Притворись, прошу! (СИ) - "MMDL". Страница 32

— Здравствуй, Кэмерон! — скованно улыбнулась Рина. Она была рада встрече со мной, но несчастный случай в школе не выходил у нее из головы.

— Привет, — поздоровался я — и в следующий же миг Отис вложил руку дочери в мою ладонь.

— Умоляю, присматривай за ней, ни на что и ни на кого не отвлекайся! А если вдруг что — сразу же звони мне или Саре! И Бога ради, не сажай ее на свой грязный диван!

— Проклятье! Да с хрена ли он грязный?! — выкрикнул я Отису вслед, и по толпе родителей позади прошелся недовольный ропот.

— Следи за языком! — бросил издали Отис вместо прощания.

Ну… вот и все, да?.. На не пойми какое количество часов я — няня Рины… Тоскующий по свободе и отсутствию какой-либо ответственности, я провожал взглядом стремительно исчезающего Отиса, как и Рина, по-прежнему держащая меня за руку.

— Хороший у тебя папка… Разве что одеяло подтыкает как мертвецу…

— Тебе тоже, да?..

========== Глава 23 ==========

Удивительно большие, просто громадные темные выразительные глаза Рины сковывали меня пустотой собственных мыслей. Сидя на скамейке недалеко от ее школы, мы сверлили друг друга любопытно-неловкими взглядами; наверняка, Рина тоже в этот момент прикидывала, чего можно от меня ожидать и как же нам скрасить предстоящие часы, чтобы не умереть от волнения и скуки.

Я боялся вести ее домой… Вне бетонных стен весь мир был у наших ног, любые вариации совместного времяпрепровождения, которые почему-то отказывались формулироваться в моей голове… Но дома мы оказались бы заперты друг с другом. Без ответственных взрослых (я-то уж точно не в счет). И мне пришлось бы, вероятно, о чем-то с ней говорить, а это куда сложнее, чем играть в войнушку: в последнем я был ас в младшие годы! Разговаривать же с детьми меня никто не учил, и практики таковой у меня не было.

Ветер шумел над нашими головами — или, быть может, только в моей пустой голове. Трава на газонах вокруг шелестела, куст за моей спиной царапал мне шею голой веткой.

— Чем бы тебе хотелось заняться? — попытался я облегчить свое положение.

— Я не знаю, — пожала плечами Рина, болтая обутыми в лакированные школьные туфли ногами.

— А что вы с Отисом или Сарой делаете обычно после школы?..

— Едим.

В подтверждение ее слов забурчал детский желудок. На мое предложение пойти в ближайший фастфуд-ресторан, являющийся на самом деле дорогой забегаловкой, Рина ответила восторженным согласием, после чего сдержанно, с неуместной взрослостью добавила, что ее туда водят всегда. Я должен был заподозрить ложь в ее утверждении, ведь оказавшись перед прилавком, Рина никак не могла определиться, что же мне ей купить, панически блуждала глазами по разноцветными картинкам вверху. Она опасалась пробовать новое, а ничего известного ей в меню не было, потому что Отис и Сара, как выяснилось позже, не позволяют дочери посещать такие места. Протянув маленькой лгунье руку помощи, я предложил ей заказать бургер; симпатичная девушка за кассой закивала красным козырьком, натянутым поверх темных волос: «Это очень вкусно, тебе обязательно понравится!» — заверила она Рину, и девочка сдалась.

— Тогда пять бургеров, — с псевдоуверенностью сказала она, и мы с девушкой удивленно переглянулись.

— Ты уверена?.. — уточнил я.

— Ой, если это слишком дорого, то не надо! — опомнилась Рина.

— Да нет же, дело совсем не в деньгах. Но заказав пять бургеров, ты должна будешь все пять съесть.

— Я понимаю — потому и заказываю.

— Они очень большие… — тихо произнесла девушка, глядя на Рину сверху вниз из-за кассового аппарата.

— Я тоже большая!

Последнюю фразу Рины можно было с легкостью оспорить: хрупкая и невысокая, на моем фоне она смотрелась куклой! «Но раз уж Отис и Сара водят ее сюда, она знает, о чем говорит!» — поспешно рассудил я и заплатил за две газировки и семь бургеров. Гордо Рина вела меня, держащего пластиковый поднос, на второй этаж по широкой лестнице. Всеми силами она делала вид, что чувствует в этом заведении себя как дома, однако случайно свернула в туалет и, притворно бурча под нос: «Нет, я же буду в обертке бургеры держать, значит, руки можно не мыть…», шмыгнула обратно, за мной. Мы заняли столик у необъятного окна, уселись на высокие стулья (Рина — с горем пополам из-за небольшого роста) и в немом восхищении посмотрели на улицу под нами. Рина была поражена тем, как же высоко мы сидели, а я — как же близко к земле, ведь привык жить и работать в многоэтажках. Было забавно наблюдать за мельтешащими по тротуару людьми, устающими от забот, пока мы в райской прохладе шумно пьем газировку через толстые трубочки и шуршим обертками от бургеров.

К слову, первый свой бургер Рина распотрошила, словно тренировалась его оперировать. Именно в тот момент я, тугодум, догадался, что с фастфудом девочка столкнулась впервые: ее глаза горели от любопытства, а пальцы разъединяли булку с кунжутом, котлету, перемазанные в кетчупе соленые огурцы; хорошо, что нам дали целую стопку салфеток, иначе Рина выглядела бы как кровожадный убийца, перемазанный с ног до головы в крови своих жертв… Расчлененный бургер она так и съела — каждый ингредиент в отдельности, даже кетчуп слизала перед тем, как съесть кружки огурца. Следить за ее поведением было совершенно в новинку: я и представить не мог, что кто-то может так есть бургер; вероятно, Рина из того сорта людей, что слизывают крем между двумя печенюшками и только потом их закидывают в рот.

Не знаю, в ее сомнительном способе поглощения бургеров дело, в большой газировке или совершенно невместительном желудке, но Рина закончила обед, так и не доев оставшуюся половину второго бургера. Второго из пяти… Как бы невзначай обхватив живот обеими руками, она смотрела вдаль. Лицо было нахмуренным, суровым, сосредоточенным, точно в этой маленькой голове создавалась космическая программа нашей страны.

Я скомкал обертку от своего второго бургера, кинул ее на поднос и, улыбаясь за восковой маской, воззрел на Рину.

— Что, больше не лезет?

Она досадливо поджала губы и опустила глаза.

— Они вкусные, правда-правда… Я съем их потом… Только надо посидеть немного…

— Можем посидеть где-нибудь еще, а бургеры взять с собой.

— Правда? — От театральной серьезности Рины не осталось ни следа. Она посмотрела на меня облегченно и радостно, как будто я пообещал ей подарить пони.

— Правда. Пойдем к кассе за пакетом.

Если раньше Рина еще могла отдаленно напоминать мне Хрюню, то наевшись до отвала, стала полноценным Винни. Слезала со стула, шла и спускалась по лестнице она так, словно несла невидимый тяжелый бочонок. Каждую пару шагов я останавливался и дожидался ее, держа три бургера, что делать теперь с которыми — было неясно. Принявшая у нас заказ девушка дала не только бумажный пакет, но и цветастый флажок — и этот подарок судьбы стал для Рины вишенкой на громадном торте счастья. По дороге в парк она пыталась радостно подскакивать, но всякий раз охала, хваталась за живот и меланхолично взмахивала флажком а-ля «Мне плохо, однако я ни о чем не жалею!»

В небольшом парке, почти лишенном деревьев, было предостаточно детей. Их крики и беготня заставляли меня чувствовать себя не в своей тарелке — того гляди наступлю на чье-нибудь чадо… Далекий от детей я и забитая до отказа едой Рина добрались кое-как до одной из скамеек, опоясывающих детскую площадку. Воздух здесь был свеж, умеренно прохладен, но пропитан концентрированным шумом, отчего у меня начинала болеть голова. А ведь раньше, в детстве, я носился туда-сюда, кричал, размахивал палкой-мечом; каким же скучным взрослым я стал… Погружаясь в ностальгию, я сидел на прогретой солнцем скамейке, руки мои охватывали спинку — под одной из них пыхтела Рина, по-прежнему поддерживающая выдающийся живот. В отличие от прочих посетителей парка, мы были неподвижны, так что юркие маленькие птицы облюбовали песок под нашими ногами, а порой запрыгивали и на свободные края скамьи.

— Можно угостить их булкой от одного бургера?