Эфирный эликсир (СИ) - Порошин Влад. Страница 10

«Зря я про олимпиады брякнул, — обругал я сам себя. — С хорошим и порядочным человеком нельзя искать взаимопонимание методом шантажа. Ладно, поговорю с Наиной чуть позже, тем более в газету мне пока идти не с чем».

После так же быстро пролетевшего урока «физики», на котором Наина Файзиевна на меня старалась не смотреть, мы всем классом перешли в другой конец коридора, в кабинет, где наша классная руководительница Марина Алексеевна преподавала «русский язык» и «литературу». Эта бедная женщина 27-ми лет, с хорошей спортивной фигурой и приятным лицом, тащила наш класс уже четвёртый год. Кстати, она, как и Наина, последний год работает в школе. Если у математички свадьба расстроилась, то у литераторши в личной жизни вообще всё глухо как в танке. Так как нет для интеллигентных умных и симпатичных баб подходящих женихов в Шахтёрске, хоть тресни.

— Все мы с вами хорошо знаем, — сказала Марина Алексеевна, встав у школьной доски, — что через неделю, в следующий понедельник, будет День учителя.

— Каждый год одно и то же, забудешь тут, — брякнул я задней парты, выспавшийся на первых двух уроках, «Широкий» и заржала вся «камчатка».

— Потише выражайте свою радость, — немного одёрнула учительница трёх раздолбаев.

И я сразу же вспомнил, что с «камчаткой» конфликт у классной руководительницы достигнет пика ближе к Новому году, и Толю Широкова отчислят из школы, не дожидаясь окончания им восьмого класса. Спал бы на всех занятиях молча и глядишь, закончил бы среднее образование новым пока не проверенным способом — во сне.

— Сколько можно терпеть этого Широкова? — Гневно зашептала сегодняшняя моя соседка по парте Томка Полякова.

— Спокуха Тома, я на перемене с ним поговорю. — Я подмигнул соседке.

— Так вот, — продолжила литераторша. — Я предлагаю ко Дню учителя поставить отрывки из пьесы «Горе от ума» Александра Сергеевича Грибоедова.

«Ё, моё! — мысленно шлёпнул я себя по голове. — Мы же с этим «Горе от ума» опозоримся на всю школу. Слова перепутаем, кто-то из нас начнёт заикаться прямо на сцене, а кто-то из девчонок расплачется. Кстати, какого лешего, я в эту авантюру тогда вписался?».

— Все кто будет участвовать в спектакле, получат гарантированные пятёрки в первой четверти. Желающие есть? — Спросила Марина Алексеевна, окинув взглядом притихший класс, так как халявную пятёрку хотели почти все, а участвовать в комедии — никто.

— Ладно, меня записывайте. — Поднял правую руку Андрюха Рысцов, которому мама за каждую пятёрку в дневнике давала по пять рублей на личные карманные расходы, и вчера мы его кубышку на десять рублей раскулачили.

За ним потянулись руки ещё нескольких девчонок, а Рысец ткнул меня кулаком в спину. «Вот когда я сломался», — вспомнилось мне, после чего я, подняв руку, обратился к классной руководительнице:

— Марина Алексеевна, идея у вас замечательная, тем более мы будем проходить «Горе от ума» и сочинение по нему писать экзаменационное. Только мы пьесу не потянем. Актёров среди нас нет, опозоримся на всю школу.

— У тебя есть какое-то своё предложение? — Посмотрела на меня недоверчиво литераторша.

— Да. — Я встал из-за парты. — Я предлагаю под гитару исполнить несколько русских романсов 19-го века и разбавить их отдельными монологами из комедии «Горе от ума». Это будет и выглядеть достойно, и гораздо проще в осуществлении.

«Мне как раз перед походом в ресторан нужно будет попеть на публике, что гораздо сложнее, чем музицировать среди друзей и знакомых в небольшой компании», — подумал я и добавил опешившей учительнице:

— Я кстати сам на гитаре сыграю. Как говорится: и овцы будут целы, и волки сыты.

— Это кто овца?! — Выкрикнул с задней парты, внезапно проснувшийся «Широкий».

— Кто признался, то и обос, кхе, извините Марина Алексеевна, тот и не удачно сходил в кустики. — Ответил я нашему хулигану.

— Да ты, футболист, совсем оборзел! — Вскочил на ноги Широков. — На перемене поговорим. Сам знаешь куда прийти. — Пробухтел он и, взяв в руки полупустую сумку, где, наверное, кроме пары тетрадок ничего и не было, вышел из класса.

— Кто за предложение Валеры Молчанова, поднимите руки? — Спросила оставшихся ребят учительница, и, увидев, что кроме двух верных кунаков главного хулигана, согласны все, подытожила. — Предложение принимается. Теперь перейдём к уроку «русского языка»…

Место, где учащиеся разных классов, чтобы отстоять свою правоту, хлопали друг друга по мордасам, в школе называлось «зады». И находилось оно около заднего пожарного входа в спортзал, что характерно, не проглядывалось ни из одного школьного окна. Позырить, как Валерка-футболист с «Широким» стукнуться, на это место набежало человек двадцать. Кроме двух девятиклассников известных всей школе боксёров Марата и Азата, остальные парни были из нашей параллели, то есть из восьмых классов. Перед боем, не смотря на плюс пять градусов по Цельсию, сняв с себя школьную синюю курточку и серую рубашку, я остался в одной майке, чтобы ничего не сковывало движений. А вот мой соперник Широков от рубашки не оказался, его право, его выбор.

— Дерётесь до первой крови, лежачего не запинывать, — напомнил простые правила не то Марат, не то Азат. — И не тяните время, скоро звонок. Поехали!

Первые четыре секунды, мы оба приняв боксёрские стойки, попрыгали и подёргали друг друга ложными атаками. А затем на меня, забыв про защиту, полетел, рассвирепевший «Широкий». Я удачно заблокировал пару ударов ничего не видевшего перед собой противника и ловко пробил, свой излюбленный прямой с ноги в живот. От неожиданного удара Широков хряпнулся, но не спину, а наоборот вперёд лицом, так как его ноги улетели назад.

— Не запинываем! — Тут же вмешался рефери из 9-го класса, не дав мне кончить дуэль одним жестким добиванием.

И эта секунда спасла «Широкова» минимум от перелома носа, поэтому он тут же вскочил, но ненадолго, так как я моментально пробил ему в колено с левой ноги. Он вскрикнул, скрючился и получил шикарного «леща» с правой, рабочей ноги, в подбородок. Надо отдать должное Широков не отрубился, он замычал, стараясь приподняться, чтобы продолжить драку и огрести ещё «на пряники». Однако Марат с Азатом, выскочив между нами, заорали:

— Брейк! Брейк! Уговор был до первой крови. Всё, футболист, твоя взяла. Расходимся, пока не замели.

— Встретимся ещё! — Прошипел Толя Широков, которого подняли на ноги его кореша «Белый» и «Карим».

— Дурак! — Крикнул я. — Если мы с тобой встретимся в темном переулке, я тебя покалечу. И скажи спасибо, что не бил сегодня в полную силу, а то ты бы здесь уже свои зубы собирал. Дубина!

— Ну, ты даёшь! — Приобнял меня кто-то из боксёров девятиклассников, когда я возвращался в школу, на ходу застёгивая рубашку. — Может, скатаешься с нами на дискотеку в соседний город? Девок местных поснимаем, помацаем, помахаемся. Компания собирается человек сорок. Все спортсмены — боксёры и рукопашники. А?

— Время и силы на разные глупости терять не хочу, — пробурчал я.

— Ну-ну, — усмехнулся не то Азат, не то Марат. — Кстати, классно сделал «Широкова», он давно нарывался, совсем мальчик рамсы попутал.

«А ведь, когда-то мы с Широковым даже дружили, до четвёртого класса, — подумал я. — А потом что-то произошло, словно в моей голове переключился какой-то невидимый тумблер, и вся эта гопотская романтика выветрилась напрочь. Стало мерзко самоутверждаться за счёт унижения слабых. В футболе, в баскетболе и в хоккее те турниры, где можно было разделать под орех всяких слабаков, никогда не считались поводом для гордости. Вот переиграть того, кто мощнее тебя, богаче, известнее и сильнее — именно это давало импульс для собственного развития и движения вперёд. Так как спортсменом можешь ты не стать, а Человеком быть обязан».

Глава 5

— Давай, давай, жми, жми, жми! — Подбадривал я Сырцова, потевшего сейчас лёжа под штангой в каких-то тридцать килограмм. — Ну, ещё, ещё!