вдруг поняла, что Кэрол сама прекрасно все понимает, и решила сменить тему разговора:

— Как твои дети?

Кэрол пожала плечами:

— Над Бернис надругался какой-то черножопый из Ронфорда. Ей сейчас семнадцать лет. Латойя находится в Борстале, в тюрьме для малолетних преступников. Ее взяли прямо на Оксфорд-стрит. Она избила полицейского, который попытался ее арестовать.

Кэрол улыбнулась:

— Она была стреляный воробышек, моя Латойя. Она сломала этому чуваку нос и подбила глаз. У нее есть маленькая дочь, да хранит ее Господь. Она живет с приемными родителями, и каждые две недели я навещаю ее. Очень приятные люди. У них хороший дом и все такое. Было бы неплохо, если бы они и дальше заботились об этой маленькой сучке, ведь эта Шейквилл — настоящая сучка с большой буквы. — Она рассмеялась, довольная собственным остроумием. — У нее рот как канализационная труба. А ей ведь всего только три года.

— Да, у ее матери был такой же. Я помню, Латойя всегда ругалась как сапожник.

Кэрол поставила две кружки на стол, заваленный разным хламом.

— Да уж, что правда, то правда. Помнишь, однажды она назвала твою Тиффани пиписькой, а та в свою очередь надрала ей задницу. — Она снова рассмеялась. — Да, Тиффани — она такая же, как ты, темная лошадка.