Тяжелая корона (ЛП) - Ларк Софи. Страница 61

Лунный свет проникает сквозь тонкие занавески, подчеркивая каждую линию и изгиб лица Себастьяна. Его глаза кажутся скорее золотыми, чем карими, намеренные и серьезные, когда он смотрит на меня.

Я медленно вращаю бедрами, совершая длинные движения вверх и вниз по его члену. Он тянется вверх, чтобы погладить мою грудь, затем приподнимается с подушки, чтобы взять одну в рот и пососать, пока я скачу на нем.

Я думаю, что он может быть одержим моими сиськами, потому что он постоянно трогает или сосет их, пока мы трахаемся. Я, в свою очередь, становлюсь зависимой. Каждый раз, когда он это делает, они становятся все более чувствительными, и эти ощущения становятся связаны с тем, как хорошо его член чувствуется внутри меня.

Как и любой хороший спортсмен, Себастьян невероятно скоординирован. Он может одновременно сосать мои сиськи, трахать меня и ласкать пальцами мою задницу. Стимуляция стольких эрогенных зон одновременно — это, попросту говоря, феноменально.

Это заставляет все мое тело трепетать от удовольствия. Это делает меня жадной и пьяной от похоти. Я уже чувствую, как нарастает очередной оргазм. Я пытаюсь замедлить темп, чтобы подольше поскакать на нем, мне так хорошо, что я даже не хочу кончать, я просто хочу продолжать делать то, что мы делаем.

Но сдерживаться невозможно.

Я запрокидываю голову назад и кричу, моя киска плотно сжимается вокруг его члена, сжимая и разжимая каждый дюйм его члена.

Себастьян сильно сжимает мои бедра, его пальцы впиваются в мои ягодицы. Он всаживается в меня, его член извергается. Я с жадностью продолжаю скакать, желая, чтобы вся его сперма была внутри меня, до последней капли. Мне нравится, как его оргазм вызывает мой, а мой — его. Для каждого из нас нет ничего более эротичного, чем заставить другого человека кончить.

Когда мы кончаем, мы ложимся бок о бок на кровати, наши длинные ноги спутаны вместе, а мое лицо прижато к его шее. Каждый вдох наполняет мои легкие его запахом.

Сегодня был худший день в моей жизни в некоторых отношениях. В других — самый лучший.

Потому что я наконец-то дома со своим мужем. Мы впервые спим в нашей собственной постели.

Я надеюсь, что у нас будут еще тысячи таких ночей, пока мы не поседеем и не состаримся. Я надеюсь провести свою последнюю ночь на земле, завернувшись в его объятия.

Когда я засыпаю, Себастьян говорит: — Теперь это ты и я, Елена. Спасибо, что сегодня ты спасла моего брата. Но я хочу, чтобы ты знала… твоя безопасность для меня важнее, чем чья-либо еще. Я люблю тебя больше всех. Я буду любить тебя, защищать тебя и обожать тебя всю нашу жизнь. Я никогда не остановлюсь.

— Я больше никогда тебя не подведу, — говорю я ему. — Я никогда не буду эгоисткой или что-то скрывать от тебя. Ты для меня все, Себастьян. Я буду показывать тебе это каждую минуту каждого дня.

— Я знаю, что ты это сделаешь, — говорит он, нежно целуя меня в то место, где мое лицо соприкасается с ухом.

Я поднимаю подбородок, чтобы он мог поцеловать меня в губы.

33. Себастьян

Я просыпаюсь рядом со своей женой, в нашей новой кровати, в нашей новой квартире.

Даже после всего, что мы потеряли, я не могу не радоваться тому, что приобрел.

Елена — это подарок. Как и ночь на пирсе, когда мне разбили колено, ночь, когда я встретил Елену, стала поворотным моментом. Единичное событие, которое изменило ход моей жизни.

Я начинаю думать, что такие ночи — это хорошо.

Может быть, все-таки есть такая вещь, как судьба.

Потому что то, чего, как я думал, я хотел для себя, никогда не сделало бы меня таким счастливым, как сейчас.

Я выскальзываю из кровати, чтобы сходить за свежим кофе и круассанами из маленькой пекарни на первом этаже нашего здания. К тому времени, как я возвращаюсь, Елена только потягивается и шевелится в постели, ее серебристые светлые волосы волнистые от того, что она заснула, когда они были еще влажными.

Она открывает глаза и говорит: — Не ускользай, это заставляет меня нервничать.

Я протягиваю ей чашку кофе, говоря: — Больше не из-за чего нервничать.

Елена делает глоток своего напитка, ее лицо серьезно.

— Для нас это никогда не было правдой, не так ли?

Полагаю, она права. В нашем мире всегда есть другой враг. Всегда очередная угроза. Енин ушел. Но кто займет его место?

— Ты хочешь уйти? — я спрашиваю ее. — Поехать в Париж, как Данте? Или в Барселону, или Токио?

Елена обдумывает это, откусывая от круассана и медленно пережевывая. Наконец, она сглатывает и говорит: — Мне только начал нравиться Чикаго. Кроме того, Себастьян… мы те, кто мы есть. Ты никогда не хотел корону, но она пришла к тебе. Я никогда не хотела быть дочерью Братвы, но я убила Родиона, и я бы убила снова, если бы пришлось. Я хочу иметь выбор в своей жизни… но я не боюсь темной стороны себя. Я ненавидела это, когда думала, что разделена на две половины — добрую, как моя мать, и злую, как мой отец. Теперь я думаю… они обе — это просто я. И они всегда были такими.

Я думал о чем-то подобном. Я думал, что я хороший человек, пока внутри меня не щелкнул выключатель, и монстр вырвался на свободу.

Теперь я задаюсь вопросом, права ли Елена, если мы с ней просто оттенок серого. Интересно, могли бы мы чувствовать себя комфортно в обычной жизни, законопослушными и порядочными, никогда не используя эту другую часть себя.

— Сегодня я должен встретиться с Миколашем, — говорю я ей. — Ты хочешь пойти со мной?

— Да, — говорит Елена. — Я хочу повсюду быть с тобой.

Приняв душ и одевшись, мы подъезжаем к особняку на северной стороне города.

Елена с интересом смотрит на заросшие сады и готический дом.

— Какое странное место, — говорит она. — Такое темное и такое далекое от всего остального. Но здесь красиво…

— Я думаю, Мико и Несса любят быть одни.

Когда я стучу в дверь, вместо Нессы открывает экономка. Это симпатичная девушка с темными волосами и польским акцентом, как у Миколаша.

— Заходите, — вежливо говорит она. — Не хотите ли выпить?

— Только воду, пожалуйста, — говорю я.

Она приносит нам по стакану, пока мы ждем в той же официальной гостиной, что и в прошлый раз. Я вижу, что Елене хочется встать, чтобы рассмотреть все книги, картины и украшения, расставленные вдоль камина, большого и пустого. Но она не хочет показаться невежливой, поэтому пьет воду, позволяя глазам блуждать.

Через несколько минут входят Несса и Миколаш, рука об руку. Несса выглядит бледнее и тише, чем обычно. Она выглядит усталой, но довольной, как будто выполнила что-то трудное. Она одета в свободное платье вместо своей обычной танцевальной одежды.

Миколаш, напротив, выглядит счастливее, чем я когда-либо видел его. Он полон энергии.

— Мы встречаемся, как победители, — говорит он. — Надеюсь, это не обидит тебя, Елена, я сожалею о твоей потере.

— Спасибо, — тихо говорит Елена. — Мой отец не был потерей. Я сожалею только о моем брате.

— Но ведь он жив, не так ли? — говорит Миколаш.

— Да, — отвечает Елена, не предлагая больше информации.

Мы неоднократно звонили в больницу, чтобы узнать об Адриане. Он действительно жив, но отказывается от всех посетителей.

— Я надеюсь, что наше сотрудничество продолжится, — говорит мне Миколаш. — Насколько я понимаю, ты будешь исполнять обязанности Дона в Чикаго.

— Это еще не решено, — говорю я. — Данте не хочет этого, но Неро — следующий по старшинству.

— Каллум Гриффин сказал мне, что Неро не заинтересован в лидерстве, а только в контроле над инвестиционным подразделением бизнеса.

Мой желудок неприятно сжался внутри меня.

— Возможно, это так, — признаю я.

Миколаш смотрит на меня сверху вниз своими льдисто-голубыми глазами.