Подмена-2. Оригинал - Чередий Галина. Страница 2

– Какой? Спорящей с тобой во всем? Противостоящей во всем так, что у тебя кровь вскипает? Не согласной принимать тебя таким, как видят все, и все выискивающей в тебе незнакомые даже самому стороны?

– Это не имеет значения! Меня все устраивало, и я хочу это обратно!

– Этой женщине не нравилось тебе подчиняться! Ее не устраивало место, отведенное тобой. Зачем тебе все это? У тебя сколько угодно возможностей получать секс и тепло тела без всех этих сложностей!

– А я тебе повторю, что это мелочи! И мне нужно то, что я хочу, а не то, что могу получить без проблем!

– Что есть мелочи для тебя, выходит, не столь незначимо для нее, если она отторгает необычайно щедрый дар, так настойчиво ей предлагаемый!

Грегордиан замер, уставившись на Алево, и тот слегка кивнул. Да, он в курсе, что его архонт делился даром Богини с Эдной. Хуже то, что после того сражения с ногглами об этом стали догадываться и другие.

– Считаешь, сейчас самое время испытывать мое терпение в словесных перепалках и в построениях абсурдных гипотез? Просто отыщи того, кто сделает ее такой, как раньше! Не желаю больше слушать всякую чушь о том, что она сама не хочет возвращаться!

Что же, в этом суть характера его друга и архонта. Любая проблема должна быть решена. Все, что нужно, – это надавить или ударить посильнее. И чаще всего это работало. Но сейчас не та ситуация.

– Могу я рискнуть головой и говорить с тобой прямо, Грегордиан? – Алево расположился в кресле, и это несмотря на то, что деспот оставался на ногах.

– Очевидно, если ты называешь меня по имени, то дело плохо, не так ли, друг мой Алево? – Деспот, поколебавшись, все же сел напротив.

– Ложь и изворотливость – вторая натура асраи, но сейчас я готов быть как никогда откровенным и прямолинейным, невзирая на перспективу повторить участь несчастных гоетов, – усмехнулся блондин. – И очень прошу хотя бы выслушать меня, прежде чем швырнуть в стену или, скажем, в окно.

– Да, ладно, не будь неженкой и переходи уже к той части, где я все делаю неверно.

– Ты проигрываешь. И это тебя бесит и толкает на необдуманные поступки, – на лице Алево сохранял нейтральную улыбку, но говорил отрывисто, будто резал по живому.

– Что, прости? Я проигрываю? – Грегордиан насмешливо поднял бровь на травмированной половине лица, и его шрам углубился, придавая более устрашающий вид. – И кто же тот преисполненный силы воин, одерживающий надо мной победу?

– О, лучший из возможных! Ты сам. Точнее, твоя вторая ипостась, имеющая в качестве союзников твои же чувства к Эдне, которые ты упорно отрицаешь.

Деспот вальяжно откинулся в кресле, сложив руки на груди и продолжая ухмыляться.

– То есть то, что я хочу иметь ее в своей постели в прежнем виде, ты уже окрестил чувствами? Забавно.

– Да неужели? Что-то ты не выглядишь веселым сейчас, когда она лежит там, словно лишенная жизни чурка. Даже не представляю, зачем хранить нечто неподвижное в постели? Вполне мог бы приказать брауни отправить ее в чулан для хозяйственной утвари, ей там самое…

Грегордиан в мгновение ока оказался над ним. Угрожающе нависающий, словно неминуемая смерть, со взглядом, готовым испепелить Алево на месте.

– Не. Переходи. Границы! – очень медленно произнес он, оскалившись по-звериному, и каждому слову вторил грохот из глубины его мощной груди.

– Ладно, как скажешь, – тут же примирительно поднял руки блондин, довольный вызванной реакцией. – Но давай вернемся к делу. У тебя есть женщина, которая предпочитает пребывание в бессознательном нигде постоянному противостоянию с тобой.

Деспот отстранился так же резко, как приблизился, и Алево едва смог скрыть облегченный выдох, когда его тело расслабилось, ощутив, что немедленной расплаты за дерзость не будет.

– Да во имя Богини, ничего она не предпочитает! Она просто ранена, и нужно найти способ ее вылечить! – Грегордиан принялся расхаживать по гостиной, будто ища выхода, чуть припадая на правую ногу, которую один из ногглов почти оторвал ему.

– А ранена она, потому что… – продолжил свое давление Алево, игнорируя вновь поднявшее голову беспокойство от столь небывало медленной регенерации архонта.

– Ты что, ожидаешь от меня слез раскаяния? – вернулся к циничному тону Грегордиан.

– Нет. Я пытаюсь лишь заставить тебя увидеть элементарные вещи. А для этого нужно, чтобы ты просто ответил на вопросы. Не мне. Самому себе. Ты убил тех хийсов в Фир Болге, застав в ее комнате, потому что…

– Это не важно! – огрызнулся деспот.

– Пусть так. Тогда по какой причине ты потащил Эдну за собой?

– Потому что захотел! – последовал еще более раздраженный ответ.

– А сидишь тут сейчас в темноте и бросаешься на всех беспокоящих тоже потому, что этого сам хочешь? – позволил себе едва заметную ироничность Алево.

Грегордиан остановился перед ним и пристально осмотрел, будто выискивал в старом друге и помощнике нечто совершенно новое.

– Чего ты пытаешься добиться, изображая тут психиатра из дешевых фильмов мира Младших, друг мой? – рот его насмешливо кривился, но глаза светились предупреждением.

– Признания наличия проблемы, Грегордиан! – не внял визуальной угрозе блондин. – У тебя есть чувства к этой женщине!

Помолчав с минуту, деспот не спеша уселся обратно в кресло и закинул длинные мускулистые ноги на столик из черного металла рядом.

– Хорошо, доктор, – желчно произнес он. – У меня есть чувства к этой женщине. Что будем с этим делать? Какие посоветуете методы лечения?

– От чувств, пациент, весьма помогает полное ими насыщение, – нисколько не смутившись, поддержал его игру Алево. – Но в нашем случае это представляется затруднительным, ибо объект вашего внимания на данный момент весьма… хм-м… безэмоциональна. Но раз ты уже признал сам факт проблемы, то и согласишься приложить усилия по ее решению.

– Да неужели? – уже откровенно ехидно скривился Грегордиан. – А сейчас я, выходит, их не прилагаю?

– Прилагаешь. Шарахаешь ее раз за разом искрой силы, пытаясь заставить насильно ее принять. А тут нужно не насилие и давление, а соблазнение.

– Соблазнение? – брови деспота взлетели в полнейшем изумлении. – Это уже просто смешно! Мне соблазнять женщину, тело которой принадлежит мне полностью и внутри, и снаружи? Или мне трахать ее бесчувственную до тех пор, пока она в себя не придет?

– Я имел в виду не тело и не секс. Пока не секс! – поправил себя Алево, подстегиваемый зарождением бури возмущения и отрицания в глазах Грегордиана. – Ты должен соблазнить ее разум.

– И как же это? Давай, порази меня! – ухмыльнулся деспот, заметно расслабляясь.

– Скажем, ты мог бы дать ей нежность вместо дикости. Внимание вместо требовательности. Свободу в разумных границах вместо тотального контроля.

– Ты в своем уме? Я и нежность? – тут же вскочил деспот и вернулся к метанию по гостиной.

– Притворись.

– Да с какой стати?! – рявкнул он, выходя из себя.

– С такой, что она должна нуждаться в тебе! – по-прежнему ровным тоном гнул свое Алево.

– А сейчас обстоит как-то по-другому? Я ей сказал, что она должна просить меня обо всем, что ей нужно. Только меня!

– Между «должна» и «хочет» существенная разница! Ты желаешь быть для нее Солнцем в новом мире? – поднявшись, Алево присоединился к Грегордиану, игнорируя подозрительный его взгляд, и теперь они вместе кружили по огромной комнате.

– Богиня! А можно без этого высокопарного идиотизма? – небрежно отмахнулся деспот. – Я всего лишь хочу ее всегда готовую и думающую лишь о том, когда и как поимею ее снова.

– То есть зацикленной на одном тебе, прощающей все что угодно, сейчас и в будущем, удобной и готовой в любую минуту?

– Угадал!

– В таком случае сделай вид, что она для тебя центр вселенной и нуждаешься в ней больше, чем во всем остальном мире, – быстро проговорил Алево и отступил на шаг, увидев, что Грегордиан остановился так резко, будто налетел на стену.

– Ты уверен, что это я нуждаюсь в псевдопсихологической помощи? – обернувшись, обманчиво спокойно спросил деспот.