Красавица для миллиардера (СИ) - Гаур Нана. Страница 30

Он, кажется, сразу даже не ждал от меня такого, но тут же перехватывает инициативу и прижимается к губам настолько сильно и голодно, что у меня из горла вырывается низкий протяжный стон.

Его широкие ладони проходятся по моей спине, сминают тонкую ткань платья, замирают на пояснице, потом спускаются на ягодицы и сжимают.

Жар проносится по венам, я чувствую, что на щеках румянец горит так, словно распускаются маковые лепестки. Мне жарко. Мне горячо. Мне страстно хочется скинуть всю одежду и прижаться обнаженным телом к стоящему напротив мужчине.

— Ты мне не дала ответ, — тихо смеется Архип, проводит кончиками пальцев по моей щеке. — Но я согласен немного подождать, потому что вижу, что ты хочешь чего-то другого, очень… далекого от разговоров.

Кажется, нельзя щекам так пылать от смущения, но он прав.

Архип вплетает пальцы в мои волосы, проводит вниз, пропуская пряди. Потом приспускает свободный широкий рукав с моего плеча и прижимается к оголившейся коже губами.

Я шумно выгибаюсь. Желание распускается огненным цветком внизу живота, соображать не получается.

— Архип… — с трудом шепчу я, ибо каждое касание его губ возносит на небеса.

Он медленно стягивает ткань ниже, покрывает поцелуями руку до локтя.

— Ты такая красивая, — шепчет он охрипшим голосом. — Такая хрупкая, прекрасная девочка. Только моя.

От его слов становится так сладко, а горло перехватывает. Я не могу вымолвить ни слова. Кто бы мог подумать, что этот суровый человек, купивший мою девственность, может быть настолько нежным и ласковым?

Архип прижимается губами к моей шее, дышать становится невозможно. Кажется, после этой близости мне срочно понадобится шарфик, а то и какое-то украшение, что будет полностью закрывать засосы.

Только вот сейчас мне совершенно всё равно.

Сейчас мне совершенно всё равно, что где-то есть злобная Ляля, которая считает себя царицей мира. Все равно, что через день, а, скорее всего, придется уже завтра решать вопрос с Грушевским, который однозначно затаил обиду. Всё равно, что позабыла все свои принципы и гордость. Хотя… может быть, быть рядом с человеком, который нравится и вызывается сексуальное желание, как раз вполне нормально, и ничего тут пытаться обвинить себя во всех смертных грехах?

Получается только сделать рваный вдох, снова утонуть в черноте его глаз, забыть обо всем на свете.

Архип. Сейчас даже его имя звучит как музыка. Самая прекрасная музыка на свете.

Я неловко кладу ему руки на плечи. Какой он сильный…

Архип отрывается от моей шеи, внимательно смотрит в глаза, а потом приказывает:

— Раздевай меня, Алиса.

Я даже забываю, как дышать. Это звучит настолько эротично и возбуждающе, что не получается сказать что-то конкретное. Я облизываю вмиг пересохшие губы. Ничего даже не скажешь, все мысли путаются. Я чувствую себя маленькой и очень неопытной девочкой, которая не знает, что делать. Очень хочет, но… не знает.

Хотя… о чем речь, я действительно неопытная. И как бы там ни было, Архипу это нравится. Это видно по его глазам.

— Подсказать, как? — дразняще улыбается он.

Но я мотаю головой, неуверенно кладу руки на его грудь. Время становится женщиной не только телом, но и мыслями. Потому что в этом нет ничего постыдного или плохого. Нормально испытывать сексуальное влечение. Нормально чувствовать себя желанной. Нормально получать удовольствие от ласк. Пускай даже они самые развратные и пошлые.

Не надо ни перед кем отчитываться. Это нормально.

Не надо ни перед кем отчитываться, да. Потому что людям только дай кого-то осудить. Особенно, если они сами этого

Осознание этого вспыхивает ярко, как солнечные лучи. Мои пальцы медленно расстегивают его рубашку. Пуговицу за пуговицей. Касаются бронзовой кожи, обводят сильные мышцы. От Архипа пахнет парфюмом и табаком, голова начинает идти кругом.

Показываются темно-коричневые соски. Я касаюсь их сначала пальцами, а потом набираюсь смелости и приникаю губами.

Наградой мне звучит его сбившееся дыхание. Касаюсь кончика языка вершинки соска, и саму тут же бросает в жар. Делаю глубокий вдох, стараясь успокоить бешеное сердцебиение.

Потом аккуратно стягиваю с него рубашку, дыхание перехватывает при виде натренированного торса.

Архип словно все понимает и не мешает. Не старается перехватить за запястья и опрокинуть на постель.

Он, как огромный хищник, затаился и ждет. Ждет, что дальше будет делать его малышка.

Рубашка падает к нашим ногам. Я берусь за пряжку ремня и звонко ей щелкаю. Потом вытягиваю ремень из брючных петель. Хочу видеть его полностью обнаженным. Это правильно и хорошо.

Сжимаю пальцы и стягиваю брюки вниз вместе с бельем. И тут же судорожно охаю, потому что прямо перед глазами оказывается его возбужденное достоинство.

Мои щеки вспыхивают от смущения, но тут же вспоминаю о том, как решила действовать. Поэтому аккуратно опускаюсь на колени, поднимаю взгляд и смотрю прямо в глаза Архипа.

Ох, какая же это ошибка. Кажется, истинный демон вышел из пылающих огнем просторов пороков и грехов и теперь смотрит прямо на меня.

— Продолжай, Алиса, — хрипло произносит он и кладет руку на мою голову.

Я колеблюсь только несколько секунд, а потом обхватываю пальцами основание члена и приоткрываю рот. Вблизи это так возбуждающе, так сносит крышу, срывая каждый намек на сдержанность и целомудрие.

Головка уже сочится смазкой, Архип возбужден. Он хочет, чтобы его ласкали.

Пальцы в моих волосах чуть сжимаются:

— Давай, детка, возьми его в рот. Я черт знает сколько часов ждал этого.

Я подчиняюсь, в ноздри бьет пряный запах его возбуждения и семени. Снова делаю глубокий вдох и обхватываю губами твердый гладкий ствол.

Замираю, не в силах пошевелиться какое-то время. Но потом прикрываю глаза, ресницы слабо подрагивают. Чувствую, что Архип не может отвести от меня взгляда. От этого моя кожа буквально горит. Как так, неужели можно кончить только от этого? Что готова испытать оргазм лишь потому, что тот, кого ты желаешь, может смотреть только на тебя?

Я пропускаю его ствол дальше, стараясь погасить рвотный рефлекс. Ласкать ртом того, кто тебе важен, это правильно. Потом пропускаю еще глубже, медленно отклоняясь назад, практически полностью его выпуская. Тонкая ниточка слюны тянется следом. Но я не ощущаю ни стыда, ни дискомфорта, потому что между ногами становится влажно, а клитор начинает пульсировать.

Я провожу языком по набухшим венкам и слышу хриплый стон. Вдохновляюсь им и удваиваю усилия, чтобы доставить ему удовольствие. Свободной рукой приходится впиться в его бедра, чтобы хоть как-то обрести равновесие.

Внезапно Архип подхватывает меня и толкает на кровать. Я успеваю только охнуть.

Его рука скользит по моему боку и накрывает грудь. Я вздрагиваю, но Архип только хмыкает. В черных глазах горит желание обладать мною, и моя реакция только заставляет полыхать это пламя жарче. Огрубевшие пальцы отодвигают светлую ткань платья, подныривая под неё и скользя по обнаженной коже.

Я шумно выдыхаю. Я хочу этого, хочу. Такие, как я, — таки в его вкусе. И неважно, что я уже не девственница.

— Алиса, ну что ж ты… — хрипло тянет он и смотрит на меня, — реагируешь как загнанная лань перед жутким хищником? Разве я такой страшный?

Я мотаю головой. Архип медленно стягивает с меня платье и уже влажные трусики. Мне становится стыдно за собственную распущенность, однако Архип только довольно ухмыляется.

— Именно так, детка, и надо реагировать на своего мужчину, который тебя сейчас будет брать.

Я вспыхивают и легонько ударяю его по запястью, чуть отодвинувшись назад. Тут же прижимаюсь спиной к шершавой стене. Архип ловко хватает меня за руки, притягивает и впивается в губы неистовым поцелуем. Дыхание останавливается, кажется, что я прыгнула в огромный костер на центральной площади города, который развели, чтоб отпраздновать день порока и жажды тела.