Ультра: Марс (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator". Страница 22

— Так это аннексия? — удивился я.

— Конечно, — охотно ответила Суо. — Псевдо-ИИ не оставили их генсеку никакого выбора.

— Ракетами запугали? — предположил я.

— Нет, — покачала головой Суо. — Показали перспективу дальнейшего существования КНДР в условиях нового мирового порядка. Тут либо присоединись и процветай в непротиворечии со своей исходной идеологией, либо откажись и останься тем, кто ты есть. Псевдо-ИИ умеют убеждать. Я предполагаю, что они, при наличии достаточного времени, могут вербально уговорить человека покончить жизнь самоубийством.

— Как это характеризует их? — снова не понял я. — Причём здесь самоубийство?

— На моей родине таким образом определяли, является ли искусственный интеллект полноценным, — произнесла Суо.

*1 августа 2047 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева *

Началось...

Первого августа этого года официально объявлен новый курс правительства Российской Федерации, который включает в себя радикальное изменение экономических взаимоотношений в странах Восточного блока.

Рубль отменили, конвертировав его в баллы социальной полезности, но это коснулось только электронных рублей, а бумажные полусинтетические рубли предлагалось сдать в течение следующих двух месяцев в ближайшие банки, где банковский псевдо-ИИ конвертирует их в БСП.

Вчера я открыл на мобиле приложение банка и с удивлением обнаружил, что мои 3551 рубль превратились в 1 945 000 БСП, а само приложение существенно видоизменилось, превратившись в некое подобие результата противоестественного и извращённого соития между банковским приложением, «Госуслугами», Единым сервисом услуг, через который подавляющее большинство людей заказывает всякую всячину с услугами за свои кровные и просто так, а также порталом пенсионного фонда. Получалось, что псевдо-ИИ свели в одно приложение всё, что только может понадобиться человеку.

Покопался немного в содержимом, интерфейс довольно любопытный, интуитивно понятный, с оптимальными цветовыми решениями. Не улетай я в скором времени на Марс, точно бы был рад тому, что теперь предстоит пользоваться таким понятным и простым приложением, без необходимости вдумчиво искать что-либо по мере надобности, на что иногда уходили часы.

Выскочило предупреждение, что весь функционал нового приложения «Социальное приложение» доступен только со смартфона «Лахесис», за которым нужно явиться в центр обслуживания населения или указать адрес и он сам прилетит мне посредством дронной доставки.

Ну, хоть так телефон поменяю.

— Ты тоже получил новое приложение? — в номер, где я заседал на диване, вошла до крайности удивлённая Прасковья. — Что за ерунда?

— Ага, — кивнул я, рассматривая графу «Работа».

Там уже содержалась запись об увольнении в запас из Вооружённых Сил Российской Федерации, а в пункте «Текущее место работы» была пустота.

Это нормально, так как официально нас с Прасковьей никуда не оформляли и мы вроде как безработные.

Сразу же выскочило уведомление, что есть вакансии для работы, свыше пятнадцати миллионов в данный момент, но число их неуклонно растёт, прибавляя по двадцать тысяч единиц в секунду. Тут телефон заглючило, он повисел так секунд двадцать, а затем выдал горячее предложение работы: оператор системы ВОХР в некий район завода «Большевик», что в городе Вольск. Предлагалось жильё, бесплатное питание в первый месяц работы, перспектива карьерного роста до городского, а вслед и областного уровня, но что-то нет, спасибо.

— Что такое ВОХР? — удивлённо спросила Прасковья, также получив уведомление.

— ВОХР — это военизированная охрана, — сказал я ей. — Самое оно для уволенных в запас военных. Тебе куда предлагают?

— Какой-то Вольск, район Шиханы... — пробормотала Прасковья. — Что за ерунда? А если я не хочу работать в ВОХР?

— Так тебя никто не заставляет, — усмехнулся я. — Я вижу, что количество вакансий продолжает расти, работы просто дофига и больше. И вообще, если не хочется работать, то можно некоторое время пожить на имеющиеся баллы социальной полезности. У тебя сколько, если не секрет?

— Полмиллиона с копейками, — ответила она. — А у тебя?

— Почти два миллиона, — сказал я.

— А чё это так? Почему у тебя два миллиона, а у меня всего полляма? — возмутилась Прасковья.

— Я без понятия, — признался я, выключая экран телефона. — Надо к Парису, может, он знает больше?

Вообще, у меня есть подозрение, что дело заключается в моём центре помощи людям с ограниченными способностями. Да, мы с Парисом купили на окраине Москвы небольшое здание, в котором организовали полностью автоматизированные производственные цеха, где начали клепаться роботы-имитаторы со специальным софтом, который оперативно начеркала нам Суо.

В комплект к роботу-имитатору идёт капсула со специальным гелеобразным содержимым, начинённым сенсорами, а также шлемом, который умеет считывать активность мозга. Капсулы выходили крайне дорогими, но зато позволяли охватить практически всех лиц с ограниченными возможностями.

Деньги были, ресурсы были, в основном потому, что открывали завод мы большей частью на грант от государства. Сейчас полностью автоматический завод выдаёт по двести комплектов в день, за каждый из которых до сегодняшнего дня платили по двести тысяч рублей.

Зато куча народу, что-то около двадцати тысяч с лишним человек, обрели практически полноценную жизнь: пребывая в капсуле, которая заботится об их теле лучше, чем штат медсестёр, они имеют способность управлять роботом-имитатором и перемещаться по городу, общаться и делать вещи, которых были лишены всё это время, даже пойти работать, если захотят. Вот такая вот солянка...

— Пойдём? — спросила Прасковья. — А то я ничего не понимаю...

Я кивнул и мы пошли к дому Париса.

По дороге встречались удивлённые сотрудники института, пялящиеся в экраны своих смартфонов и решительно ничего не понимающие.

А ведь именно этот момент можно назвать историческим. Когда все всё поймут, будут волнения, будут бунты, соседние страны тоже не будут рады происходящему у нас, особенно на Западе, ведь если система заработает, то получится, что их текущее устройство общества станет устаревшим и нерабочим.

Тренькнуло уведомление, что надо бы мне определиться со способом получения смартфона от государства.

Выбрал доставку дроном и обозначил адресом КПП НИИ им И.А. Полетаева.

Приложение сообщило мне, что доставка будет осуществлена завтра, ровно в полдень. Круто...

Париса мы обнаружили на крыльце его дома, курящего трубку и задумчиво тыкающего пальцем в свой телефон.

— Что за дела, Парис? — сразу начала возбухать Прасковья. — У меня было двадцать тысяч рублей на счету! И они куда-то пропали! Теперь у меня какие-то непонятные БСП!

— Эм... — поднял он взгляд на нас. — Поздравляю. А я здесь причём?

— Ты понимаешь, что происходит? — спросила Прасковья, которая осознала, что Парис может быть совсем не при делах. — Я вообще ничего не понимаю!

— Я сейчас прочитаю манифест социальной реформы и возможно, только возможно, смогу всё объяснить, — заговорил Парис, опуская взгляд обратно на смартфон. — Но продуктивнее будет, если ты сама прочитаешь текст, он доступен на всех языках мира, хоть на суахили.

— А-а-а, окей, — Прасковья достала свой смартфон и начала что-то искать в универсальном приложении.

Я тоже подумал, что неплохо бы ознакомиться с этим манифестом, который обнаружился, вот диво-дивное, прямо на главной странице.

Итак, введение...

Спустя пятнадцать минут напряжённого и молчаливого стояния на крыльце дома Париса я поднял взгляд и посмотрел на находящееся в зените солнце. Да, это пиз...

— Совсем у них мозги потекли! — воскликнула Прасковья. — Так нельзя! Никто не захочет так жить!

— Судя по тому, что тут написано, их это не особо волнует, — хмыкнул Парис и направился в дом. — Надо новости посмотреть...