Ученик ведьмы - Бойе Элизабет. Страница 17

Ивар и альвы, держась за плащи друг друга, ползком двинулись вперед по дну расселины. Туман так сгустился, что они едва различали друг друга. Гномы яростно вопили, пытаясь выбраться из тумана, но в его серой мути голоса звучали глухо и незнакомо, так что они бродили кругами, не единожды разминувшись друг с другом, вопили и окликали спутников. Один гном даже затесался поперек пути альвов — его конь, в ужасе громко топоча копытами, едва сумел выбраться из расселины.

Самих же альвов расселина вывела вниз, к долине, за пределы тумана. Уже через полчаса они обшаривали подножие той самой горы в поисках подходящего укрытия и с тайной надеждой споткнуться о порог Даинова жилища. Заколдованный туман рассеялся, и путники хорошо видели гномов, которые собрались на склоне и искали следы беглецов. Затем один гном радостно завопил, и вся шайка помчалась к расселине.

— Не пойду, не пойду! — ныл Финнвард. Он тянул эту песенку все время, покуда сотоварищи волокли его через кустарник и камни. Сделав остановку, чтобы посовещаться, его попросту плюхнули на землю, точно мешок с песком, а когда снова тронулись в путь — так же бесцеремонно взвалили на плечи. Все по очереди тащили толстяка, кроме Флоси, который предлагал бросить его, и дело с концом.

В другой расселине, уже и глубже прочих, Ивар вдруг остановил спутников и приказал идти вверх в другом направлении. Он шлепал по ледяной воде ручья и карабкался по крутым порожкам. Сердце его бешено колотилось, и это было нечто большее, чем просто напряжение от подъема.

— Ивар, надо выбираться отсюда, пока подъем не стал круче! — предостерегающе крикнул Скапти поверх недвижной груды тряпья, именуемой Финнвардом.

— Не пойду-у! — подвывал Финнвард.

Ивар только прибавил ходу, волоча за собой толстяка. Он не желал даже тратить дыхания на болтовню, тем более что в слабом ветерке, дувшем навстречу вдоль расселины, он явственно чуял сырой и влажный запах земли. Этот запах мог означать лишь одно — пещеру.

Они добрались до выхода из расселины и уронили Финнварда перед узким отвором пещеры. Над входом струился небольшой водопад, и путники, промокнув под ним до нитки, все же проползли в пещеру; Финнвард, как самый упитанный, дольше всех протискивался и больше всех промок.

Едва они оказались в пещере, как снаружи, у самого входа, раздалось звонкое цоканье копыт. Кони кружили у пещеры, и гномы взволнованно переговаривались.

— Огня сюда! — велел голос, принадлежавший, несомненно, Лоримеру, и тотчас же сумрак в отворе озарился красным отсветом пламени.

— Так я и подозревал, — продолжал Лоример. — Они отыскали пещеру. Придется нам пойти следом.

Гномы разом смолкли. Затем одинокий голос пробормотал:

— Гора принадлежит Даину-кузнецу. Неразумно это — вторгаться в его владения…

— Пускай Даин нас боится, а не мы его, — бросил Лоример. — Когда он узнает, кто идет по следу, он не посмеет прятать беглецов.

Грус захихикал:

— Значит, ты не знаешь Даина. Зато мы — знаем. Я не стану забираться в его ходы, и ты, Лоример, меня не заставишь.

— Будешь злить меня — отправишься на корм воронам, — проворчал Лоример. — Эй, гномы, если вам дорога жизнь, ступайте под землю следом за ними. Неохота мне перебить вас на месте, да, видно, придется.

Ивар подтолкнул Скапти:

— Бежим! Они знают, что мы здесь!

Когда беглецы ощупью прошли уже довольно далеко в кромешной тьме — настолько далеко, что никакой огонь не выдал бы их преследователям, столпившимся у входа, — Эйлифир вынул свечи и зажег их без помощи огнива и трута.

— Черным гномам, по самой их природе, свечи не понадобятся, — на редкость словоохотливо добавил он.

Пещера причудливо извивалась, и в стенах ее, то тут, то там, открывались боковые проходы. Наконец главный ход завершился огромным сводчатым залом, и беглецы долго и лихорадочно искали иной путь, прежде чем наудачу решились обследовать боковые ходы. Позади, из темноты, доносились топот ног и звяканье мечей.

— Они нашли нас! — выдохнул Скапти. — Клинки из ножен, будем драться!

— Когда уже некуда будет бежать, — буркнул Флоси, подталкивая Финнварда в спину. Он замыкал шествие, и, само собой, ему пришлось бы драться первым.

Ссыпавшись вдруг в беспорядке по каменистому скату, они кое-как разобрались и обнаружили, что очутились в еще одном просторном зале. С нарастающим отчаянием беглецы ощупывали стены в поисках хода.

— Тупик! — пропыхтел Эгиль.

Над их головами вспыхнул вдруг мертвенно-желтый свет, и осколки льда посыпались сверху. В этом свете Ивар разглядел десятка полтора гномов, спускавшихся по каменистому склону, размахивая мечами и топорами. Он выхватил свой меч, а Эйлифир, стоявший за его спиной, вынул топор.

— Они хотят драки и получат ее, — сказал Эйлифир. — Мы не можем допустить, чтоб тебя схватили живьем.

Глава 8

— Выход! — завопил Флоси в тот миг, когда первый гном спустился по скату и взмахнул мечом.

Развернувшись, беглецы опрометью помчались к большому дверному проему, еле видному в свете единственной свечи, которую держал в трясущихся руках Флоси. Дверь захлопнулась за ними с оглушительным грохотом. Засовы и щеколды с лязгом легли на место за мгновение до того, как черные гномы начали колотить в дверь. Однако она оказалась такой прочной и толстой, что лишь вздрагивала под градом ударов.

Альвы отдышались, расступились и снова зажгли свечи. Эйлифир без единого слова выдернул прищемленный дверью край плаща. Охваченные трепетом, путники подняли свечи повыше и разглядывали массивную дверь, окованную металлом и покрытую руническими надписями.

— Ну здесь они надолго замешкаются, — с дрожью в голосе заметил Скапти. — Кто бы ни захлопнул и ни запер эту дверь с такой быстротой — честь ему и хвала!

Беглецы выжидательно глянули друг на друга, но промолчали.

— Но ведь кто-то же ее захлопнул, правда? — добивался Скапти, понижая голос до шепота.

— Только не я, — заявил Флоси. — А Эгиль был впереди, потому что он подставил мне подножку и пробежал прямо по мне.

— Ничего подобного! — огрызнулся Эгиль. — Если ты, как последний осел, валялся поперек дороги и я наступил на тебя, то уж в этом я никак не виноват.

— Значит, это был Эйлифир, — заключил Ивар. — Ему дверью плащ прищемило. Эйлифир лишь пожал плечами:

— Можешь думать так, если хочется.

— Пойдем отсюда, ладно? — предложил Ивар. Руны, покрывавшие дверь, зловеще напоминали паучьи лапы. Черные гномы вдруг перестали осыпать дверь колотушками и подозрительно стихли.

— Должно быть, идут в обход, — нервно предположил Скапти и подтолкнул Ивара стать во главе отряда.

Высоко подняв свечу, Ивар двинулся вперед по темному коридору. За ним шел Эйлифир, без лишнего слова занявший место Скапти, — и никто не протестовал.

Стены туннеля были явно вырублены чьими-то руками; время от времени встречались крепежные балки, тоже исписанные рунами.

— Что это за место, собственно говоря? — спросил Ивар, когда они зашли уже довольно далеко в глубь туннеля; с каждым шагом ему становилось холоднее и неуютнее.

— Шахта черных гномов, — слегка раздраженно ответил Скапти, скорчив гримасу собственной тени. — С начала времен гномы объявили свои права на подземное царство и все его сокровища, альвам же досталась поверхность земли. В этой шахте, должно быть, все запасы исчерпаны, здесь полным-полно гнилых крепежных балок и бездонных колодцев. По моему разумению, мы направляемся прямиком в мертвое царство Хели.

— А кузня Даина, если только она еще здесь, — добавил Ивар, — осталась от тех дней, когда шахта еще действовала. — Он поднял свечу повыше, но разглядел лишь следы времени и разрушения.

Финнвард заскулил:

— Здесь, наверное, тупик, и мы в западне за заколдованной дверью… Такие древние пещеры всегда кишат упырями и духами черных гномов.

Даже Флоси не огрызнулся на эти слова. Они брели дальше бок о бок — главным образом, потому, что у Финнварда отказали ноги и пришлось тащить его волоком, а он только постанывал: «Не пойду, не пойду…»