Край чужих земель (СИ) - Брай Марьяна. Страница 51

— Значит, и вам придется переехать с нами…

— Ну уж нет. Варис не сможет жить в столице, да и это ваше дело, и дорога, и граница…

— Черт, - вырвалось у меня. Этого я не предусмотрела.

— Давай не будем омрачать этот день. Что-нибудь придумаем, да и зачем нам опекун, если мы вполне сами справимся с делами замка? Я буду прилежной ученицей, буду весь год перенимать твои знания, чтобы ты гордилась мною, - пыталась успокоить меня подруга. Я знала, что она не желает мне зла, и уж тем более, не планирует стать здесь единственной хозяйкой, но радости мне ее слова не прибавили. Это место я уже нарисовала в своей голове, ждала весны, чтобы успеть раз в десять больше, нежели за это лето…

Я закрыла глаза и задышала ровно, чтобы она подумала, что я сплю. Хотела обдумать все произошедшее, но заснула.

Утром Мария принесла в комнату нашего чая, и пока Лидия подкидывала дров в камин, усадила меня в постели с кружкой.

— Сегодня очень холодно. Вероятно, скоро начнется снег, - сообщила она, а я по привычке глянула в сторону окна, которое сейчас было наглухо закрыто ставнями. Камины теперь топились круглые сутки. Рано утром дым стелился по озеру и реке вместе с туманом, и небо было низким, тяжелым. И правда, снеговые тучи набирали силу.

— Что вы делаете зимой, Мария? – грустно спросила я.

— Вышиваем, шьем, некоторые делают ковры из выделанных шкур, но для этого нужны умения, иначе все пальцы будут исколоты. Кто-то посвящает время охоте, но женщины редко ездят на охоту.

— А ты? А я? Что мы делали зимой? – спросила я, представив, как где-то далеко, в моей прошлой жизни уходят под снег мои неубранные грядки, как кружочек льда на поверхности воды в бочке блестит, а потом и его засыпает снегом. Бочку после зимы придется выкинуть – лед разорвет ее.

Мария что-то рассказывала, а я представляла, как вхожу в свой дом, оставшийся где-то в прошлой жизни. Равномерно тикают часики. Чуть гудит холодильник, трещат в печи дрова и пахнет в доме моими вещами, а в кухне сушеными травами. И в кухню ко мне приходит Лиза, садится на кресло, поджав под себя ногу и улыбаясь, рассказывает, как прошел ее день.

— Алисия… Ты слушаешь? – Мария вывела меня из сладкого забвения, которым я увлекаюсь обычно вечерами в постели и засыпаю, всегда представляя, как проживаю ту свою жизнь там. Мне стало стыдно, ведь, по сути, Мария сейчас – та же Лизонька, которая останется на моем попечении, и счастье ее теперь много в чем зависит от меня.

— Задумалась, извини, - я притянула к себе Марию и, заметив, как это ее обрадовало, обняла. – Продолжай, потому что мы обязательно должны придумать что-то новое, чего не придумал еще никто!

***

Снег, которого я ждала с нетерпением, начался ночью. А утром, когда я спустилась в холодный зал, застала входящую с улицы Лидию, за спиной которой расстилался белоснежный ковер. Снег все еще валил огромными пушистыми хлопьями. Я, забыв о том, что только что куталась в шаль и жалела, что не надела платье потеплее, подлетела к двери и не дала Лидии ее закрыть.

В теплых чунях, которые заменяли здесь зимой домашнюю обувь, я выбежала на порог. Сердце билось просто бешено: и от радости, что здесь такая-же зима, как я привыкла видеть каждый год, и от того, что мы, наконец, сможем проверить наш «грейдер».

— Варис, Варис, - прокричала я, забежав обратно в зал и толкнув тяжелую дверь бывшей кухни, ввалилась в его мастерскую и спальню по совместительству.

— Что? – он сел в кровати и начал уже было откидывать одеяло, но вдруг внимательно посмотрел на меня и спросил: - Так что случилось?

— Там снег, Варис, вставай, собирайся теплее, я найду Бирка и мы будем впрягать наш «грейдер». Мы уже можем проверить, как он чистит снег! – вопила я на весь дом.

— Умоляю тебя, Алисия, я заснул уже под утро, и хочу дождаться, когда здесь хоть немного прогреется, прежде чем вылезать из-под одеяла.

— Что случилось? – Мария вбежала в мастерскую и спальню жениха и заставила того еще сильнее укутаться в одеяло.

— На улице все засыпано снегом, и нам пора выходить на долгожданную проверку, - отмахнувшись от нее, сказала я и подкатила коляску ближе к кровати Вариса.

— Он никуда не денется, Алисия, он теперь всю зиму будет там лежать, и надоест еще нам донельзя, - накрывшись с головой, Варис лег и отвернулся от нас.

— Не растает? - удивленно спросила я. У нас никогда не было такого, чтобы первый снег остался весь. Он, как правило, был репетиционным, словно природа, как театральный режиссер, устраивала генеральную репетицию.

— Идем, Алисия. В кухне сейчас уже жарко натоплено. Погреемся чаем, кутаясь все сильнее и сильнее в шаль, заявила Мария и потащила меня к выходу. – Пусть он отдохнет. Они с Грегори всегда сидят до поздней ночи в тишине, когда рассчитывают детали. Только так в этом замке можно выкроить тихие часы, когда никто уж точно не ворвется и не заблажит.

— Неужели вам не интересно? – расстроилась я, но поплелась за Марией, потому что накрученная радость сходила на нет, а замерзшее тело напоминало о себе все настойчивее.

— Сегодня ты собиралась проверить посаженные на семена капусты и морковки, а еще обещала показать какой-то фо-ку с окном, - принимая из рук Лидии наш морковный чай, напомнила Мария о необходимом.

— Фокус. Хотя, может, это и не фокус вовсе, но нашим растениям нужен свет, - ответила я, присев к печи, и прижалась к ней спиной. Хотелось, как Варис, поставить кровать в кухне, чтобы не мерзнуть по утрам и, не выходя из комнаты, пить горячий чай, хорошенько одеваться и только потом выходить в холодный коридор.

Я вспомнила все, что знала о средневековых окнах, вернее, о вариантах, которые можно было реализовать здесь. Наши капусты начали набирать цвет, но вытянулись в кухне так сильно, что я боялась, как бы они не переломились, и мы не остались без семян.

Мариса вынимала кочан с наросшими молодыми ростками весной и высаживала в землю. Мне до весны ждать семян было нельзя. Нужно было перестраховаться. Для этого я выкопала несколько экземпляров с корнями и посадила в кадки и ящики. Их мы установили в кухне, когда мужчины выкатили бочки с квашеной капустой. Лидия была страшно недовольна тем, что кухня стала огородом и складом, но молча переносила эти тяготы.

— Лидия, мне нужна новая белая ткань и масло, о котором мы говорили, - напомнила я недовольной служанке.

— Мы его бережем, госпожа, - вставила свое «фи» Лидия, но я пропустила это мимо ушей.

— Это отлично, но мы его бережем именно для этого случая. Деревянную рамку по размерам кухонного окна Грегори уже приготовил. Осталось прокипятить тряпку в масле пару раз и натянуть на рамке. А потом мы натрем ее воском. Вторую тряпку на рамке мы натрем воском сразу.

— И что дальше? – поставив руки в бока, спросила Лидия.

— А дальше, мы откроем ставни и вставим одну рамку. Посмотрим на нее один день и вставим другую, - ответила я.

— Хотите проморозить здесь все? – с видом человека, который, наверное, думает, что у богатых свои причуды, сказала Лидия.

— Хочу, чтобы здесь был свет, а в солнечные дни нужно вообще на какое-то время снимать рамку, чтобы ростки получили хоть чуточку живого света. Им он необходим, Лидия, - я посмотрела с жалостью на свои лопнувшие у земли кочаны, из которых торчала жидкая метелка соцветия. Растение боролось за жизнь, как могло.

До вечера мы занимались тряпками, маслом и воском. Лидия цыкала языком, видя, как в котелке на стенках застывает воск и понимала, что отчищать его снова придется ей. Мы с Марией, как два заправских исследователя, заготовили аж пять подобных рамок с натянутыми на них тряпками и жалели, что масляные будут просыхать очень долго.

Да, холод этими тряпицами не удержишь, но ветер сквозь них не будет дуть. Печь в кухне была огромной, а молодой поросли на полях было предостаточно заготовлено летом и осенью, когда мужчины вырубали ее.

Лидия обязательно примет это новшество, ведь приятно днем находиться в более-менее светлом помещении, и не жечь свечи, когда на улице солнечная погода.