Мое любимое чудовище - Хойт Элизабет. Страница 3

Женщина ошеломленно заморгала и перевела взгляд на поднятую руку Аполлона.

Проследив за ее взглядом, он поморщился и, повернувшись на звук, поднял руку машинально, но она наверняка восприняла зажатый в его руке нож для обрезки ветвей как угрозу.

Аполлон поспешил опустить руку и теперь стоял перед незнакомкой в заляпанной грязью рубахе и жилете, и ее изысканная женственность заставляла его чувствовать себя безмозглым животным.

Его жест очевидно придал ей уверенности, она выпрямилась, хотя это не сделало ее выше, и спросила:

– Кто вы такой?

Вообще-то ему хотелось задать ей такой же вопрос, но, увы, он не мог, и виной тому нападение, которому он подвергся в психиатрической лечебнице.

Виконт Килбурн запоздало вспомнил, что должен вести себя как простой рабочий, потянул себя за волосы и опустил глаза, уставившись на изящные расшитые туфельки, перепачканные грязью.

Кто эта женщина?

– Отвечайте немедленно, – властно потребовала незнакомка, несмотря на то что ее ноги утопали в грязи. – Кто вы такой и что здесь делаете?

Аполлон несколько мгновений смотрел на ее лицо: изогнутые брови, зажатую между зубами пухлую розовую нижнюю губу, – потом опять опустил глаза, постучал себя по горлу и покачал головой. Если после этого незнакомка ничего не поняла, значит, не так умна, как могло показаться на первый взгляд.

– О, – произнесла женщина, пока Аполлон смотрел на ее туфли, – я не догадалась сразу. – Ее хрипловатый голос зазвучал мягче, когда Аполлон опустил глаза. – Впрочем это не важно. Вы не можете здесь оставаться, поймите.

Незнакомка не видела, как у него от удивления округлились глаза. О чем это она? Он работал в саду, и она наверняка это видела. Кто она такая, чтобы ему приказывать?

– Вы. Не можете. Оставаться. Здесь. – Женщина произнесла эти слова громко и отчетливо, как если бы разговаривала с глухим.

Некоторые полагали, что раз Аполлон не может разговаривать, то у него проблемы и со слухом. И сейчас он поймал себя на том, что недовольно хмурит брови, хотя тотчас же взял себя в руки.

– О господи, – немного помолчав, пробормотала женщина. – Понимает ли он меня? Поверить не могу, что мистер Харт позволил…

Только теперь до Аполлона дошло, что исполненное разочарований утро сменилось совершенно нелепым днем. Эта смехотворно одетая женщина приняла его за слабоумного.

Ножка в вышитой туфельке принялась постукивать по грязи.

– Посмотрите на меня, пожалуйста.

Аполлон медленно поднял голову, постаравшись сохранить невозмутимое выражение лица.

Изогнутые брови незнакомки над большими глазами сошлись на переносице. Наверное, она не сомневалась, что придала взгляду строгость, но на самом деле получилось очаровательно. Теперь она походила на девчонку, которая собралась выбранить котенка за разлитое молоко. По телу Аполлона прокатилась волна возмущения. Ей не следовало находится в этом жутком месте без сопровождающих. Окажись здесь кто-нибудь другой – наподобие тех, что бесчинствовали в лечебнице, – ее достоинство, а может, даже и жизнь могли оказаться под угрозой. Разве у нее нет мужа, брата или отца, которые позаботились бы о ее безопасности? Такая хрупкая женщина – находка для хулиганов и грабителей.

Аполлон заметил, что выражение ее лица стало более доброжелательным. И причиной тому наверняка было его молчание.

– Вы не можете мне ответить, верно? – спросила она мягко.

Аполлон и раньше сталкивался с жалостью окружающих, когда те узнавали, что он утратил способность разговаривать. Обычно это вызывало в нем дрожь ярости и какого-то ужасающего отчаяния. Ведь прошло уже девять месяцев после несчастья, а он все еще не был уверен, что когда-нибудь сможет заговорить. Но вопрос незнакомки не пробудил в нем привычного гнева. Возможно, причиной тому – ее женские чары: уже на протяжении долгого времени ни одна дама, кроме его сестры, не пыталась вступить в диалог с ним. А может, она просто не как все – в ее голосе слышалось участие, а не презрение, и это меняло его отношение к ее словам.

Аполлон покачал головой, не сводя взгляда с незнакомки и стараясь сохранить глуповатое и безучастное выражение лица.

Вздохнув, она обхватила себя обеими руками и, оглядевшись по сторонам, пробормотала:

– Ну и что мне делать? Я не могу оставить Индио одного.

Аполлон постарался не выказать удивления: кто или что такое «Индио»?

– Уходите! – наконец произнесла она решительно, несказанно его удивив, и пальцем указала направление.

Килбурн с трудом сдержал улыбку: а она так просто не сдается, верно? – и медленно повернулся, безвольно открыв рот.

– О! – Ее изящные пальцы сжались в кулачки, когда она закатила глаза. – Безумие какое-то!

Она быстро подошла к нему и с силой толкнула в грудь.

Аполлон изобразил слабость и чуть пошатнулся, потом выпрямился. Незнакомка замерла и посмотрела на него снизу вверх. Ее макушка едва доставала ему до середины груди, губы ощущали ее легкое дыхание, а тепло ладоней, казалось, обжигало даже сквозь грубую ткань жилета. Вблизи зеленые глаза незнакомки выглядели поистине огромными, и Аполлон даже сумел разглядеть золотистые искорки вокруг зрачков.

Губы ее приоткрылись, и его взгляд упал на них.

– Мама!

Свистящий шепот заставил вздрогнуть обоих.

Аполлон резко развернулся. На грязной дорожке среди зарослей стоял маленький мальчик в красной курточке. Его кудрявые темные волосы ниспадали на плечи, лицо было напряженным. Рядом с ним виляла хвостом самая нелепая собака из тех, что Аполлон когда-либо видел. Изящная маленькая левретка с рыжей шерстью и завернутыми на левый бок ушами, вздернутой головой на тоненькой шее и свисающим изо рта розовым языком выглядела донельзя испуганной.

Заметив, что мужчина пошевелился, собака сначала замерла, а затем развернулась и бросилась наутек по грязной тропинке. Лицо мальчика сморщилось от такого предательства, но он тут же расправил свои маленькие плечи и гневно сверкнул глазами.

– Эй, вы, отойдите от нее!

Ну наконец-то, хоть какой-то защитник. Аполлон, правда, надеялся увидеть кого-то более внушительного.

– Индио! Вот ты где. – Женщина поспешно отошла от мужчины, отряхивая подол платья. – А я тебя обыскалась.

– Прости, мама. Мы с Нарц исследовали окрестности.

Аполлон заметил, что мальчик не спускает с него глаз, и это ему очень понравилось.

– В следующий раз ограничь свои исследования территорией рядом с театром. Я не хочу, чтобы ты заблудился или встретился с кем-то, кто может… – она осеклась и нервно бросила взгляд на мужчину, – …представлять опасность.

Тот изобразил выражение безобидности на лице, что, к сожалению, было неубедительно при его комплекции. К пятнадцати годам он вырос до шести футов, за последующие четырнадцать лет к ним добавилось еще несколько дюймов, а еще широкие плечи, огромные руки и лицо, которое его сестра однажды любовно сравнила с маской горгульи.

Опасения его подтвердились, когда незнакомка взяла сына за руку и отошла подальше.

– Идем, нужно поискать Нарцисску.

– Но, мама, – громко зашептал мальчик, – как быть с чудовищем?

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кого ребенок имел в виду. Аполлон едва сдержал вздох, а незнакомка решительно произнесла:

– Не волнуйся, я непременно поговорю об этом с мистером Хартом. Завтра никаких чудовищ здесь уже не будет.

В последний раз нервно взглянув на этого огромного мужчину, незнакомка развернулась и повела сына прочь.

Прищурившись, Аполлон смотрел вслед ее удаляющейся спине – изящной и решительной. Зеленоглазка вряд ли будет довольна, когда узнает, кому из них двоих придется отсюда убраться.

Глава 2

У царя была огромная армия, с которой он шествовал по полям и горам, порабощая встречавшиеся на пути народы, пока не добрался до острова, лежавшего посреди лазурного моря, точно жемчужина в раковине. Без труда захватив его, сраженный его красотой, он приказал возвести здесь золотой дворец, в котором собирался поселиться вместе со своей царицей, но в первую же ночь во дворце во сне ему явился черный бык…