По ту сторону тьмы (СИ) - Полански Марика. Страница 36

«Мира, мы знаем правду. Мы обе его ревнуем».

«Ну, в общем-то, да», — задумчиво протянула Душа, а затем неожиданно предложила: — «Я была неправа. Ей надо повыдирать лохмы сейчас. А потом наслать кровавый понос».

Я усмехнулась. Неужели Мира согласилась со мной? Весьма необычно. Эта девица, Горделия, вызвала в нас обеих неподдельную ненависть. Стоило уйти, однако мы решили остаться и прислушаться к разговору. В конце концов, Риваан хоть и мерзавец, но до измены в саду он не опустится. Подобное опозорило бы его жену, а, значит, и его самого. А ведьмолов, как любой влиятельный человек, прежде всего берег свою репутацию… Что я делаю?

«Как что? Успокаиваешь сама себя», — рассудила Мира. — «Точнее, пытаешься контролировать то, что не подвластно тебе. Другого человека. Если быть точнее, то анализируешь все, что происходит, и стараешься оградить себя от предполагаемой боли, которая еще не случилась. Я права?»

— У тебя были отношения с моим кошельком. А еще тебе приходилось по душе чувство опасности рядом со мной, верно, Горделия? Я платил, а тебе нравилось быть марионеткой. Тебя не устраивает бесхребетный муж, который готов таскаться за тобой куда угодно. Больше чем уверен, бедолага знает о наших отношениях, но готов прощать тебе все что угодно. Ведь это же так возбуждает — переступать запреты, верно?

Последнюю фразу ведьмолов выплюнул с таким презрением, что я невольно посочувствовала Горделии. Не хотела бы я оказаться на ее месте.

Послышался сердитый шорох платья. Похоже, женщина резко вскочила.

— Ты редкостная скотина, Наагшур! — взвилась она. В голосе звенел гнев, смешанный со злостью обиженной женщины. — Раньше был невыносим, а сейчас стал и того хуже. Это все из-за той девицы? Этой хромоногой ведьмы? Н-да, вкус у тебя испортился. Мог бы найти себе партию получше. Или ты решил стать благотворителем?

Повисла зловещая тишина. До такой степени, что едва уловимый шелест мужского костюма показался пугающим, как вынесение приговора в зале суда. Когда Риваан заговорил, меня окатила волна холода, а пол под ногами покачнулся.

— Никогда не смей так говорить о моей жене, — размеренный голос был столь же ласков, как угрожающее шипение змеи. — Еще раз услышу, подобное обращение в таком тоне, то володарю станет известно о… некоторых делах твоего мужа. Агосто будет рад пообщаться с вами. Лично. И, даю тебе слово, если вам удастся выжить, остаток своих дней вы оба проведете в доме для душевнобольных в Каракии. Надеюсь, я понятно объясняю?

Меня затошнило от страха. Он достиг такого пика, что я едва удержалась на ногах. «Дыши… Дыши глубже. Носом. Все в порядке. Это просто подавление, которое часто используют ведьмоловы. Оно направлено не на тебя…» Так, стоп! Что? Подавление ведьмолова? Но…

«Догадалась?» — хмыкнула Мира. — «Похоже, девица не так проста, как кажется. Она тоже ведьма. Хоть и пытается казаться другой. У Наагшура чуйка на таких».

Объяснение не успокоило. Магическое поле ведьмолова придавливало к земле. Я присела на корточки, открыла рот и сделала несколько глубоких вдохов. Хотелось забиться подальше в угол оранжереи и закрыть голову руками.

— Меня интересует профессор Антгольц. Что ты о нем знаешь?

Горделия тихо всхлипнула и надломлено ответила:

— Я практически о нем ничего не знаю. Слышала только, что он недавно вернулся с Южных Островов. Не более.

— Врать нехорошо, Горделия.

— Антгольц не совсем человек. Намного хуже. И он помешан на ритуалах смерти… О, Рив! Я умоляю тебя! Все что угодно. Я сделаю все, что попросишь. Не говори ничего володарю. Я не желаю обратно в Северный Форт. И к Агосто тоже не хочу.

Ее дрожащий голос звенел у меня в ушах, усиливая и без того почти паническое состояние.

— Все, говоришь? Тогда представь нас профессору. Он, кажется, один из друзей твоего мужа.

Она всхлипнула еще раз.

— Все, как ты попросишь.

— Иди в зал.

Судя по быстро удаляющимся шагам, Горделия едва ли не помчалась прочь из оранжереи.

Дышать стало легче. Страх растворился, на смену ему пришло благодатное спокойствие. Первой пришла в себя Душа.

«Нет, ты представляешь!» — взвилась Мира. — «Хромоногая ведьма! Вот же сука!»

— Полностью с тобой согласен, Мира, — отозвался Риваан.

Сердце пропустило удар и заколотилось, как сумасшедшее. Я готова поклясться, что ни единым движением, ни шорохом не выдала присутствия. Но в висках загудело, а руки начали мелко дрожать, словно я совершила нечто ужасное.

Послышался усталый вздох ведьмолова.

— Ну же, вылезай из кустов, Рыжуля. Я знаю, что ты здесь.

Я на одеревенелых ногах вышла из-за пальмы.

Риваан сидел на резной лавочке, спрятанной в раскидистых кустах розовой азалии. Световые артефакты, сделанные под уличные фонари, отбрасывали тусклый желтоватый свет на бледное лицо. Ведьмолов скользнул по мне взглядом, словно оценивал внешний вид, и похлопал по сидению. Нервно сглотнув, я послушно опустилась рядом с ним и принялась рассматривать гальку, которой были усыпаны дорожки оранжереи.

— Ты знаешь, что подслушивать нехорошо? — вкрадчиво произнёс он.

— Я не подслушивала. Я подсматривала, — также тихо ответила я.

— Язвишь — это хорошо. Вас зацепило, но несильно.

Риваан осторожно повернул меня к себе, взял лицо в ладони и заглянул в глаза. Его лицо озарила такая светлая улыбка, что мы вздохнули с облегчением: и я, и Мира.

— И всё равно я боюсь тебя, — честно призналась я. Почему-то от этого признания стало легче. — И это не из-за подавления… Я вдруг представила, что со мной может также произойти… В смысле, что я… Что ты…

— Начну манипулировать тобой? Сдам Агосто? Отправлю в Северный Форт?

Я медленно качнула головой. Внезапная смена настроения ведьмолова располагала к себе, но я по-прежнему дрожала, будто в оранжереи царила зимняя стужа. Мысли путались, превращаясь в сбивчивые обрывки фраз.

— Что ты со мной сделаешь… что-то ужасное… Потом, когда всё закончится…

Его пальцы ласково скользнули по щеке, и в ту же секунду меня окутал терпкий аромат дорогого парфюма и тепла мужского тела. Ведьмолов целовал с осторожностью, какой не ожидаешь такого страшного человека.

Лёгкие, как дуновения ветерка, поцелуи щекотали лицо, а сильные руки гладили по спине, заставив сердце учащённо биться от волнения. Тихо всхлипнув, я закрыла глаза и почувствовала горячее, возбуждающее дыхание Риваана на своих губах. Отбросив страхи и сомнения, я крепче обняла ведьмолова, стремясь как можно полнее ощутить его близость.

В голове шумел океан. Я снова теряла контроль, как тогда, две недели назад. В его сильных руках хотелось плавиться от нежности, от пробуждающейся первозданной страсти.

Глухо зарычав, Риваан ловко опустил меня на лавку, стянул кружевные панталоны и осторожно провёл языком по пульсирующей точке. Я закусила нижнюю губу и зарылась пальцами в рыжие волосы ведьмолова. Острое, болезненное возбуждение растекалось по телу мёдом. Происходящее было ве́рхом безрассудства и распутства, но я не хотела останавливаться. Тихонько постанывая от нежных ласк, я поддавалась навстречу дразнящим прикосновениям, и, когда Риваан внезапно отстранился, почувствовала себя обманутой.

Видимо, разочарование и непонимание отразилось на моём лице, поскольку ведьмолов незлобиво усмехнулся и в ту же секунду накрыл своим телом. Затрепетав от радостного предвкушения, я оплела ногами талию мужчины и изогнулась от наслаждения, почувствовав его член в себе.

Остальной мир перестал существовать. Забыв обо всём на свете, я подчинилась стремительному ритму, приближающего к вершине чувственного блаженства. Пальцы судорожно вцепились в широкие мужские плечи, а гортанный крик утонул в глубоком поцелуе.

Сердце гулко стучало в груди, а в голове царил туман радостного умиротворения. Наслаждение постепенно уползало, и на смену закралась тревога. Это же надо! Во дворце володаря, на главном балу! Мне захотелось провалиться под землю от стыда.