И аз воздам (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович. Страница 38

— Видно, что ты зелёный, Вашество, тут каждый сам себе князь. Один поведёт и даже защищать будет, а другой нападёт. Тут горы, нет власти.

— И что посоветуешь? Есть выход? — Возвращаться чуть не к Астрахани не хотелось. Тогда на коронацию точно не успеть. И уезжать без мастеров из Кубачей тоже не хотелось.

— Нет. Через горы, через Чечню нельзя. Не вернёшься. И людей сгубишь, Вашество. А что там в Дербенте? Пошли кого в обход вдоль моря.

— Мне в Кубачи надо, хочу тамошних мастеров к себе в Петербург пригласить. — Решил поделиться «государственной тайной» Пётр Христианович.

— Знатные мастера, не буду спорить. Только в Кабарде не хуже есть. А вот в Санкт-Петербурху вряд ли поедут. Зачем им, тут товар с руками отрывают. Всем оружие нужно. — Ну, я платить хорошо буду. — Как-то все планы Брехта этот бородач за минуту похерил.

— Платить? Не, не поедут. Вот с Кубачей могут. Они другие, не местные. Потомки греков, перероднились, конечно, но всё одно — другие. А только через Чечню я тебе, Вашество, ехать не советую. А в крепость могу проводника посоветовать. Тут прибился ко мне парнишка сирота из местных. Тяга у него к оружию. Учу потихоньку. Отправлю с вами. Надо заказ заодно в крепость свезть. На ремонт привезли десяток штуцеров. Закончил надысь. С утра и отправляйтесь. А угостишь кашей из чудной печи, Вашество?

— Пойдём. Угощу. — Не жалко миски каши, а вот налаживать отношения с местными надо.

Событие пятьдесят второе

Мужество и настойчивость — волшебный талисман, перед которым трудности и препятствия исчезают, как дым.

Джон Куинси Адамс

Гнали как угорелые, плюнули на все опасности и за два дня добрались до крепости Владикавказ. Название громкое, а так рядом с (тут ведь не аулы уже?) селением Дзауджи-Кау (Дзауагъ — есть имя собственное Заур, а Кау — значит селение, получается иначе — селение Заура) построили небольшую каменно-земляную крепостцу в которой целых двенадцать устаревших пушек на стенах недостроенных торчит. И весь гарнизон сто человек. Каким Кавказом может владеть эта крепость? Прикрыть часть дороги к Грузии, ставшей уже кусочком Российской империи, но пока не имеющая с ней общих границ.

Живут здесь уже осетины. Получается, справа от дороги всякие кабардинцы и черкесы, а слева ингуши и чеченцы. Может, на дороге, как утверждал оружейник, и шалят немирные черкесы, но отряд Петра Христиановича не тронули. Наверное, нападают на мелкие караваны и купцов, а вот на солидный всё же отряд в пятьдесят сабель напасть не решились. Прибыли, когда уже начало смеркаться и в крепость всеми силами не полезли. Опять остановились на берегу реки Терек, вдоль которой долгое время и следовала очень паршивая дорога. Время от времени видимо обваливались склоны и расчищать дорогу никто особо не спешил.

Командовать неполным батальоном, что расквартирован во Владикавказе, был временно назначен полковник Краснов и он же одновременно являлся комендантом крепости Владикавказ. Полковник и поведал за ужином графу Витгенштейну, что всё врут календари. Конечно, Владикавказ по указу матушки-Государыни был возведён в 1784 году, но удержать его Потёмкин, отстроивший его, не смог. Это другой Потёмкин. 15 октября 1788 года, в связи со сложной военно-политической обстановкой на Северном Кавказе, владикавказский комендант Штедер, по приказу Павла Сергеича Потемкина — дальнего-предальнего родственника Потёмкина-Таврического, «предав огню все строения и забрав всех поселян» перешёл с гарнизоном в крепость Моздок. Восстанавливать крепость начали только пять лет назад, но из-за скудости средств, и не сильном желание, делать это, со стороны Павла, работы всё ещё не завершены. Павел, вообще, устроил на Кавказе чёрте что. Только за это его нужно было табакеркой приголубить. Сдал назад и Баку и Дербент, рассорил между собой всех офицеров и большую часть разогнал в ссылку по имениям, как Витгенштейна или Валериана Зубова. И мирные почти Кавказские народа перебаламутил. В придачу персов спровоцировал на очередную войну.

— И что сейчас лучше стало? — спросил полковника Брехт.

— Да где там, еле выживаем, вы уж Ваше Превосходительство замолвите в Петербурге за нас словечко, а то ни обмундирования зимнего нет, ни пороху. Случись замятня какая и полягут ребятушки, палить-то в супостата нечем будет. Только в штыки идти.

— А что осетины, тоже нападают на русских? — что-то совсем тут всё плохо, когда уже Ермолова пришлют?

— Ну, если честно, то на нас не очень, бывает, пальнут из ружья из кустов, и всё на этом. А вот на грузинцев их абреки часто нападают. С грузинцами у них война не война, но склока и замятня. Грабят их. Потому те в Россию и запросились, что сами отбиться от горских народов не в силах. А мы их приняли в объятия-то, а защитить пока не может. Обрисуйте картину сию императору Государю, будьте любезны, Пётр Христианович.

— Конечно, чтобы посмотреть на всё собственными глазами и приехал. И ещё одно дельце есть. Уважаемый Иван Ильич. Вы отправьте к грузинским князьям и к бывшей царице Мариам гонца и в Тифлис, что пятнадцатого сентября в Москве будет коронация Александра, и я от его имени их на неё приглашаю, не плохо бы было, чтобы они туда подъехали. Там и поговорить о бедах своих смогут.

— Конечно, обязательно так сделаю, Ваше Сиятельство. Неужто за этим сюда в такую даль ехали? — полковник раскинул руки, это «сюда» очерчивая. Широко получилось.

— Не всё ещё. У осетин же тоже есть князья. Я буду ждать их в Махачкале пятнадцатого августа, если они захотят присутствовать на коронации, а может и послужить в личном конвое его императорского величества, который я и приехал сюда создавать, то пусть там меня ожидают. Горцев в него хочу набрать. Чеченов, кабардинцев, почему бы и осетинам не влиться в наши сплочённые рады. Обязательно в парадной национальной одежде.

— Сплочённые ряды, ну вы и шутник, Пётр Христианович, тут каждый с каждым воюет, как ещё не обезлюдела полностью земля. Сотнями в день гибнут в междоусобных битвах.

— Даже не знаю, плохо это или хорошо, но пока не совсем наше дело. А вот очень бы хотелось, чтобы царица с царевичами и царевнами приехала в Москву на коронацию.

— Так сегодня же в Тифлис гонца пошлю, — заверил его полковник Краснов.

Про эту царицу Брехт как-то давным-давно передачу по телевизору видел. Серьёзная была тётечка.

Именно вот сейчас вся Грузия опутана густой сетью интриг, причём концы многих нитей сходились на членах упразднённой правящей династии Багратионов, которые стремились вернуть утраченную власть. В заговор включились многие местные князья, а все нити, если за них потянуть, приведут в Дагестане, Баку, Персию и даже Турцию. Мутят, проклятые, против России. Надо было что-то предпринять. Чтобы бороться с внешними врагами Грузии, нужно хотя бы саму Грузию замирить. Поэтому Российским правительством будет через год или два принято решение о вывозе членов семьи бывших грузинских царей в Россию, где они будут проживать на правах российских помещиков с сохранением привилегий, соответствующих их высокому званию. Однако в Тифлисе это предложение было воспринято крайне враждебно.

Генералу Цицианову, который возглавит войска находящиеся в Грузии, станет известно, что царица Мария с сыновьями и царевной Тамарой готовятся к побегу в Персию, где им была обещана помощь в борьбе за грузинский престол. Дальше откладывать «переселение» бывших монархов было опасно. Павел Дмитриевич приказал генералу Тучкову задержать царевичей, а генералу Лазареву арестовать царицу с дочерью, после чего все Багратионы должны были быть доставлены в Мцхет, а оттуда — в Россию.

Тучков Сергей Алексеевич — старший брат того Тучкова, что погибнет при Бородине, свою задачу выполнит успешно. А вот у генерал-майора Лазарева Сергея Петровича всё пойдёт наперекосяк. Тут стоит чуть про царицу упомянуть. Дольше всех противилась требованию оставить Грузию вдова царя Георгия XII, царица Мариам Георгиевна, женщина властного, крутого характера, не скрывавшая неудовольствия от того, что сын её не получает царства. Примерно через год, Брехт точную дату не помнил, утречком генерал Лазарев прибудет в дом царицы, и торжественно объявит ей приказ генерала Цицианова. Царица приняла его, находясь в постели, и ответила, что ехать в Россию не желает. Тогда Лазарев оставит в её спальне офицера, а сам выйдет, чтобы сделать распоряжения по сбору в дорогу слугам. Однако едва Лазарев переступил порог, как услышал за дверью царской спальни шум. Пришлось генералу возвращаться. А там картина маслом. Царевич Жабраил — четырнадцатилетний пацан и царевна Тамара — тринадцатилетняя девчонка с кинжалами в руках напали на русского офицера, который, отступив в дальний угол комнаты, осторожно отбивался от них шпагой, боясь случайно задеть высокородных противников. А вот царевич с царевной не церемонились. Офицер получил уже несколько лёгких ран, и было ясно, что долго не продержится. Сергей Петрович подойдёт к кровати и попросит царицу Мариам остановить детей, но в этот момент вдова Георгия XII сама выхватит спрятанный под одеялом кинжал и вонзит его в бок генералу. Лазарев умрёт сразу, очевидно, в печень попала грузинская тигрица, а следом они уже втроём убьют и офицера. Побег Царице не удастся — подоспевшие русские солдаты блокируют царственных убийц в спальне и известят о случившемся генерала Цицианова.