Красавица для миллиардера (СИ) - Гаур Нана. Страница 2

— А-а-а…

Его пальцы оказываются ниже, гладят складочки, и я в ужасе понимаю, что уже там все влажное.

— Да, именно так, детка, покажи, как ты умеешь заводиться. Как ты хочешь своего хозяина.

Я только сдавленно застонала. От его касаний по телу разливался жидкий огонь. Кровь превращалась в раскаленную лаву, все мысли были только о том, чтобы это не прекращалось никогда. Да… не думала, что с кем-то испытаю подобное. Мой бывший, который пытался меня зажать и донимал своим преследованием, слова «нет» понимать не хотел.

Пальцы надавили на клитор, я прогнулась, сама не зная, чего хочу.

— Попроси меня, малышка.

Его слова слышались будто что-то туманное и неясное. Я плавилась от удовольствия и не понимала, чего он хочет.

— О… девочка такая упрямица, — снова смешок, — тогда сделаем иначе.

Миг — и его прикосновения исчезли, оставив изнывающую от желания плоть. Я разочарованно всхлипнула.

— Девочка не хочет выполнять с первого раза, что я говорю, — практически промурлыкал он. — Значит, будем иначе. Разве неясно?

Я снова ощущаю на себе его внимательный взгляд. Пока ещё не животный, но откровенно жаждущий. Скользящий, словно невесомые пальцы вдоль позвоночника. И запах табака и лимона. Да, именно. Он так и пахнет. Только сейчас осознаю это. Не безумно дорогим парфюмом с искусственными ароматами, а просто табаком и лимоном.

Он нарочно мучает меня и хочет помучить ещё больше.

— Кажется, ты не очень хочешь меня, малышка. С этим надо что-то сделать.

Он пропускает мои волосы сквозь пальцы, сжимает их, запрокидывая голову. Я чувствую его дыхание на своих губах, но он не целует, а только шепчет:

— Плод должен дозреть. Маленький греховный плод, который стал причиной падения человека из рая в пучину порока, — шепчет он. — И все это было из-за женских объятий. Именно они сводят с ума и не дают быть собой. Именно женщина — дьявольская уловка, которая лишает мужчину разума, не давая жить нормально. И плод — лишь причина. Но срывать его надо именно в тот момент, когда он созрел сам, чтобы упасть в руки того, кто сможет сделать его своим.

Он выпрямляется, но не выпускает меня.

Ноздрей касается пряный запах, а к губам прижалась истекающая смазкой головка члена.

— Открой рот.

Ударяет паника, я захлебываюсь воздухом.

Я раньше такого никогда не делала. Щеки пылают от смущения и какого-то ранее неизвестного мне желания и дерзости. Пока что он не сделал ничего такого, что бы заставила испугаться или почувствовать омерзение.

Властен. Уверен, что ему не будут перечить, но… он имеет на это право.

Я делаю глубокий вдох и медленно… очень медленно открываю рот, чтобы обхватить губами головку его члена.

В голову ударяет такой жар, что я себе кажусь самым настоящим вулканом, который может начать извержение в любой момент.

— Молодец, хорошо, — подбадривает он меня хриплым шёпотом.

Его пальцы оказываются на моей голове, погружаются в густые пряди, немного сжимая.

— Расслабься, — выдох, от которого у меня внизу все пылает пожаром. — Не спеши. У нас впереди целая ночь.

Он направляет мою голову, и я подчиняюсь.

Через повязку невозможно оценить, каков размер его достоинства, однако я понимаю, что… приличный. Явно такой, от которого женщины готовы сходить с ума.

Запах миндаля и табака становится сильнее, воздух сгущается, напитывается мужской похотью, ароматом дорогого парфюма и желание, которое, кажется, может зажечь эту комнату. Я прекрасно понимаю, что желание — обоюдное.

Я тоже хочу этого. И не только потому, что за это переведены деньги.

— Нравится? — звучит его голос, бархатистый баритон со стальными нотками, вкрадчивый и пленяющий, жесткий и невероятный одновременно.

Я смущаюсь и в то же время хочу ответить. Но не могу, потому что занята тем, что пропускаю его член глубже и сглатываю. Начинаю делать движения головой туда-сюда, то практически выпуская член изо рта и обводя головку языком, то наоборот, вбирая как можно глубже.

Нет ничего того, что отталкивало бы или было бы противно.

Мне нравится ласкать этого мужчину ртом.

Он дышит все чаще. Я слышу, как тяжелое дыхание становится все чаще. Пальцы неуловимо подрагивают в моих волосах. Пытается остановить, но я глухо рычу, не желая отстраняться.

— В кошечке прячется тигрица?

Я ускоряю движения, чувствуя, что он близок к разрядке. И я откровенно наслаждаюсь происходящим.

Невыраженное желание, замершее на губах, сладкое напряжение внизу и его голодный-голодный взгляд, который я не вижу, но буквально ощущаю кожей.

Он со стоном извергается прямо в рот. Я даже не успеваю охнуть, как в небо бьет его семя. От неожиданности все сглатываю и всхлипываю. И совершенно не ожидаю, что он вмиг окажется рядом и прижмется к моим губам в каком-то диком и бешеном поцелуе, который не дает нормально дышать.

Голова идет кругом, пол исчезает из-под ног. Я не понимаю, где верх, где низ. Всё сливается в одно. Никто и никогда там меня не целовал. Жарко, голодно, сумасшедше, безумно. Ставя клеймо и в то же время благодаря за подаренное удовольствие.

У меня был парень, но его поцелуи никогда не вызывали такой реакции. Не хотелось безумно отвечать и немедленно отдаться. Скорее уж просто понять, что же в этом такого, что женщины так ценят в близости.

И вот теперь я поняла. И этот мужчина, этот… он… О боже, разум, вернись, я же сейчас позабуду обо всем на свете и не смогу держаться достойно, просто превращусь в воск в его руках.

Поэтому до меня не сразу доходит, что уже звучит его голос:

— Девочка заслужила награду. На кровать. Немедленно.

Меня немного шатает, голова почему-то кружится.

Я встаю, но охаю, потому что ноги затекли. Ещё секунда — и упаду на пол, но тут меня подхватывают сильные руки.

— Какая впечатлительная девочка, — мурлычет хищным зверем он мне на ухо. — Очень рад, что тебе так понравился мой вкус.

Я чувствую, как мои щеки вспыхивают жаром и однозначно заливаются румянцем. Господи, какой стыд! Я же приличная девушка, я такого никогда раньше не делала, я…

Но могу только охнуть снова, когда он меня подхватывает, словно пушинку, на руки и куда-то несет.

Впрочем, несложно догадаться, куда именно, потому что уже через пару минут меня укладывают на шелковые простыни. Они прохладные, настолько прохладные, что удивительно, как с моей разгоряченной кожи не идет пар. Только на моих ногах по-прежнему находятся туфли, которые удерживаются специальными хитрыми застежками.

Он любит, чтобы женщина была обнажена и на шпильках.

— О чем думаешь, сладкая? — хрипло спрашивает он меня и скользит по моей щеке пальцами. — Тебе хорошо?

— Д-да, — еле слышно выдыхаю я.

Это правда, и скрывать её глупо. Он действительно внимателен и не спешит причинить боль или неудобство, наоборот разогревает и спрашивает.

— Знаешь, как долго я хотел именно так? — От его шепота по коже бегут мурашки.

Он касается моей шеи, чертит замысловатые узоры, обходя металл ожерелья, спускается ниже, чтобы нарисовать на груди окружность, легонько задеть сосок.

По телу проносится горячая молния, с моих губ срывается стон.

— Твои белые волосы и фарфоровая кожа изумительно смотрятся на черном шелке. Ты такая хрупкая и изящная. В этих туфлях ты чертовски сексуальна. Считаешь это извращением? Считай-считай. У меня было много женщин, но именно такая, невинная и горячая, мне ещё ни разу не попадалась. Ты стыдлива и развратна одновременно. Я не отпущу тебя, пока не начнёшь умолять меня остановится. И даже тогда продолжу.

У меня перехватывает дыхание, потому что его ладонь скользит ниже, замирает на животе. Потом ещё ниже, и ещё…

Перед глазами вспыхивает яркое солнце, когда он мягко надавливает на уже влажные складочки и начинает делать круговые движения.

— Какая ты горячая… Восхитительная… Совсем скоро я узнаю, какова и внутри.

До меня не сразу доходит, что горячее дыхание опаляет низ моего живота. Я всхлипываю, когда он сильно фиксирует мои бедра, не давая двинуться.